– Таня, как вы думаете… Как к симбионтам, – он ткнул себя большим пальцем в грудь, – будут относиться обычные люди?
Татьяна чуть смутилась от вопроса:
– Я у Платона спрашивала, почему бодрствуют только симбионты, а все остальные в анабиозе. Ну, вот так, как вы, впрямую, спросить не рискнула. Он ответил как-то уклончиво.
– И мне тоже показалось, что это был тот вопрос, от которого Платон постарался увильнуть. – задумчиво поделился собеседник.
– Да?! А что он вам ответил?
– Сказал, что реакция обычных людей строго индивидуальна и он не вправе обсуждать морально-этические вопросы.
– Понятно… – протянула Татьяна. – В общем-то, такое вполне можно было предположить. – Она тяжело вздохнула, понимая, что тема важная, но не слишком приятная, и все же добавила: – Наверно, в жизни человечества всегда есть кто-то, какая-то часть, которую общество не принимает, не считает себе равной. В древности были рабы, потом – негры и женщины, затем всевозможные национальные неурядицы… мы всегда находимся в состоянии войны сами с собой, – задумчиво резюмировала она.
***
Этот разговор как будто слегка сблизил их с Константином, и они чаще старались выбирать один столик на двоих. То, что их мнение в таком важном вопросе полностью совпало, делало каждого из них «своим» для другого. Чуть больше «своим», чем остальных симбионтов.
Даже на «ты» они перешли достаточно быстро и через несколько дней с лёгкой ностальгией поделились историями из той своей, прошлой жизни. У Татьяна остались дочь, внуки и тот самый, так и не купленный, домик у моря.
– Платон говорит, на Астерисе нет морей совсем. А мне бы так хотелось поваляться на песчаном пляже…
У Константина остались сыновья, бывшая жена и пес, по которому он тосковал.
– Пацаны – что! Взрослые уже... Андрюха институт закончил, Петру два года оставалось до… По квартире я им организовал, не хоромы царские, конечно, но и своя студия в Москве для начала неплохо. Да и после меня двушку разделят... Арчи вот только. Он, получается, самый беззащитный остался. Думаю, что Арчи старший заберёт: они всегда хорошо ладили…
Некоторое время за столом царила тишина, а потом Константин тихо добавил:
– Никак в голове не укладывается, что свой жизненный путь мальчишки уже прошли… Что все это случилось давным-давно…
Татьяна понимающе кивнула головой, ощущая то же самое.
Впрочем, слишком долго грустить у них не получалось: новое входило в их судьбу в таких масштабах и с такой плотностью, что на тоску по дому и прошлой жизни не оставалось сил.
***
С того дня, как Платон отменил надоевшее всем диетическое питание, у каждого добавились часы тренировок в небольшом спортзале. Ничего особо страшного там не происходило: их вовсе не учили драться или убивать.
Скорее эти занятия напоминали общую физическую подготовку: бег, отжимания и подтягивания, долгая ходьба по движущимся дорожкам, канат, прыжки через козла и так далее. Иногда Татьяне казалось, что она вернулась во времена школьного детства.
В такие минуты она вспоминала специфический запах школьного спортзала, а еще физрука Олега Игоревича в вечном его синем тренировочном костюме из тонкой шерсти, том самом, которые носили почти все учителя физкультуры во всех школах, и с красным пластмассовым свистком на груди. Тогда, в юности, всё это казалось нудным и скучным, гораздо скучнее любой дискотеки. Сейчас же она занималась с удовольствием, ощущая, как наливается крепостью тело. В этом новом теле она чувствовала себя такой же молодой и гибкой, как тогда, в старших классах. Только гораздо мудрее и опытнее.
Так что каждый день она с удовольствием лазила по канату, бегала и прыгала, получая от этих физических нагрузок настоящий кайф. А потом возвращалась в каюту и, приняв душ, снова начинала задавать вопросы Платону:
– Ко всем ли планетам, где были основаны колонии, отправлены корабли-матки? Почему не ко всем? Что служило критерием отбора? Почему, все же, не существует межзвёздной связи?
Она получала чёткие и обоснованные ответы, и все равно эта чужая жизнь казалась ей не просто непривычной, а несколько странной. Одно то, что последние четыре сотни лет женщины на Земле не рожали сами, вызывало у неё стойкое, не слишком понятное ей самой, неприятие ситуации...
Глава 7
Одна из палуб корабля была предназначена для прогулок. Гигантское помещение с экраном во весь потолок, имитирующим небо, представляло собой самый настоящий парк в несколько сотен метров длиной и шириной. Когда Татьяна первый раз попала туда, она сперва приняла окружающую её рощу за изображение и долго смотрела на деревья, поражаясь реалистичности. Но потом, влекомая то ли инстинктом, то ли желанием проверить, протянула руку и ощутила в пальцах настоящий, чуть клейкий берёзовый листок.
Поражённая, она шагнула с неширокой тропки туда, в рощу, и долгое время бродила между деревьями, трогая шелковистую кору белоснежных стволов, шероховатую, пахнущую смолой кору хвойников, и все не могла поверить, что этот лесок действительно существует. Пахло свежей листвой и одновременно лесной прелью, под ногами пружинили моховые кочки, верхушки которых украшали густые кустики зелёной ещё брусники. Здесь можно было найти пару волнушек в густой траве или даже подберёзовик. Здесь водились несколько видов птиц и насекомых. Да что там насекомые! Здесь кусались настоящие комары! После пластика и металла основных помещений корабля этот уголок природы казался ей чем-то фантастическим и прекрасным.
Со временем она заметила, что Платон составил для каждого будущего колониста индивидуальный режим и график занятий. Поскольку на корабле не существовало дня и ночи, то расписание было устроено так, что ни в спортзале, ни в столовой никогда не встречались более тридцати-сорока человек одновременно. Но при этом графики учёбы, спорта и приёмов пищи были устроены так, что почти всё время ей попадались новые лица.
Похоже, Платон постепенно знакомил всех симбионтов друг с другом. Со временем этот момент – встреча с новыми коллегами – превратился у них с Константином в некоторый вид игры:
– Вон та блондинка с косой, видишь? Ну, та, что за третьим столиком от второго входа.
Татьяна смотрела в указанном направлении и понимала, что эту блондинку она действительно ещё не видела.
– Что ж, восемь : десять, в твою пользу, – подтвердила она, нарочито уныло опустив уголки губ вниз. Но тут же засмеялась и сказала: – Просто ты пришёл раньше меня.
– А ты заметила, что некоторые компании начали расти?
– Да. Ирина звала меня присоединиться к ним.
– Которая Ирина? Рыжая или стриженая?
– Рыжая. У них там даже предводитель появился.
– Ух ты, как интересно… – пробормотал Константин. – Ну, а ты что?
– Пока отказалась. Мне не слишком нравится этот Игорь. Он, конечно, мужик харизматичный, спору нет… Только, на мой взгляд, больно уж самоуверенный.
– Да, в этом ему не откажешь, – соглашаясь, кивнул Константин. – Он звал меня присоединиться.
