Плюсик в карму. Книга четвертая (СИ) - Штефан Елена

Ольга комментировала. Она успокоилась и развеселилась.

— Видите? — вопрошала она у публики. — Никто не спутал право и лево. А в каком возрасте ваши дети освоили сию премудрость? Верх и низ эти бойцы тоже различают. Более того, понятия «ближе» и «дальше» они вполне осознают.

— И зачем все это? — раздался долгожданный вопрос от басовитого скептика. Оля незаметно выдохнула.

— Например, для того, чтобы объяснить обученному зверю, что и куда отнести да как поставить. Словами объяснить. Не все же менталисты, даже среди магов.

— Поясните? — вопрос был задан приятным мягким баритоном. Очень заинтересованно у невидимого товарисча получилось. И Ольга воспряла духом.

— Всё просто. Обычная жизненная ситуация: из столицы к нам в Восточный нужно переправить некий срочный груз, который не под силу ходоку. Или, к примеру, у вас разработки в горах и нужно срочно доставить туда двух специалистов. Взрослый нгурул может перенести за один раз трёх крупных мужчин или равноценный вес. Это быстрее и дешевле, чем связываться с ходоками. Тех попробуй уговорить на срочный рейс в незнакомое место. Да потом еще расплатись и последние штаны на себе сбереги. Разве не так?

Народ на трибунах довольно загудел. Хоть и не бедные люди собрались, а с капризами ходоков, видимо, каждый сталкивался.

— Подумаешь, — пробасил скептик.

— Подумаю, что вы, уважаемый, имеете отношение к ходокам. Право, это не повод обижать звериков. Они же стараются.

— Не помрут, — последовал ответ, а Ольга опять умилилась. Не иначе, Золотая шельма этому басовитому нашептывает. И отдала мысленный приказ.

Вся четверка разом повалилась на песок, изображая внезапную кончину. Даже животы втянули, чтобы дышать незаметнее. Звери-то крупные, ребра ходуном при дыхании ходят.

— А вы говорите, не помрут! — Ольга запустила в голос всю возможную скорбь и все возможное порицание, на которое была способна. Только бы в ха-ха не сорваться. Сколько раз она видела этот трюк, а всё смешно.

Публика понимала, что это шоу. Но как именно её, публику, надувают, сообразить не могла. Ведь явно где-то подвох. Или нет? Звери-то не запечатлённые, наездников не имеют. Это даже король подтвердил! Значит, ментально приказ им отдать невозможно. Вслух тоже команды не было — акустическая магия и всё такое… Но повалились же! Ровно после фразы «не помрут» и повалились. Неужели и впрямь человеческую речь понимают? Обиделись? Да быть такого не может.

— Похлопайте, уважаемая публика. Может, оживут? — не скрывая улыбки, предложила землянка. Редкие разрозненные хлопки были откликом на этот призыв. Не иначе как малочисленные детишки включились в игру. Хлоп… Хлоп… Хлоп-хлоп-хлоп…

Команду «дрыг-дрыг» Тырюха обожала. «Помирала» всегда с чувством, глазки закатывала с полной отдачей, а задней лапой подрыгать синхронно с друзьями-подельниками — вообще счастье, потому что дорогая подруга и дорогой друг всегда так радуются, так радуются! И эти злые, которые за страшной решеткой, тоже обрадовались…

Дрыг-дрыг-дрыг — дергались мощные лапы. Ох-ах, бу-га-га, стонали трибуны.

«Встали!»

Даже мысленная команда у Оли получилась шёпотом. Ну и встали. Без всякой угловатой неуклюжести, как это бывает у крупных животных, например, лошадей или верблюдов. Фьють — и уже на все четыре. Потому что нгурулы дружат с пустотой.

Дальше был цирк с переплясом. Причём с переплясом в буквальном смысле. Аний, любитель воздушного магического аспекта, торжественно пролевитировал к Серафиме заранее припасенный реквизит — круглую толстую столешницу с человеческий рост диаметром. Концертный вариант этой плановой приспособы Ольга ещё не видела. В ее памяти было рассохшееся днище от большой бадьи. Хозяйственный функционал посудины остался для землянки тайной. По первоначальной придумке (ну, Оля так запомнила), кругляш этот должен играть роль сцены для Серафимы. На мелком песочке выписывать ножками разные кренделя жутко неудобно и малозрелищно. То, что притаранил Аний, было чем-то иным. Во-первых, ЭТО было новёхоньким и украшено алыми ленточками на манер шаманского бубна. Во-вторых, ЭТО было не просто круглой доской. Это была конструкция! Да, круглый щит. Но! Из хорошо выструганных и подогнанных плах. Черных. На трёх ножках,высотой с добрый табурет. И с тремя же ручками, в несколько слоев обмотанными красной кожей. Назначение этих ручек от понимания Ольги ускользало. Когда успели, новаторы хреновы? Горько было осознавать, как много она упускала в жизни своих близких, погрузившись в службу. Да почти все, как выясняется.

Глава 30

Столичная эпопея. День третий.…и не говорите, что не видели!

Симино выступление для Ольги было такой же новостью, как и для остальных.

Вскочить на эту импровизированную сцену для легкой на ногу Серафимы — тьфу. Но это же Серафима! Творческая, блин, личность. Да ещё с тормозами не хилые такие проблемки после вчерашнего спасения от смерти. Ольга так забылась, наблюдая за подругой, что неосознанно выдала бабушкин фейспалм (это когда рот приоткрыт и ладошка на щеке). Благо к публике почти спиной стояла, не опозорилась.

А Серафима, вот же ж козочка спортивная, просто влезть на свой мини-подиум не могла. Не-ет, ей обязательно фортель нужен, да с подвывертом.

— Взяли! — прозвучала негромкая команда, но акустическая магия арены разнесла ее по всем закоулкам. И они взяли. Вот теперь Оля поняла назначение так удививших ее трёх ручек. Наф-нуфики ухватились за них зубами. И высота конструкции стала понятна. Как раз, чтоб зверю голову наклонить и бивнем в землю не ткнуться. Выступали ребятки с «расчехленным оружием»: таков был изначальный план. Чтобы публика не забывала, кто есть кто. Это Тыря, мимишная милаха, когда меховая. Но она такая одна!

Нгурулы подняли двухметровый кругляш. Невысоко. Приблизительно на высоту гимнастического бревна. Как Сима на него взбиралась? Да кто бы угадал. Вроде просто подошла походкой от бедра и оперлась руками на столешницу, а потом — хоба! — ножки взвились вверх, и каблучки стукнули по древесине. И сразу из мостика в шпагат. Был ли в этом мире цирк, Ольга не знала, не до того было, но, судя по реакции, аристо пребывали в шоке. Хлопать не хлопали, но от возгласов удивления не удержался, наверное, никто.

— Выше, — шепнула Серафима, и нгурулы послушно подняли головы в обычное положение, а заодно и «сцену» с акробаткой приподняли. Получилось где-то на уровне глаз невысокой Ольги. А провокаторша в красном так и сидела в продольном шпагате. Сима хлопнула ладошкой по столешнице и скомандовала:

— С левой. Пошли.

Как будто Кремлевской роте приказ отдала, а не зверюгам, которым только альфа указ. Наф-нуфики, видимо, хорошо зная, что от них требуется, двинулись по кругу. Ритмично и размеренно, короткими выверенными шажками. Сима сидела, красиво вскинув руки, и явно ждала, пока ее «сцена» совершит полный оборот вокруг оси, где осью был Серафимин ровный стан: нужно же было дать публике рассмотреть себя получше.

Ах, как Ольга восхищалась подругой и корила себя за невнимание. Как же она все успевала? Себя в форме держала, нгурулов тренировала, работу работала. Мясной бизнес не то что не хирел — набирал обороты. А дома двое пригретых сирот.

А «сцену» с акробаткой уже поставили на песок. Симка легко взметнула себя на ноги, крутанула «солнышко» на месте и тут же запулила задорную чечетку-дроботушку. Вот для чего ей каблучки занадобились. Оля уже успела испугаться: сальто на каблуках — это, скажем так, неосмотрительно. Перестук каблучков получился неожиданно звонким: кто-то с большим пониманием подобрал древесину. А смотрелось и вовсе отпадно. На почти белом песке — чёрный круг, а в круге том — женская фигура в облегающем красном, от которой, как круги по воде, расходятся волны жизнелюбия и вызова.

И сорвала неожиданные аплодисменты. Жиденькие и не дружные, но добровольные! В ответ госпожа эр’туэ выдала такой лихой кадрильный перепляс, что у Оли слёзы навернулись. Не хватало аккомпанемента, и, повинуясь бог знает какому наитию, она отдала мысленную команду «кто там», когда-то навеянную галчонком из Простоквашино. Песенка про кадриль задорную сама собой всплыла в памяти и приклеилась к подкорке. Веселый ритм, яркие образы нарядных девушек платочками… Наф-нуфикам нравилось. Нгурулы очень любят, когда им поют.