Где моя башня, барон?! (СИ) - Панарин Антон

Свой шампур гоблин умял, не дождавшись, пока мясо дойдёт до готовности, после чего пошёл вырезать новую порцию. А я всё же прожарил свой кусок до чёрной корки. Всё таки медведи — переносчики всякой заразы, а ещё в их мясе часто встречаются паразиты, вроде червей.

Единственный способ не подцепить какую-нибудь гадость, это хорошенечко прожарить их мясо. Я же предпочёл перестраховаться и прожарил чуть ли не до углей. Потом срезал чёрную корку, а остальное съел, правда и без особого удовольствия.

Гоб тоже завершил трапезу и, рухнув в высокую траву, совершенно слился с ней. Громко рыгнув, он спросил:

— Скажи-ка, друже, ведь недаром

Лицо, истерзанное шрамом,

Вдруг превратилось в сопляка?

Ведь были раны боевые,

Да говорят, ещё какие!

А нынче морда малахольна,

И тощая, смотреть аж больно.

Так что случилось там с тобой?

Не хочешь говорить? Пропой!

Гоблин на сытый желудок, как обычно, был разговорчив. Да, к моменту нашего перерождения Гоб уже был мёртв и не видел ритуала, проводимого мной. Но зная зеленомордого, готов спорить, что его не слишком заботит случившееся. Для Гоба куда важнее то, что он снова жив и может есть вкусную еду, а заодно воровать. Это ещё один его порок. Пожалуй, самый страшный. Из-за воровства носатого мы регулярно попадали в переплёт. Впрочем, порой он воровал очень ценные вещи. Как-то он обокрал магистра храмовников и утащил у него рунический меч, которым я пользовался до самой смерти. Отличное оружие. Жаль, что пропало.

Но грех жаловаться. Я не думал, что попав в этот мир, сразу найду меч, который одновременно окажется и бронёй, пусть и с особенностями использования.

Привстав на локтях, я посмотрел в траву, где лежал Гоб. Я собирался рассказать ему о последних минутах нашей прошлой жизни, как вдруг за спиной раздался едва слышный хруст.

Мгновенно перекатившись за ближайшее дерево, я приготовил клинок и стал ждать. Спустя минуту на поляну вышел седой старик с огромным топором в руках и просипел:

— Мать моя хризантема! Это чё такое?

Он остолбенел, увидев тушу медведя, которая уже была наполовину съедена. Я в это время тихонько нырнул старику за спину и приставил клинок к его горлу.

— Закричишь, и я тебе глотку перережу, — прошептал я ему на ухо.

— Парень. Ты чаво? Не дури, — испуганно пролепетал старик.

— Ты кто такой?

— Та я ж лесник местный! Из Ситы! Деревня в пяти километрах отсюда! — выпалил седой и, покосившись на медведя, тихо спросил: — Эт ты его так?

— Да, моих рук дело. Есть претензии? — спросил я.

Этот вопрос я не мог не задать, ведь в моём мире встречались психи, поклоняющиеся животным. Мало ли, может, я прикончил его родового зверя, и теперь между нами разгорится кровная вражда.

— Мужик, да ты чаво? Какие претензии могут быть? Если ты такую образину в одиночку завалил, то даже будь у меня претензии, я б оставил их при себе, — сказал лесник и на всякий случай отбросил топор в сторону.

Похоже, он не из людей графа. Да и повадки у него крестьянина, а не воина. Краем глаза я заметил движение. Гоб прополз на брюхе по высокой траве и юркнул на дерево, стоящее слева. Сделал это не аккуратно и нашумел, сломав ветку. Лесник собирался обернуться, но я рывком повернул его к себе.

— Я думал, тебе лет тридцать, не меньше, — удивился старик, осматривая меня с головы до ног. — Ты как умудрился-то медведя убить? Сплошные кожа да кости. Не, ты не подумай, я не пытаюсь обидеть. Просто ума не дам, как так-то?

— Любую тварь можно убить, если знаешь, куда бить, — сказал я и расплылся в улыбке. Проклятый Гоб, похоже я уже переопылился от общения с ним и теперь сам говорю стихами.

— Так-то оно так, но ни фига не так, — почесав затылок, с недоверием посмотрел на меня лесник. — А ты чё тут один-то делаешь? Мечом в безоружных тычешь.

— Потерялся. Ехал с караваном купцов в Благовещенск, но разбойники напали. Всех перебили, один я выжил. А тебе обещал глотку перерезать, потому что было непонятно, зачем тебе топор. То ли мне череп проломить, то ли деревья рубить. Ну вот, поговорили, разобрались, — улыбнулся я, воткнув клинок в землю.

— Ну дела-а-а, — протянул лесник и тише выразил мысли вслух: — Странно, конечно. Медведя ты прибил, а с разбойниками не справился…

— В ближнем бою, может, и прибил бы их, — усмехнулся я. — Но что ты сделаешь против десятка арбалетчиков?

— Разумно… — пробормотал лесник и взял небольшую паузу, то смотря на меня, то косясь на останки медведя. — А не хочешь у нас погостить? Поговоришь со старостой, может, работёнку какую подкинет, — с надеждой посмотрел он на меня, — На деревню как раз повадилась какая-то тварь нападать. Скоро весь скот подушит.

— Если накормите, дадите новую одежду и честную оплату, то я только за, — посмотрев старику в глаза, я протянул ему руку.

— Ну насчёт кормёжки не уверен. Ты вон уже половину медведя сожрал. А судя по следам крови, убит он недавно. Хрен знает, прокормим ли тебя, — озадаченно проговорил дед. — А вот тряпьё на тебя найдётся, да и денег точно сможем дать. Как звать-то тебя?

Лесник пожал мне руку, и от этого рукопожатия мне стало неуютно. У седовласого было мощное тело, закалённое тяжелой жизнью, и при желании он мог бы, сжав кулак, запросто превратить мою кисть в раздробленную культяпку. Единственное, что успокаивало, так это Гоб, сидящий на дереве, и клинок в моей руке. Но лесник ничего дурного, похоже, не замышлял.

— Владимир, — представился я, заглянув в мутные глаза старика.

— Володька, стало быть. Ну чё, приятно познакомиться. Я Анисим, — лесник отпустил мою руку и расплылся в беззубой улыбке.

Я добродушно улыбнулся в ответ, но меч из рук не выпустил. Жаль, что убегая из лагеря, не нашёл времени, чтобы обзавестись ножнами. Таскать в руках ржавую железяку — то ещё удовольствие.

Лесник с опаской поднял топор и, понимая, что я не собираюсь сносить ему голову, громко выдохнул. Бросив взгляд налево, он указал топором в сторону дерева, на котором сидел Гоб.

— Нам во-он туда, — прогудел он, и направился к еле заметной тропинке, ныряющей в лес.

Старик шёл первым, обходя буреломы и стараясь не тратить силы на их перепрыгивание. Половину пути мы молчали, а после лесника прорвало.

— А ты слыхал, что Башня недалеко от Золотого рухнула? — покосился он на меня.

— Я даже не слыхал, что она там появилась, — буркнул я в ответ, размышляя, нет ли в его вопросе подвоха.

— Да ты чё⁈ Грохотало ж на всю округу! — удивился лесник и вновь посмотрел на меня через плечо. Задумался и, почесав затылок, добавил: — Хотя да, буря ж была, можно было с громом спутать.

— А что за башня-то? Кто вызвался покорять? Расскажи, интересно ведь, — прикинулся я дураком, посматривая по сторонам.

Гоб двигался параллельно нам на расстоянии примерно в тридцать метров. Если лесник ведёт в засаду, то мой зелёный друг нападёт на затаившихся раньше, чем это успеют сделать они.

— Ну слушай. Башню граф Мышкин выкупил. Считай, месяц дворянчиков свозил и швырял внутрь. Только все дохли как мухи. А потом новую партию привезли. Вроде как кто-то даже выжил. Прошёл испытание, значить. Ну так это, башня-то пустышкой оказалась. А ещё говорят, дворянчик, который башню покорил, он того, этого. Сбежал, — лесник шмыгнул носом и кивнул направо. — Вон тропинка, нам туда.

Слова лесника были ужасно подозрительны. Он мог всё это узнать лишь в том случае, если сам ошивался рядом с башней. А значит, он мог меня видеть. Готов спорить, за мою голову назначена круглая сумма. А этот оборванец с радостью продаст меня при первой возможности.

— А ты откуда всё это знаешь? — спросил я и ускорил шаг. Если его ответ мне не понравится, то придётся познакомить его требуху со ржавой сталью.

— Так это, уже ж четыре дня ищут беглого. К нам в деревню приходили гвардейцы, обыск устроили. Ничего не нашли и ушли. Мы ещё со старостой сидели брагу пили, думаем, чё им надо-то? — старик шмыгнул носом и продолжил: — Вид у гвардейцев как у собак побитых. Мы и так, и эдак, а не отвечают паскуды, чё ищут. Через пару дней к нам торговец заехал. Он около башни как раз был в день её падения. Ну вот он и рассказал, что дворянчик Мышкина обобрал. Отважный малый, — хмыкнул лесник и свернул налево, — Я б под страхом смерти не стал с Мышой связываться. Страшный он человек.