Аргумент весомей пули (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Держите его! — крикнул старший из ревнителей солнца, да только как?

Как — держать-то?

Кровавые тени собрались к нам уже со всей площади, тайнознатцы попросту не успевали их изничтожать, и когда лопнула ещё одна цепь, Огнич повторил мой манёвр — захлестнул шею Дарьяна плетью, свитой из волос лунного беса — ещё и не отпустил её, а перехватил обеими руками, упёрся ногами в землю и потянул на себя. Окутавшее книжника багряное марево окончательно погасло, а миг спустя в его грудь ударил луч ослепительного сияния.

— Изыди!

Вспышка развеяла все кровавые души разом, коса лунного беса мигнула самой настоящей молнией, её сорвало с шеи Дарьяна, вместе с ней рухнул на каменные плиты и Огнич. Книжник тоже не удержался в воздухе и упал, а вот обосновавшаяся в его теле сущность не сгорела, её лишь вышвырнуло вовне. Призрачный скелет, частично начавший обрастать столь же призрачной багряной плотью, взвыл и ринулся обратно к Дарьяну, но из бурлившего над пирамидой астрала выстрелило щупальце, пронзило потустороннюю тварь и стремительным рывком выдернуло из нашего мира.

Вот чёрт!

Дарьян начал было приподниматься, но тут же с ног до головы оброс костяной бронёй и без чувств уткнулся лицом в землю, а его магический доспех развеялся серой пылью. Огнич вроде бы оставался в сознании, но тело не контролировал, он распластался на каменных плитах, судорожно подёргивая руками и ногами. Старшему из ревнителей солнца тоже досталось: этот опустился на колени и пытался совладать с последствиями магического отката.

И как теперь быть?

Мои сомнения разрешил приказ Седменя.

— Под руки их и потащили! Живо!

Старшему ревнителю солнца помогли подняться соученики, ещё один юнец на пару со мной вздёрнул с земли Дарьяна. Мы закинули руки книжника себе на плечи и поволокли его вслед за Червенем и Седменем, которые уже тащили через площадь Огнича.

Первыми ко входу в пирамиду подскочили духоловы. Под каменным сводом начало разгораться багряное сияние, и Кукла прямо на бегу выудила из сумки на боку тронутую разложением голову мартышки, метнула её внутрь. Клюв спешно перекрыл проход силовым барьером, и полыхнувшее в пирамиде белое пламя не сумело вырваться вовне, на нас лишь повеяло смертью, тленом и разложением. Огонь тотчас погас, следом развеялся магический полог, мы поднажали и заскочили в коридор, подсвеченный мягким красноватым мерцанием каменных плит. Пол оказался запорошен прахом, под ногами захрустели кости, и никто не заступил нам на дорогу — ни живые, ни мёртвые.

Бежим!

Стены украшала сложная вязь сливавшихся в непонятную мешанину узоров, скользнувший по извилистым линиям взгляд неожиданно выхватил силуэт женского тела, и будто мозаика сложилась — как-то разом разобрал решительно всё.

Мерзость какая! Уж лучше бы и не вглядывался в эту пакость вовсе!

Обнажённые люди свивались в объятиях по двое, трое и даже четверо, а иной раз в этих утехах принимали участие и демоны. Это было даже омерзительней, нежели изображения ритуальных жертвоприношений и вырванных из грудных клеток сердец. И кровь, кровь, кровь…

Голову затопил багряный туман, укололо острое понимание, что делать нам на вершине пирамиды решительно нечего, что ничего хорошего нас там не ждёт. Захотелось развернуться и броситься наутёк, но сумел перебороть наваждение, а дальше мы выскочили к лестнице и стало не до сомнений и колебаний. Вверх, вверх и вверх по драным ступеням!

Сейчас сдохну!

Пирамида сводила с ума неправильностью магического фона, напитанного эманациями крови и смерти. По мере подъёма я всё отчётливей и отчётливей ощущал биение магии, и совершенно точно сказывался так не прорыв потустороннего — я будто слышал стук невообразимо огромного сердца. Всё говорило о том, что на вершине пирамиды проводится какой-то ритуал.

И тут — мы.

Нехорошо. Чревато. Опасно.

Сослуживцы понимали это не хуже моего, поэтому на крышу пирамиды мы без подготовки не полезли. Вместо этого сгрудились на площадке перед верхним пролётом. В проём удавалось разглядеть лишь клочок вскипавшего астралом неба, но Клюв уверил нас:

— Там точно кто-то есть!

Должно быть, он слишком сильно высунулся из-за угла, потому как наверху мигом засверкали дульные вспышки. Пули начали биться о стену и рикошетить, а следом прилетела ручная бомба. И сразу — ещё одна!

Когда б не царившая в омуте тишина, мы бы точно оглохли, поскольку выставленный совместными усилиями барьер задержал лишь осколки, а вот звук он бы точно не отсёк, как не стал преградой для заполонившего всё кругом порохового дыма.

Плевать! На это — плевать!

С крыши ринулись упыри, внезапный рывок выскочивших из густого дыма освежёванных мертвецов застал нас врасплох, но ослабленный взрывами барьер их притормозил, а дальше взмахнула руками Кукла, и нежить даже не успела пустить в ход вложенную в них магию. Две гадины отлетели назад ссохшимися костяками, чуть припозднившаяся третья расплескалась брызгами порченой крови, изгваздала красным ступени и стены.

— Клюв, прикрой! — скомандовал урядник и вытянул из подсумка сразу две ручные бомбы.

Червень с напарником последовали его примеру, а только сыпанули искрами полдюжины фитилей, и духолов сотворил призрачный череп, размахнулся и швырнул его вверх. Заклинание не сумело пролететь через перегородившую выход на крышу багряную пелену и рвануло, снесло магическую преграду и раскидало не дававших нам высунуться стрелков.

— Вперёд!

Седмень первым помчался вверх по лестнице, за ним бросились пластуны, а миг спустя на крышу чуть ли не разом улетели шесть рифлёных чугунных шаров. Грохот взрывов канул в заполонившей омут тишине, но каменные плиты под ногами явственно содрогнулись, а ещё вниз потекли клубы сизого порохового дыма, и троица пластунов без промедления ринулась в бой с револьверами и саблями наголо.

Больше всего мне хотелось отсидеться на лестнице, но какой там! Сзади уже подпирала парочка духоловов!

Я выскочил на крышу и сразу поскользнулся в крови. Осколки ручных бомб посекли десяток то ли изначально неживых, то ли уже теперь бесповоротно мёртвых стражей — никто из карауливших выход с лестницы охранников не уцелел, а сверх этого удалось достать одного из троицы сгрудившихся у жертвенной плиты жрецов. Так подумал я, но в этот самый миг высокий светлокожий мужчина в затейливом одеянии из бессчётного количества крохотных пёрышек взял и вонзил ритуальный каменный кинжал в спину своего товарища!

Дальше фигуру показавшегося мне удивительно знакомым демонопоклонника окутало красное сияние, и пластуны не полезли в рукопашную, а вместо этого открыли огонь из револьверов.

Без толку!

Я поспешил убраться из лужи крови, и тотчас от лестницы в жреца устремился призрачный череп. Выходец из Поднебесья отбил его голой рукой, и тогда впустую ударивший своим излюбленным боевым арканом Клюв посторонился, освобождая дорогу Кукле. Чернокожая колдунья запустила руку в кожаный мешочек, сыпанула в залившую всё кругом кровь какой-то серый порошок, и каменные плиты близ алтаря вмиг проросли костяными терниями. Те оплели ноги жреца, пронзили своими шипами его голые щиколотки и поползли выше. Окутавшее жреца сияние задрожало в такт биению человеческого сердца, и костяные путы занялись огнём, начали осыпаться невесомым прахом. Вот только тернии уже укоренились в теле и принялись разрастаться под кожей, местами она вздувалась и лопалась, затейливое жреческое одеяние начало пропитываться кровью.

Троица пластунов прикрылась единым магическим барьером, я тоже геройствовать не стал, юркнул за их спины. Духоловы разошлись в разные стороны, вслед за ними на крышу стали подниматься ученики школы Извечного полдня. Жрец неловко попятился к алтарю, а потом вдруг одним уверенным движением всадил себе меж рёбер ритуальный кинжал, с непостижимой лёгкостью вскрыл грудную клетку и вырвал собственное сердце.

Да чтоб его!

Клюв и Кукла бросились вперёд, но их остановила вспышка багряного пламени, а демонопоклонник, уже заваливаясь навзничь, резким взмахом руки зашвырнул сердце куда-то в небеса. Точнее даже — чуть выше. Прямиком в астрал!