Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

А затем… он вдруг почувствовал… запястье. Это почти забытое ощущение ошеломило Иера ещё больше. Первые месяцы после потери руки ему постоянно казалось, что он чувствует пальцы, которых уже нет. Они порой зудели, нестерпимо чесались, а иногда и ныли. Несуществующие пальцы.

И сейчас он опять чувствовал руку, которой нет. Местами, участками. Пятнышко предплечья, запястье, ложбинка между большим и указательным пальцем… мизинец. Он почувствовал мизинец! От яркости впечатлений перед глазами поплыли цветные круги. Он чувствовал мизинец, большой палец и…

Железные мизинец и большой палец дёрнулись и пошевелились.

Иер задохнулся.

– Это мои… я их чувствую, да? Боги… – он облизнул пересохшие губы.

Мизинец тихо клацнул, сгибаясь, и… его заклинило. Но Иер продолжал чувствовать его.

Ёрдел без всякого выражения наблюдал за работой своего творения и понимал, что у него не получилось. Рука не работала, шевелилась только парочка пальцев. Что же не так?

Работа над искусственной рукой оказалась не такой простой, как ему представлялось. Во-первых, для костей не годился любой твёрдый материал. Что-то грелось слишком сильно, что-то не сочеталось с другими материалами, что-то с большим трудом поддавалось обработке… Во-вторых, создание деталей оказалось не таким простым процессом, как рисование эскизов. Благо терпения и времени у Ёрдела было больше, чем у кого-либо. В-третьих, он так до конца и не разобрался, какие силы заставляют живую руку двигаться. Он прочитал и прослушал много книг – Лоэзия очень помогла, – изучил анатомические справочники и теперь очень многое знал о загадочных «нервах». Но как заставить эти нервы воспринять железную руку как живую? Как сделать такие нервы в железной руке?

Ёрделу казалось, что он нашёл решение, но нет. Шевелилось только два пальца.

Он молча отстегнул руку, завернул её в ткань и исчез. Это произошло так быстро, что ни Иер, ни Винеш не успели его остановить.

– Стой! – Иерхарид бросился вперёд, слепо обшаривая воздух перед собой левой рукой. – Мой мальчик, стой…

Дрожащие ноги подвели, и он упал, но продолжил с отчаянием ползти вперёд. Только что ему дали потрогать надежду и забрали её. Иера трясло от ужаса и восторга.

– Ёрдел, стой! – завопил Винеш. – Отдай её нам, мы доработаем!

Рикий, единственный, кто сохранил разум, выскочил в коридор и заорал:

– Госпожа Лоэзия, помогите!!!

Обманщик. Глава 5. Освобождение

Два месяца спустя

Едва слышно заклацали-защёлкали стальные суставы, по длинным тонким прутам артефакта, затейливым частям конструкции и просто мелким завитушкам, которые Ёрдел, казалось, добавил исключительно для художественной красоты, расползлись мягкие блики светящихся камней. Иерхарид с трудом сглотнул и испуганно – вдруг не оценит – посмотрел на друга. И расслабился, позволив восторгу полностью охватить сердце. Старый друг, один из самых уважаемых магов Салеи, бывший мастер-артефактчик, ныне вышедший на покой, был так поражён, что невольно приподнялся с места. Рот его приоткрылся, сухое лицо выражало высшую степень ошеломления, а в глазах начинал разгораться огонь благоговейного восхищения.

Иерхарид вновь зашевелил пальцами своей новой, железной руки, согнул-разогнул локоть и даже сделал куда более сложное движение, вывернув руку ладонью наружу и опять её согнув. Задрожали и заныли ослабевшие мышцы плеча, но движение удалось.

– Ёрдел, мальчик мой… – Иерхарид посмотрел на главного мага хайнеса потрясённым и благодарным взглядом. – Она прекрасна.

Главный маг – или, как его ещё называли во дворце, Дух мага – был единственным из присутствующих, кто сохранял хладнокровие. Собственно, в лаборатории присутствовали только он сам, бывший хайнес и друг господина Иерхарида, достопочтенный маг Ордѐй.

– Какое образование вы, юноша, получили? У кого обучались? – с жадностью спросил у Ёрдела господин Ордей.

Тот лишь пожал плечами. Память не хотела возвращаться полностью, что Ёрдела мало печалило, и обучение в общине он помнил урывками, а из учителей крепко запомнился только дед.

– Это потрясающая работа! – искренне похвалил маг, наконец поднимаясь и приближаясь, чтобы получше рассмотреть артефакт. – Я, конечно, понимаю, что вам, как хаги, проще, чем обычному магу, наполнить артефакт подобной мощности силами. Но это изделие свидетельствует не только об огромной силе и весьма обширных знаниях в области артефактологии, но и о техническом понимании. Иер, посмотри на эти безупречные суставы, – маг любовно огладил железные костяшки и фаланги пальцев. – Потрясающее техническое решение!

Столь прекрасное техническое решение было заслугой не только Ёрдела, но и Винеша, прекрасно разбирающегося в анатомии птиц-оборотней, и господина Лезѐна, одного из лучших артефактчиков в стране, и господина Руза с учениками, мастерами кузнечного дела. Но все они благородно отнекивались и приписывали заслуги Ёрделу. Лишь бы тот не бросил работу над рукой. Тем более он быстро учился и на завершающем этапе посторонняя помощь ему уже не понадобилась.

Иерхарид с благоговением смотрел на уже четвёртый вариант руки. С недочётами первой Ёрдел справился уже через неделю после первой демонстрации, и в сравнении с ней нынешний вариант казался утончённым шедевром перед примитивно выструганной поделкой. Но первую руку Ёрдел делал в одиночестве. Почти. Госпожа Лоэзия помогала чем могла, и её не страшил ни чад плавящегося металла, ни взрывы не очень удачных попыток… Получив уже работающий протез, Винеш поднял самых знающих друзей, чтобы те помогли усовершенствовать руку. Иерхариду нравилось и то, что было, он бы не посмел обременять мальчика просьбами сделать что-то ещё. Но за друзей просить проще, чем за себя, и Винеш не постеснялся обременить главного мага ещё немного и потом ещё немного. Ёрдел не роптал, не ругался, не говорил ничего против, но Иеру чудилось, что он видит в спокойном взгляде «Как же вы меня достали!».

Первая рука вышла тяжеловатой и топорной в движениях. Она работала не так, как живая, для движений требовалось меньше мышечных усилий. Не в смысле, что мышцы меньше напрягать приходилось, меньше мышц требовалось. Некоторые из них от бездействия могли окончательно ослабнуть и высохнуть на плече, чего Винеш допускать не хотел. Тем более Ёрдел нашёл способ сплести для железной руки «нервную систему». Нужно было просто постараться и выплести более затейливое и сложное кружево, а терпение у тёмного было огромное.

– Для талантливого мастера терпение – самое важное достоинство! – как-то нравоучительно заявил мастер Руз своим ученикам и всем присутствующим заодно. – Даже если руки у тебя растут из задницы, можно научиться работать ими как боженька, если терпеливо делать свою работу. Нет, Ёрдел, у тебя руки растут откуда надо. И это ещё одно твоё достоинство!

Льстили главному магу безбожно! Лишь бы продолжал работать. Но тот к лести вроде бы оставался глух. Сложно понять, о чём он думал, и это самую малость напрягало.

Второй вариант – совместное творение многих мастеров – получился в разы лучше первого. «Нервы» плёл сам Ёрдел – он так и не смог внятно объяснить, как это делается, – а остальные холили и лелеяли руку. Иер был от неё в полном восторге и несколько дней ходил с дурашливой улыбкой, заново привыкая к телесной полноценности.

Впрочем, обернувшись птицей, он вспомнил, что кое-что всё же утрачено.

И, к собственному удивлению, поймал Ёрдела в коридоре и застенчиво спросил:

– Ёрдел, мальчик мой, а можно сделать так, чтобы она… м-м-м… ещё и крылом была… Нет, я понимаю, что прошу очень многого, и если нельзя…

Ёрдел молча смерил взглядом его железную руку и исчез, так и не сказав ни слова.

Глубокой ночью к Иерхариду пришёл озадаченный Винеш и поинтересовался:

– А ты не знаешь, чего это наш драгоценный мальчик вытащил меня из постели и про крылья спрашивал?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍