Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

Из окна была хорошо видна укромная часть парка, где нянечка частенько гуляла с Зишем и Иией. Лийриша всегда очень ревниво относилась к воспитанию детей и предпочитала сама возиться с малышами. Иерхарид тоже обожал играть со своими ребятишками, частенько брал на совещания особенно привязанного к нему Зиша и танцевал ридеру с крохой Иией. Сейчас он мог встречаться с ними только в своих покоях и не был способен даже долго говорить.

Иия и Зиш. Лийриша так ждала этих детей.

В первый год после свадьбы она места себе не находила из-за того, что не могла забеременеть. Иерхарид не сразу понял причину её беспокойства, а когда узнал, постарался как можно мягче объяснить юной жене, что им пока рано иметь детей.

Лийриша тяжело жила, у неё почти не было детства. Почти вся её небольшая жизнь до знакомства с ним прошла в тревоге. Иерхарид хотел, чтобы его солнечная лисичка хотя бы немного пожила спокойной и радостной жизнью. Поняла, каково это – жить и радоваться. Ей нужно было окрепнуть душой, избавиться от страха и вкусить радость жизни в безопасности и доверии.

Тогда Лийриша его не поняла, даже немного обиделась и испугалась, что он не хочет детей именно от неё. Мол, зачем дети от глупой женщины. Но постепенно она смогла понять его.

Боги отвели им на совместную жизнь всего пятнадцать лет, но это были счастливые пятнадцать лет. Сердце Иера ожило и пело рядом с Лийришей, он смеялся над её выходками, плакал – опять же от смеха – над её наивностью и горел страстью. Лийриша же пламенно желала измениться, стать другой. Лучше, смелее, умнее! Он всюду брал жену с собой, она ходила за ним хвостиком, как когда-то Узээриш. Обнимала, прижималась, улыбалась и беззастенчиво требовала мучений. А с какой откровенностью она говорила о своей любви. Не стесняясь и не смущаясь, а, наоборот, счастливо улыбаясь, Лийриша заявляла всем интересующимся, что она обожает мужа, любит больше всех и сильнее всех. Она словно бы гордилась своей любовью.

Может, и гордилась. Лийриша боялась, что так и не поймёт, что такое любовь, и не научится любить. Но уже после первой брачной ночи она, ошеломлённая, ходила по дворцу и говорила всем, что, оказывается, уже влюблена в хайнеса, то есть в мужа, но только сейчас это поняла. Что ж, Иерхарид тогда очень старался…

– Ой, – раздался тонкий девичий голос, и Иерхарид, подняв голову, увидел в другом конце коридора госпожу Лоэзию в сопровождении тонкокостного белобрысого мужчины – господина Юдриша. – Простите…

– О, не переживай, – постарался улыбнуться Иер, – ты не побеспокоила меня.

– Простите, я только хотела пройти в другое крыло, – Лоэзия стиснула кулачки от смущения.

– Я даже рад, что кто-то нарушил моё уединение, а то мне здесь так тоскливо, – бывший хайнес хотел печально вздохнуть, но поперхнулся воздухом и натужно закашлял.

Вообще-то жилое крыло тщательно охранялось и список тех, кому здесь дозволялось появляться, был очень ограничен. Узээриш помешался на безопасности семьи. Но – вот загадка – госпоже Лоэзии Бодый разрешалось появляться в любой части дворца, кроме кабинета хайнеса, зала совещаний – когда там проходили совещания – и сокровищницы. Никто не препятствовал ей, и Иерхарид заподозрил, что Узээриш расположился к девушке сердцем. Как отец он был рад за сына. Как правитель, пусть и бывший, он видел в этом союзе некоторые препятствия, и главной из них был негласный «отец» Лоэзии – Мариш, Теневой Хайнес Салеи. Иерхарид, конечно, не думал, что, избежав казни, Мариш начнёт вести мирную жизнь рядом с госпожой, но не ожидал, что тот уже вошёл в прежнюю силу и власть.

Не так давно Узээриш рассказал ему о роли Мариша в подавлении мятежа. Причины, по которым Мариш решил выступить на стороне ненавистной ему власти, всё ещё были неясны, но Иер знал, что Узээриш заключил с Теневым Хайнесом что-то вроде мирного договора. Негласного, конечно же, с такими же негласными условиями сотрудничества, помощи и поддержки. Но это не давало Маришу и его подчинённым доступ в особо охраняемые помещения дворца. И если малышку Лоэзию опасаться не стоило, то вот её сопровождающий господин Юдриш, являющийся правой рукой Мариша, смотрелся здесь крайне странно. Вот из-за его присутствия Иер и решил, что Риш по-особому относится к Лоэзии и идёт на некоторые уступки ради неё.

– Как вы? – обеспокоенная девушка подбежала ближе, но прикоснуться к хайнесу не рискнула. Он выглядел таким больным и слабым, что она боялась сделать ему больно.

Рикий деловито прижал ладонь к груди больного, и через пару секунд кашель отступил, а рёбра перестало сводить от боли.

– Уже лучше, – отозвался Иер. – Смог добраться до коридора.

Лоэзия смотрела на него с жалостью и виной, словно ей было стыдно за свой здоровый и цветущий вид.

– В последнее время ты часто здесь бываешь, – заметил Иер. – Тебе нравится дворец?

– Да, – девушка потупилась, а затем украдкой осмотрелась, будто выискивая кого-то.

Чем только укрепила подозрения Иера.

– Узээриш сегодня очень занят, – опечалился оборотень.

– Да? – Лоэзия растерялась.

– Слышал, что-то произошло в библиотечном крыле. Кажется, опять кого-то где-то закрыло.

– Правда? – девушка воодушевилась, зато Юдриш явно не пришёл в восторг.

Видимо, Мариш и его «семья» не были в восторге от выбора Лоэзии.

– Ох, что-то я замёрз. Рикий, помоги мне.

Рикий с готовностью спустил ноги хайнеса на пол и помог тому подняться. Затёкшие члены подвели, и колени подломились. Рикий поймал Иера сразу же, но сердобольная Лоэзия охнула и поспешила подпереть бывшего хайнеса с другой стороны. Иер невольно завалился на неё чуть сильнее, и девушка сдавленно пискнула.

Сперва Иерхарид решил, что у него в глазах потемнело, и обречённо подумал про обморок. Но секунду спустя он понял, что откуда ни возьмись рядом появился высокий мужчина в плаще с капюшоном. Он оттеснил Лоэзию, подпёр Иерхарида и, подождав, когда Рикий поудобнее перехватит его, отошёл. Иер успел заглянуть под капюшон и поражённо приоткрыл рот, увидев слегка светящуюся голубоватую окаменевшую кожу.

– Господин Ёрдел, – личико Лоэзии так прояснилось и просияло, что Иерхарид понял сразу: именно этого незнакомца она и ждала. – Я вас искала.

Тёмный хаги – а Иерхарид был уверен, что видел тёмного хаги – промолчал, только посмотрел, судя по направлению зева капюшона, на Юдриша.

– Я слежу, – недовольно отозвался оборотень.

– Можно я сегодня побуду с вами? – девочка, воспитанная с мыслью, что напрашиваться в компанию к мужчине неприлично, смотрела на тёмного безо всякого стеснения и, кажется, была уверена, что ей не откажут.

Тёмный не ответил, но Лоэзия просветлела ещё больше. Иеру даже стало обидно за Узээриша.

– Господин, давайте вернёмся, – Рикий потянул его в сторону спальни и тем привлёк внимание тёмного.

Он обернулся и пристально уставился на Иера. Тот видел в глубине капюшона светящиеся – необычно для хаги – глаза, но не понимал, о чём думает мужчина перед ним, в каком он настроении и как вообще его сюда пустили. Успокаивало, что даже Рикий не очень испугался его явления, хотя и выглядел впечатлённым.

Вдруг тёмный протянул руку и беззастенчиво пощупал пустой рукав Иера, а затем, поднявшись выше, и плечо – всё, что осталось от правой руки.

– Её нет, – бесстрастно констатировал хаги.

– Господин, – залившаяся краской смущения Лоэзия вцепилась тонкими пальчиками в ладонь тёмного, – не нужно трогать. Господину больно.

– Ты чего творишь?!

Присели все, кроме Рикия и Иера, которым просто нельзя было сгибаться. Побагровевший от ярости Винеш топал к ним и грозил мощным кулаком.

– Рикий, у тебя яйца вообще есть? Ты хоть раз можешь сказать: «Нельзя!»?

– Господин, – возмущённый Юдриш кивнул на Лоэзию.

Лекарь малость остыл и наконец заметил, что в коридоре стоят не только его нерадивый ученик в обнимку с нерадивым другом.

– О, Ёрдел, – невесть чему обрадовался Винеш. – Шидай просил передать тебе, чтобы ты к нему заглянул. Он тебе кое-чего про женщин расскажет.