Опасная любовь командора (СИ) - Муратова Ульяна

— Когда же он успел? — спросила я, чтобы не дать ему уснуть.

— Не знаю. Выясним. Наверняка пробрался в ангар в одну из ночей после нашего с ним разговора. Если бы у него всё получилось, маголёт просто исчез бы вместе со мной. Меня бы ещё и в дезертиры записали! Повезло, что шли дожди. Я хотел полетать вместе с тобой, но в непогоду сильно болтает, может и молнией жахнуть. Решил тебя не пугать. Конечно, хорошему пилоту вся погода лётная, но я надеялся сделать твой второй полёт приятным. Не сказать, что получилось, да? — он прислонился лбом к моему плечу и затих.

— Только не засыпай! Я же не умею ориентироваться по приборам и сажать маголёт. Мне страшно одной, — потормошила его я.

Муж с усилием открыл глаза и сосредоточился мутным взглядом на пейзаже под носом биплана.

— Ты ничего не можешь сделать с моим состоянием?

— Нет. Не сейчас. Если я продолжу расщеплять яд, тебе станет ещё хуже. Но он не наносит необратимого вреда. Это просто слабость. Потерпи, пожалуйста.

Он терпел. Я осмотрела рычаг и обнаружила несколько воткнутых с обратной стороны иголок, проверила все другие элементы приборной панели, но больше нигде таких не нашла. Обмотала рычаг рубашкой Кима и помогла ему посадить маголёт.

В секунду касания шасси о взлётно-посадочную полосу я едва не расплакалась от облегчения.

К моменту возвращения в штаб Киму стало совсем скверно, но он держался и даже сам дошёл до спальни, хотя яд продолжал атаковать нервные клетки и слабость постепенно превращалась в боль. Ким ни звуком, ни жестом не показал, как ему плохо, а когда я напоила его лекарством — отключился, держа меня за руку.

Меня всё ещё потряхивало от пережитого, поэтому уснуть я бы не смогла. Занялась делами. Использовала десяток накопителей, чтобы восполнить резерв эвклаза и свой, наварила успокаивающего отвара, а потом с наслаждением выпила две кружки.

Закончив, написала сёстрам записки. Ответа от них до сих пор не получала и не знала причин молчания, но надеялась, что теперь они навестят замужнюю меня хотя бы из любопытства. Попросила дежурного полуденника отправить почту, и он отнёсся к просьбе с неожиданной серьёзностью.

Именно в тот момент я ощутила, что из ненужной целительницы проклятого рода превратилась в жену уважаемого командора и единственного ценнейшего гарцеля части, в которой в любой момент ожидают нападения. Следующие за мной по пятам охранники придавали новому статусу весомости.

Изменения в отношении ко мне начались сразу после возвращения, по примеру интенданта Лейна военнослужащие стали обращаться со мной бережнее и заботливее, но теперь процесс завершился, и я окончательно стала своей. Думаю, рискни кто-то прийти ко мне с фальшивой резью в паху сейчас, из него бы сделали строганину ещё до того, как успел бы вмешаться командор.

В душе настало странное умиротворение, я больше не ощущала себя изгоем или нежеланной помехой, напротив. Словно завершилось тяжелейшее испытание на прочность, и меня наконец приняли — целиком и безоговорочно.

Разумеется, большу́ю роль в этом сыграл Кеммер, но всё же дело было не только в нём. Что-то важное случилось прошлой ночью на плацу, когда эскадрилья признала меня в качестве своей единственной целительницы с редким и ценным даром, и это место завоевал для меня не он.

Я сделала это сама, а он просто озвучил правду вслух.

Вероятно, без его поддержки процесс занял бы больше времени. Не считаные дни, а недели или даже месяцы, но результат был бы аналогичным.

Крепко обняв мужа, уснула около полудня и проснулась засветло, когда встал Ким.

— Адель, я чувствую себя так, будто мне девяносто… исполнилось ещё в прошлом веке…

— Хочешь, приглашу Валентайна, обсудите бестолковые новые законы и пропащую современную молодёжь? — ласково предложила я, рисуя на его груди диагностическое заклинание.

Ничего страшного, просто отёчность, слабость, вялость и тошнота.

Кеммер одарил меня суровым взглядом, но я не купилась. Чувствовала, что на самом деле муж вовсе не злится, просто устал. Он доковылял до ванной, потом долго там возился, ругаясь сквозь зубы, и наконец вернулся в спальню с недовольным порезанным лицом.

— Бриться левой рукой неудобно, — проворчал он, и пришлось вмешаться.

Исцелить царапинки, обнять, утешить, а потом быть сверху: страдания страданиями, но не при́ смерти же он, а у нас вообще-то брачный день!

Сытая от счастья я повалилась на постель рядом с мужем и с лукавой улыбкой спросила:

— Угадаешь сам, на что похожи твои симптомы?

— На старость?

— Нет.

— Тогда сдаюсь.

— На беременность, — поддразнила я.

Он приподнялся на здоровом локте и встревоженно спросил:

— Что? То есть ты себя чувствуешь… вот так? Месяцами? — в его голосе было столько искреннего возмущения, что я рассмеялась.

— Пока нет, но в будущем… а потом ещё и дети начнут пинаться в животе…

Ким обнял меня и серьёзно проворчал:

— Тогда одного маголёта будет мало… Подарю тебе ещё и свой личный магомобиль.

— Тоже розовый? — заинтересовалась я. — С розаннами?

— Как пожелает моя особенная леонесса.

Леонесса желала вонючего моруга, шоколадных конфет и массаж пяточек — причём одновременно! — но мудро промолчала, потому что командору требовался постельный режим. За конфетами его можно будет попозже послать, когда выздоровеет. Рука сильно пострадала, и я принялась осторожно её разминать и исцелять. Воссоздавать нервные связи гораздо сложнее, чем сращивать мышцы или кости.

— Тебе повезло, что у тебя личная целительница. Иначе ходил бы на приёмы месяцами…

— Это да, мне ужасно повезло, — абсолютно серьёзно согласился Ким и принялся отвлекать щекотными поцелуями.

Однако прочитать лекцию о недопустимости подобного поведения я не успела, в дверь постучали:

— Нобларина Блайнер, к вам посетительницы.

Признаюсь честно, я даже не сразу сообразила, что «нобларина Блайнер» — это обо мне. Непривычно было слышать такое обращение, и пока Ким удивлённо не выгнул бровь, я так и сидела рядом с ним, будто меня визит посетительниц никак не касался.

И только потом дошло, что это, наверное, сёстры.

Оставалось лишь догадываться, зачем они пришли, но прятаться я не собиралась. Молнией оделась, привела себя в порядок и строго наказала Кеммеру оставаться в постели, пообещав, что буду соблюдать осторожность, и продемонстрировала шесть защитных браслетов на запястьях. Муж захотел сопровождать меня и официально познакомиться со свояченицами, но я ему не разрешила и намеревалась для начала прощупать почву самостоятельно.

Если злятся, то пусть сначала спустят пар на меня, незачем выставлять их перед Кимом злыми склочницами. Я, между прочим, планомерно убеждала его, что сёстры у меня чудесные, поэтому не стоило портить любовно нарисованные словесные портреты некрасивой ссорой.

В коридоре ожидали четыре младшие сестры — Лира с Уной и Эва с Лидой. Кайра не пришла, и в глубине души всколыхнулась досада, но тут же сменилась принятием: взрывная Кайра непредсказуема, и если она решила пока отмолчаться и остыть, это к лучшему.

Лица у девочек были растерянные, но не сердитые. Они явно не понимали, как себя вести, но зла мне не желали.

Тугой комок в груди вдруг начал растворяться. Они меня не ненавидят! Какое облегчение!

— Проходите, это моя приёмная, — запустила я их в медблок.

На секунду повисла тишина, а потом ко мне шагнула Лира и сжала в крепком объятии:

— Поздравляю! Я так рада! И за тебя, и за наших будущих племянников!

Уна выглядела потерянной, думаю, ей сложнее всего было переварить мысль о внебрачной связи и тем более о беременности. Да и брюки, в которых я вышла поговорить с сёстрами отнюдь не помогали, но в конце концов она нашла виноватого:

— Этот гнусный Фоль… Я так рада, что он получил по заслугам! Надо же быть таким… таким… подонком! — выдохнула она самое злое ругательство из своего арсенала и присоединилась к объятию: — Радует, что командор Блайнер всё же нашёл способ соблюсти приличия и защитил твою честь! На дуэли! Это так романтично!