Рысюхин, вы семнадцать офицеров себе нашли? (СИ) - "Котус"

Пока строилась будка для артефакта, как уже упоминал, смог посвятить время семье и рутине. А вот потом, что называется — понеслось. Артефакторы работали на Изнанке больше половины дня: оказалось, что установка большого купола отличается от малых. Требовалось установить не то реперы, не то якоря, в общем, провести разметку территории и закрепить на неё добрые полтора десятка артефактов. Да, и идею большого укреплённого здания вокруг будки нам «зарезали» — есть, оказывается, ограничения по толщине и количеству стен между центральным управляющим блоком и всеми остальными, а также по материалу этих самых перегородок. Кстати, это одна из причин, почему их часто ставят на втором, а то и третьем этаже, а само сооружение выполняют лёгким. Я вспомнил, что и в Академии помещение управляющего блока было чем-то вроде голубятни. Красивой, но с едва ли не фанерными стенами. А у нас, получается, будет подобие уличного туалета…

Едва выйдя на Лицо мира, я тут же получил звонок на мобилет — вызывали из Могилёва по срочному и важному делу, требовался количественный анализ нескольких образцов, каждый из которых по объёму позволял сделать только количественный анализ, причём один, от силы — два. Едва я успел закончить разговор — приехала Василиса со своим женихом. Ко всеобщему удивлению, они с «её мамонтом» так и не разбежались, хотя зачастую школьные романы недолговечны. Что там «зачастую» — они как правило не переживают первое же после выпускных испытаний лето, как только начинаются поступления в ВУЗы или магические училища у одних и взрослая жизнь — у других.

— Ладно, Вась, пока размещайтесь — Маша вам поможет. А завтра с утра — в путь, Иван Антонович как раз успеет всё организовать.

— Дядя Юра! — если «дядей» именовать начала, значит, что-то будет не просто просить, но требовать и вымогать. — Зачем половину дня терять⁈

— И что ты будешь делать на изнанке вечером, в темноте?

— До вечера ещё несколько часов, пусть там ещё не то конец апреля, не то начало мая. Как раз успеем доехать до черепашьей фермы, там заночуем, и утром уже можно будет начинать экспедицию из базового, так сказать, лагеря!

Хм, а ведь она права. Тут даже и спорить не хочется, даже непонятно, зачем она «режим дяди» включила.

— Логично и даже правильно. Бесспорно, можно сказать — если только не хотите отдохнуть с дороги.

— Всю дорогу в купе отдыхали, хватит!

— Ладно-ладно, сейчас позвоню Старокомельскому, чтобы он организовал сопровождение. Пока хоть переоденьтесь, пообедайте и вещи собранные проверьте, может, чего не хватает. Фургон — в подвале, ты знаешь, ключи там же, на доске висят.

Савелий у меня в гостях ещё не бывал, так что от слов о том, что фургон хранится в подвале несколько опешил, но виду постарался не показать. Кстати сказать, эта идея — сделать крытое место высадки из экипажей, пошла, что называется, в массы, пока в рамках района, точнее — двух, нашего и Червеньского, но и на губернском уровне должна быть представлена, я сомневаюсь, что в архитектурном бюро стали держать проект в тайне и не предложили ни одному другому заказчику. Правда, такого радикального решения, как у меня, когда в полуподвале организовано полноценное крыльцо и всё прочее, пока не встречал. Сейчас в основном сооружают широкие навесы над крыльцом и подъездом к нему или над въездом в гараж и дорожкой от него до входа в здание. Справедливости ради, самый первый раз что-то подобное было реализовано в здании гостиницы на курорте у Кайриных, но это было давно, далеко и почти неправда.

Едва я успел вынуть из кармана мобилет, чтобы вызвать Ивана Антоновича, как он сам связался со мной, сказать, что есть сведения по кандидату. Перекинули организацию выезда на Вишенкова и пошли к кадровику. По дороге Старокомельский в подробности вдаваться не стал, чтобы два раза не рассказывать, но заметил только, что служить в одной части с данным субъектом он не хочет.

Специалист по кадрам встретил нас чуть ли не в дверях кабинет:

— Как раз хотел идти к вам! Получил сведения о нашем кандидате и собирался подписать нужные документы.

— Простите, а какие именно документы вы имеете в виду?

— Для зачисления в штат, разумеется!

— Да? Похоже, в таком случае получается, что ваши данные сильно разнятся с теми, что получил Иван Антонович. Вы, простите, как их добыли?

— Связался с коллегами в предыдущих местах службы и попросил опросить офицеров, а также поделиться своим мнением. Получил ответ, что офицер средний, звёзд с неба не хватает, но политически грамотный и отличается особой принципиальностью в жизни и в делах службы.

— Замечательно! Чтобы проверить достоверность сведений в документах — вы решили обратиться к тем, кто эти документы составлял. Да ещё и по телефону, когда ни в чём нельзя убедиться воочию.

— Ну, а кто ещё, если не специалисты по работе с кадрами могут дать полную информацию по этим самым кадрам⁈

«Интересно, он на самом деле не понимает, что не так, или дурочку строит?»

«Сомневаюсь я, внучек, что он чего-то не понимает. Разве что недооценивает твоего капитана гвардии».

— А вы, Иван Антонович, кого опрашивали?

— Поднял старых и не очень знакомых, они нашли знакомых в нужных частях. Потом позвонил, поговорил. В две части, которые поближе, отправил людей посмотреть на месте.

— И что узнали?

— Сей господин заимел какое-то время назад привычку занимать достаточно крупные суммы у сослуживцев, причём так, чтобы кредиторы друг про друга не знали. А потом, под самого разного толка предлогами, откладывал возврат на неопределённое будущее. При этом наиболее настойчивые заимодавцы нередко оказывались под следствием, по политическим мотивам, даже те, которые всегда демонстративно дистанцировались от всякой политики. То листовки у них находили, то кто-то слышал сомнительные разговоры, в которых эти офицеры якобы участвовали…

— Да уж, а заодно и выставить себя идейным борцом за всё хорошее в глазах кадровика перед неизбежной сменой места службы. Потому как продолжать служить на прежнем у него бы точно не получилось.

— Это наветы!

— И какие же по-вашему причины столь частой смены места службы и даже рода войск?

— Разные. От проблем со здоровьем до отсутствия перспектив служебного роста на нынешнем месте.

— Так, господа, не надо спорить. Речь идёт о наборе в мою, как сказано — личную гвардию. И только мне — лично — принимать решение о том, кого принимать на службу, а кого нет. Даже если собранные Иваном Антоновичем сведения требуют уточнений, я этим заниматься не планирую, а данного индивида в своей, личной, гвардии видеть не желаю.

— Но как же?..

— Иван Антонович, оставьте нас, пожалуйста, на минутку. Точнее сказать, можете возвращаться к службе.

— Так точно!

Дождавшись, пока за Старокомельским закроется дверь и выждав ещё пару секунд, обратился к хозяину кабинета.

— Господин Бересклетов. Я прекрасно понимаю, что службы охраны правопорядка не могли оставить бесконтрольным формирование новой части, тем более — по гвардейским штатам. Я не прошу подтверждений, но уверен, что помимо довольствия от меня вы получаете ещё один оклад, скорее всего, с вероятностью девяносто пять процентов — по линии князя Медведева. Подождите! — я жестом остановил пытавшегося что-то возразить Михаила Ивановича. — Так же я понимаю, что вам нужно и агентурную работу вести тоже. Но постарайтесь подбирать такие кадры, которые не будут ставить под угрозу само существование коллектива. Честь имею!

И, не дожидаясь ответа, вышел в коридор. Мне кажется, я всё сделал правильно: и своё отношение к подобным кадрам выразил, как и к попыткам внедрить их в мою гвардию. При этом ясно высказал понимание необходимости его службы и дал знак, что не буду препятствовать ей, пока она не идёт во вред боеготовности формируемой части и родовой гвардии в целом. Надеюсь, до конфликтов и противостояния дело не дойдёт. Иначе при следующей встрече с князем Медведевым, который возглавляет СИБ, если кто забыл, придётся просить его заменить Бересклетова на кого-то ещё. Хотел было вставить намёк на это в свою речь, но потом решил всё же воздержаться.