Идеалы мисс Райт. Дилогия (СИ) - Зимняя Кристина

– По-моему, мисс пора домой! – Веско обозначил общее мнение неизвестно откуда появившийся Ферран. Рядом с ним маячили двое перевертышей в форме охранников.

– Наверное, ты прав, Ран! Как жаль, что я не могу поехать с ней! – притворно огорчился Руперт, передавая бьющуюся в истерике девушку оборотням. – Простите за этот досадный инцидент, – обратился он к гостям, – боюсь, у Джины сдали нервы от волнения.

Все сочувствующе покивали и начали расползаться, тихонько обсуждая припадок невесты режиссера. И можно было с уверенностью сказать, что уже завтра пикантную новость будет перетирать весь Вэллар.

– Справились, – выдохнула я и, отцепившись от локтя Алекса, попыталась сделать шаг в сторону.

– И наступило твое «потом», Одуванчик-кровосос! – заявил он и решительно притянул меня обратно. – Истэн, Малиформ, я требую объяснений, во что вы втянули Аманду. Ведь это все ваша затея, я не ошибаюсь?

Руперт и Ферран посмотрели на нас, потом на Ди. Та пожала плечами и нехотя кивнула, добавив к жесту недовольное:

– Придется рассказать, но пусть сперва даст клятву!

– А может, голову откусим? – робко предложила я, но, конечно же, никто эту отличную идею не поддержал.

Мне вообще показалось, что мужчины даже обрадовались возможности посвятить соседа в свои проблемы. Или просто уже придумали, что именно ему соврать? Как бы там ни было, а приступить к разглашению тайн сразу не вышло – прием все еще был в разгаре, к звезде фильма и режиссеру подошли гости, а к Алексу вернулась Бетси, потрясая блокнотом с каким-то интервью. Труповедка, бросив злобно-опасливый взгляд на режиссера с недоэльфом, мигом влезла между мной и Фрэйлом-младшим и принялась вещать что-то про свою колонку, а я оказалась чуть в стороне в скромной компании Дайаны.

– Ты молодец! – похвалила она. – Из тебя получится отличная актриса. Ты уже написала заявле…

– С ней все будет в порядке? – поспешно сменила я тему. Обсуждать бредовую затею со съемками не было желания, да и судьба гримерши в самом деле волновала. Я никак не могла отделаться от чувства вины и страха, что мое представление слишком сильно повлияло на психику Джинни. – Она точно не сойдет с ума по-настоящему?

– Да успокойся ты, – поморщилась Ди, – как только зелье выветрится она сразу придет в себя.

– И поймет, что ее разыграли, – продолжила я мысль.

– И что? – Парировала Дайана. – После сегодняшнего выступления ей никто не поверит. Можешь просто забыть об этой особе.

– Но…

– Джина не заслуживает, чтобы ее жалели, поняла? – оборвала мои робкие возражения Ди. – Ты просто не видела, как она себя вела, и не знаешь, сколько денег она уже вытянула из Рупа. И вообще, это гадко – наживаться на том, что кто-то не такой, как все.

Я кивнула, понимая, что мне все равно не удастся убедить Дайану, что Джинни, возможно, не так уж плоха. Еще неизвестно, как бы я реагировала на месте змеи, если бы моей спокойной жизни угрожала какая-то нахалка. Тема правильности примененного к шантажистке метода обезвреживания увяла, и я как раз намеревалась воспользоваться случаем и спросить Ди о Джайсоне Сторме, как вдруг толпа гостей заволновалась, забурлила, словно закипающая в кастрюле вода, и расползлась по периметру зала, открывая путь весьма своеобразной паре.

– Явилась! – прошипела Дайана.

– Кто это? – прошептала я, разглядывая миниатюрную молодую брюнетку, шествовавшую в нашу сторону под руку с импозантным мужчиной лет сорока.

– Ты в редакции работаешь или в коровнике в деревне? – проворковала незаметно подкравшаяся Бетси, услышав мой вопрос. – Хотя, пожалуй, даже коровы более осведомлены, чем мисс Приложение-к-кофейнику!

Я бы ответила Труповедке, как полагается, но столь значительно опоздавшие на прием гости уже поравнялись с нашей недружной компанией. Лица их были мне действительно знакомы, но из-за отвратительной памяти на имена, я никак не могла вспомнить, кто же это.

– Ваша Светлость, – проговорил Руперт, – мы уже и не надеялись, что вы почтите своим присутствием наш скромный праздник.

– Ну что вы, разве мы с супругой могли проигнорировать такое событие? – вежливо отозвался мужчина. Тон его был холоден, как и льдисто-серые радужки.

Холеное породистое лицо, седина, серебром подсвечивающая и без того светлые волосы. Я определенного его уже где-то видела. И это обращение – светлость… «Герцог Айвори!» осенило меня.

– Леди Каролина, вы, как всегда, восхитительны! – Вступил в обмен любезностями Ферран, прикладываясь к ручке брюнетки.

Именно ручке, а не руке, потому что все в этой особе было миниатюрным, кроме, пожалуй, ярко-синих глаз. Личико в форме сердечка, небольшой пухлый ротик, ровный носик. На ее фоне я неожиданно почувствовала себя массивной и грубой. Рядом с этой куколкой даже тщедушная Ди казалась крупнее, а рослая фигуристая Бетси воспринималась как недавно упомянутое ею жвачное животное. Кукольности облику герцогини добавляли две выкрашенные под цвет глаз пряди, которые начинались у висков и красиво обнимали голову, уходя назад, к тяжелому узлу волос на затылке. Чтобы решиться на такой радикальный цвет, нужно было быть абсолютно уверенной в себе особой. Но это определение никак не вязалось с милым выражением лица и чарующим голосом.

– Благодарю вас, Ран! – томно промурлыкало эфемерное создание. – А вы, как и всегда, неимоверно галантны.

– Какая галантность? – открыто флиртовал недоэльф, нисколько не смущаясь присутствием своей жены и мужа герцогини. – Только правда и ничего кроме правды!

Вопреки этому утверждению в словах актера мне вдруг послышалась фальшь. Да и Руперт, влезший с похвалами серебристого платья «куклы», похоже, лицемерил. Или мне просто хотелось так думать?

– Ненавижу гадину! – прошипела мне в ухо Ди, отрывая от наблюдения за представлением.

– А кто этот молчаливый молодой человек?! – пропела миссис Айвори, поворачиваясь к Алексу. – Вы нас не представите?! – Взгляд из-под трепещущих ресниц можно было смело причислять к эталонам кокетства.

– Леди Каролина, позвольте вам представить нашего друга и одного из почетных гостей этого вечера, – послушно начал Ферран, – лорда Фрэйла-младшего. Но будьте с ним очень осторожны – в настоящий момент Алекс возглавляет редакцию «Вэлларийского вестника».

– Как интересно! – Приторная сладость этого щебета герцогини, казалось, окутывала ее собеседников липкой паутиной, затягивала в бочку с медом, чтобы в ней и утопить. Мне так и хотелось предложить мужчинам лимон.

Сосед же просиял улыбкой восторженного идиота и склонился к милостиво протянутой ему ладошке.

– Ваша Светлость, счастлив познакомиться! – сообщил он, не торопясь отпускать кукольную конечность.

– Убить мало мерзавку! – процедили мне в другое ухо. Я даже не сразу поняла, что полная злобы фраза принадлежит Бетси, а не мне, потому что примерно то же, что произнесла мисс Руддол вслух, я проговаривала мысленно, по необъяснимой причине вдруг проникшись неприязнью к Каролине Айвори.

Сплоченность красавицы Бетси и дурнушки Ди в отношении сладкоголосой герцогини сама по себе была удивительной, а уж моя поддержка и вовсе превращала это единство мнений в нечто уникальное. Ладно, Труповедка наверняка приревновала к кукле Алекса, а Дайана – своего неотразимого супруга. Но я-то почему так обозлилась на совершенно не знакомую особу, которая не успела сделать мне ничего плохого? Что это? Зависть? Но чему завидовать? Внешности? Так светловолосая статная мисс Руддол была гораздо эффектнее синеглазой субтильной брюнетки. А титулы меня и вовсе никогда не прельщали. Особенно, если платой за громкое имя являлся брак с немолодым мужчиной. Как бы прекрасно ни выглядел герцог, но он был вдвое старше своей супруги – сейчас, когда он подошел ближе, стало очевидно, что ему не сорок, а за пятьдесят как минимум.

Так может, в этом и крылась причина моей неприязни? В союзе по расчету, где престарелый муж платит за молодость и привлекательность, а юная жена снисходительно позволяет себя обожать? Созерцать, как Каролина, не обращая ни малейшего внимания на супруга, флиртует одновременно и с Рупертом, и с Ферраном, и с Алексом, было как-то противно, и я отвернулась. И тут же обнаружила, что аналогичные эмоции испытывают и другие дамы в зале – многие из них, судя по мимике, были бы не прочь облить герцогиню чем-нибудь липким и от души вывалять в перьях. Мужчины же, напротив, взирали на синеглазую куклу с чем-то похожим на умиление.