Познакомься с дочкой, дракон! (СИ) - Кузнецова Александра

— А один из них даже очень симпатичный был, — тихо добавила она, смущенно отводя взгляд.

Лия, до этого внимательно слушавшая, вдруг весело хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Олейна тут же сердито шикнула на неё:

— Не грей уши на чужих разговорах, принцесса! Совсем уж не подобает…

Лия с трудом сдержала смех, а я тепло улыбнулась.

— Так что ж это я, — вдруг всплеснула руками Олейна, — про змею эту не рассказала! Племянница-то моя с самого детства её знает.

Олейна наклонилась ближе, понизив голос, хотя кроме нас с Лией в комнате никого не было:

— Говорили, привезла Киру в пансион таинственная аристократка, укрытая вуалью, лица её никто не разглядел. Девочку сразу поселили отдельно. Учителя к ней специально приходили, индивидуально занимались, а она — ну просто ангел воплоти. Манеры безупречные, внешность будто из фарфора выточенная, ни одного замечания за все годы учёбы. Она и ходила-то всегда, будто маленькая королева: ровная спинка, подбородок задран — не придерёшься.

Я взглянула на Лию. Та слушала, не отрывая глаз, уже перестав смеяться. Пришлось сделать перерыв и усадить малышку за рисование.

А то если так продолжить, то весь дворец уже через пять минут будет знать о чем мы секретничаем.

— Только вот что странно было, — продолжила Олейна, осторожно расчёсывая мои волосы. — Никто так и не узнал, кто учителей Кире нанимал и платил за неё огромные деньги. Кира никого к себе не подпускала, держалась всегда в стороне, словно и не человек вовсе. Ни подружек, ни шалостей, ни детских радостей.

— Совсем одна? — на секунду я представила себе маленькую девочку с черными волосами, совсем одинокую и мне стало ее жалко.

На секунду. Но потом я вспомнила ее холодный взгляд, пчел, заточенные ветки, пожар в беседке, угрозы и шантаж.

— Племянница моя рассказывала, что сверстницы на Киру обозлились. Красота — необыкновенная, таланты — безмерные, фигура — как у статуэтки дорогой. Стали ей пакости разные устраивать. Вот тогда она и развернулась в полный рост.

— Мстила? — спросила я, вздыхая.

— За руку ее поймать не смогли. Но те, кто ей пакостил, почему-то попадали в беду, причём такую, что никому и не пожелаешь. Одна девчонка, к примеру, платье Кире чернилами облила. А через неделю оступилась на лестнице, упала так, что ногу сломала. Полгода ходить не могла. Другая ночью Кире челку обрезала, а через несколько дней просидела ночь на чердаке с летучими мышами да крысами. Её утром нашли, чуть живую от страха. Она уверяла, что слышала голос Киры, умоляла её открыть, но та якобы только смеялась и уходила прочь. А сама Кира всё это время будто и не выходила из комнаты.

— Она может быть магом, как и Рейнар, — прошептала я.

Олейна замолчала, сделав последний штрих ножницами, и вздохнула, глядя на меня через зеркало:

— Это на большом совете решать будут, госпожа.

— А когда он? — встрепенулась я.

— Когда совет? — встрепенулась я, мгновенно забыв обо всём на свете.

— Говорили, к обеду должны собраться, — тихо отозвалась Олейна, аккуратно убирая ножницы. — Там, во дворце, уже и знать стекается, и маги какие-то важные прибыли. Серьёзный разговор будет.

Я вздохнула, теребя край платья, и с волнением посмотрела на Олейну:

— Как думаешь, меня пустят туда?

Олейна фыркнула и бросила на меня слегка насмешливый взгляд:

— Да кто ж теперь осмелится не пустить? Принц-то наш в ярости после случившегося. Грозился любому голову оторвать, кто хоть слово поперёк скажет. Злющий ходит, страшно смотреть!

Я почувствовала, как щёки залил жар, а сердце предательски подпрыгнуло от этих слов. Но тут же вспомнила, о ком совершенно забыла, и, встрепенувшись, схватила Олейну за руку:

— Лукас! Как он? Ты что-нибудь слышала?

Лицо Олейны помрачнело, она медленно покачала головой, избегая моего взгляда:

— Говорят, тяжело ранен. Его передали королевским лекарям. Только хороших новостей нет.

Я поджала губы, стараясь подавить тревогу. Лукас спас нас, заслонил собой… Если с ним что-то случится…

— Олейна, проводи меня к нему! — решительно сказала я, вставая со стула.

Камеристка с сомнением глянула на меня, потом на Лию, которая увлечённо рисовала и явно прислушивалась краем уха к нашему разговору, и покачала головой:

— Вам-то можно, но малышке в королевском госпитале точно не место. Я с ней побуду, не переживайте. Я уж по принцессе-то нашей соскучилась! А вы идите. Госпиталь знаете где?

— С противоположной стороны от парка, — вздохнула я, встала, поправила прическу.

Впервые была рада, что у меня вьющиеся волосы, не видно, что местами они обрезаны. Локоны легли, обрамляя лицо и вышло даже красиво. Подчеркнуло глаза.

— Теперича бояться нечего. За вами присмотр, как за главной ценностью, да и за малышкой тоже. Аарон такой разнос учинил, что все бояться дышать.

Я подошла к кровати, на которой лежали принесённые вещи, и выбрала тёплый шерстяной жакет глубокого синего цвета. Надела его поверх платья, застегнула пуговицы до самого подбородка и накинула капюшон. Взглянула в зеркало и удивлённо замерла. Передо мной стояла почти незнакомая женщина, в которой было сложно узнать дочь тавернщика. Теперь я вполне могла сойти за придворную даму.

Это было очень непривычно.

Выйдя из комнаты, я направилась через сад в сторону госпиталя. Сад выглядел непривычно пустынным и тихим. Исчезли бесконечные стайки невест, с их вечным шепотом и хихиканьем.

Не было снующих повсюду слуг, неторопливо прогуливающихся придворных. Лишь ранняя зима дышала прозрачным воздухом, в котором плыли высокие облака, белоснежные и невесомые.

Мои шаги казались оглушительно громкими в этой тишине. Я прошла сад насквозь, чувствуя, как сердце начинает тревожно колотиться по мере того, как приближаюсь к желтому двухэтажному зданию с белыми колоннами.

У дверей госпиталя меня встретил высокий пожилой мужчина в белом докторском халате. Его седые волосы были аккуратно зачёсаны назад, а взгляд внимательных серых глаз казался чуть усталым.

— Госпожа, — мягко заговорил он, учтиво поклонившись и преграждая мне путь. — Простите мою дерзость, но вам не стоит входить. Зрелище не для женских глаз.

Я подняла на него решительный взгляд:

— Я хочу навестить Лукаса. Вряд ли что-то может меня смутить.

Доктор тяжело вздохнул, но всё же сделал шаг в сторону:

— Что ж, госпожа. Если вы настаиваете… Следуйте за мной.

Из главного зала госпиталя доносились тихие стоны и приглушённые всхлипывания, которые заставили меня замереть прямо на пороге.

Доктор остановился рядом, вздохнул и тихо ответил:

— Его Высочество приказал доставить сюда всех пострадавших из деревни. После того, что там случилось… ранено много людей. Идемте дальше. Приближенные его Высочества на втором этаже в отдельных палатах.

Но я уже не могла просто пройти мимо, шагнула к двери общего зала и толкнула её.

Просторное помещение было заполнено людьми, многие лежали на узких кроватях и импровизированных лежанках, у кого-то лица и руки покрывали повязки, пропитанные целебными мазями. Воздух был пропитан запахом лекарств, трав и лёгким ароматом дыма, от которого защемило сердце.

Взгляд наткнулся на женщину, которая тихо плакала, прижимая к груди маленького ребёнка. Рядом лежал мужчина с забинтованной рукой, он смотрел в потолок невидящим взглядом, стиснув зубы от боли. В углу всхлипывала девочка, её заплаканные глаза растерянно оглядывали зал.

Я прижала руку ко рту, пытаясь осознать увиденное.

— Мы делаем всё возможное, госпожа. Раны выглядят страшно только пока свежие. Нужно время.

Я кивнула, но его слова не принесли облегчения. Еще раз оглядывая пострадавших, я не могла избавиться от мысли, что всё это случилось из-за меня.

Если бы я послушалась сразу, покинула дворец, не упрямилась, никто бы не пострадал. Деревня была бы цела, Лукас не боролся бы сейчас за жизнь…