Игла - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

Глава 38

Лошади Ветру не понравились. Сперва он и вовсе принял их за чудовищ и расплакался от испуга, спрятавшись за Иглу.

— Я не поеду с ними никуда! — ревел он, обнимая её за талию, боясь даже выглянуть. Соломенная шляпа сползла на затылок, грозя вот-вот упасть. — Они меня съедят!

— Лошади не едят людей, — успокаивала его Игла, поправляя шляпу, чтобы спрятать Ветра от солнца.

— Вообще-то эти очень даже едят, — бросил проходящий мимо Дар. Игла стрельнула в него осуждающим взглядом, а он усмехнулся и пожал плечами, поудобнее перехватывая сундук, который нёс к карете. — Что? Их называют келпи, они выловленны в озёрах Сереверных Земель. Но если вас это успокоит, моих друзей они не тронут.

— У тебя разве есть друзья? — фыркнула Ласка, толкая его локтем. Она несла в руках два раноцветных узелка с едой.

Дар проводил её непонимающим взглядом.

— Вы — мои друзья.

— Скорее — заложники.

— Ласка, — одёрнула её Игла.

— Что? — взмахнула руками та. — У нас ни кола, ни двора. Он, — она ткнула пальцем в Дара, — опрометчиво убил Баяна, но прикончить Забаву не сумел. И теперь мы вынуждены бежать чёрти куда, потому что Забава наверняка явится, чтобы оторвать головы кому? — нам! — Она развернулась и быстрым шагом направилась к карете, вся фигура её выражала гнев и раздражение.

Дар растерянно смотрел ей вслед.

— Она расстроена, это пройдёт, — примирительно сказала Игла. — Просто ей здесь нравится.

— Да нет, она права, — вздохнул Дар, грустно улыбнувшись. — Все здесь так или иначе пострадали из-за меня. Я виноват...

Игла не дала ему договорить.

— Если кто и виноват, так это Забава. И Ласка тоже это понимает. И злится она от бессилия, от того, что не может дотянуться до Забавы, поэтому срывается на всех вокруг. Уверена, она считает тебя другом.

— Я считаю тебя другом, — прошептал Ветер, выглядывая из-за юбки Иглы.

— Я тоже, — улыбнулась Игла, и Дар улыбнулся им в ответ.

— Теперь лошади меня не съедят? — спросил Ветер, а Дар засмеялся.

— Не съедят, идём, я вас познакомлю.

Ветер взял Дара за руку, и они вместе направились к карете. Игла, проводив из взглядом, вернулась обратно в пещеру — проверить, не забыли ли они что-то важное. Когда она заглянула на кухню, Мяун метался из стороны в сторону, торопливо упаковывая ещё с десяток узелков.

— Я забыл положить вам яиц! И пирог почти готов! И ещё не забыть клюквы в сахаре! — причитал он, прыгая с полки на полку.

— Мы и за месяц всё это не съёдим, Мяун, — улыбнулась Игла и присела на лавку.

— Не могу же я вас отпустить голодными! Да и стряпать для меня радость! Но вы так стремительно собрались уезжать! Когда ещё у меня будут гости? А я и половины своих лучших блюд для вас не умпел приготовить!

Игла облокотилась на стол и подпёрла подбородок руками.

— Знаешь, ты мог бы поехать с нами, — мягко сказала она. Ей и самой расставаться с Мяуном не хотелось, оставлять его посреди Тёмного Леса в полном одиночестве, медленно увядающего в ожидании хозяина, который никогда не вернётся.

— Это совершенно невозможно, — замотал головой Мяун, опуская уши. — У меня хозяйство. Куры, козы.

— Мы и их заберём. У Дара есть волшебный сундук, в который хоть целый дом уместить можно. Я знаю, это твой дом, но если так случилось, что он опустел, может, пришло время обрести новый? — Она прищурилась. — Если честно, не знаю, как Ласка будет жить дальше без твоих пирогов.

— Я приготовил ей три пирога, — отозвался Мяун, но не очень уверенно. — А куда... куда вы едете?

— В терем Дара. В отличие от пещеры, он надёжно защищён, заклинания здесь Забава может обойти, но туда ей не пробраться. Так что, если верить Дару, это самое безопасное место. И, буду честной, терем мрачноват и запущен, ему очень не хватает хорошего домового. Но работы там много, понимаю, если ты боишься не справиться.

— Нет работы, с которой я бы не справился! — распушил хвост Мяун и оскорблънно фыркнул, растопырив усы. — Домового лучше меня на свете нет!

Игла притворно вздохнула.

— Терему как раз такой и нужен. Паутина везде, в сокровищнице чёрт ногу сломит, а двор? Один бурьян! И знаешь, что? Ни одной грядки!

Мяун округлил глаза и схватился за грудь.

— Куда вы собрались? Вы же умрёте с голоду! Задохнётесь в пыли!

— Да, думаю, придётся поискать домового в Даргороде.

— Стоиличные домовые ни на что не годятся! — отрезал Мяун. — Лентяи и трутни! Даже щи удобоваримые сварить не могут!

— Ну, что поделать, — пожала плечами Игла.

Мяун снова замотал головой и принялся собирать узелки.

— Я не могу вас бросить в таком кошмаре! С вами же дети! Вы их со свету сживёте с таким отношением! А этот несчастный мальчик из подземелья? Он же не ест ничего кроме моих супов!

Игла улыбнулась и принялась помогать Мяуну с вещами.

— Ты прав. Без тебя мы не справимся.

Мяун бежал впереди, назажних лапах, обвешанный узелками с едой. Игла торопилась следом. Кармане её передника лежал уголёк из печи — часть прежнего дома Мяуна. Уголёк она положит в печь в тереме Дара, разожжёт пламя, и Мяун станет его частью и частью нового места.

Ласка и Ветер пришли в неописуемый восторг, когда Мяун запрыгнул к ним в карету, а Дар по просьбе Иглы, принялся запихивать в бездонный сундук кур и коз, ворча что-то о том, что вычищать после них какой-то там бархат Мяун будет самостоятельно.

Светозар сидел на крыше кареты и глядел вдаль. С той встречи у печи они с Иглой не разговаривали. Светозар держался в стороне, общались с ним только Ласка и Ветер, которые не знали деталей случившегося, а Игла не хотела обременять их, в конце концов оба они были ещё детьми. Дар не скрывал своей неприязни к Светозару, и не удоставиал его даже взглядом. Игла тоже не говорила с ним. Но не потому что стремилась наказать или сделать ему больно. Она попросту не находила слов, которые готова была обратить к нему, да и сил, чтобы эти слова произнести. Слишком свежи были раны, слишком мало времени прошло. Игла надеялась, что когда раны заживут, или хотя бы немного затянутся, она сможет наконец снова посмотреть Светозару в глаза и не мучить больше молчанием ни его, ни себя. Прошлого не изменить, но пропитывать свою жизнь и обидой и ненавистью Игла не хотела. Она надеялась, что со временем им обоим станет легче.

Всю дорогу Ветер не отлипал от окна, задавая бесконечные вопросы обо всём, что видел. В конце концов пали под натиском его любопытства все, кроме Мяуна, который продолжал терпеливо рассказывать про горы, реки, деревни и поля, мимо которых они проезжали.

Лошади мчали вперёд без устали, не уставая ни днём, ни ночью, и дорога для Иглы превратилась в один долгий, покрытый туманом день. Они останавливались на короткие привалы — размяться и перекусить, но надолго задерживаться на одном месте никто не хотел. Хоть они и расчитывали, что Забава не бросится за ними в погоню, напуганная нападением Дара и тем, что теперь все они знали её имя и могил ей противостоять, но всё же всем хотелось как можно скорее добраться до безопасного места и не вглядываться в лесные тени с плохо скрываевым беспокойством. Дар выглядел невозмутимо, но Игла ощущала лёгкую тревогу, исходившую от него. В том как он двигался, как смотрел на неё — иначе, не так, как прежде, будто охранял каждый её вдох.

Он ни о чём не спрашивал. Ни о той ночи, ни о ранах, которые не найти под одеждой, ни о её слезах. Но она знала: он помнит.

По ночам она просыпалась то ли от тишины — слишком глухой, слишком плотной. То ли от кошмаров, которых не могла запомнить, всё, что от них оставалось — тягучее, давящее чувство в груди. Игла садилась, зябко кутаясь в плащ, и ловила на себе обеспокоенный взгляд — Дар не спал. Ни разу не сомкнул глаз за всю дорогу. И путь казался ей бесконечным.

И всё же они добрались.

Терем встретил их сухим холодом, сквозняками и заснувшим очагом. Неуютное и пустое, но это было их убежище. Готовое принять их, потерявших дом, бегущих от опасностей, но — всё ещё полных надежд.