Черрз!
Он выбрался из своей темницы!
— Эскабиа руррмаган! — гремит голос ректора Талироди.
В его руке короткий сияющий алым жезл, который он направляет на пока еще призрачного врага.
Мощный удар энергии и силуэт распадается, распыляясь, как до этого кристалл.
Дальше начинается неразбериха.
Талироди с помощью своих соратников задерживает членов тайного общества.
Крики, даже чей-то плач.
А я стою на коленях перед Милоном, пытаясь привести его в чувство, хотя знаю, что это невозможно. Отважный и добрый парень погиб, защищая меня. Так жутко, так несправедливо.
Мне еще предстоит понять, что сейчас произошло, но сейчас я вижу перед собой лишь неживое, мраморное лицо, убираю седые, но все такие же непокорные волосы со лба Милона и сжимаю ледяные, скрюченные пальцы.
И скорбь наполняет мою душу, не оставляя места для чего-то другого.
* * *
Две недели спустя
В академии траур по геройски погибшему Милону Ханишу. Даже королеву Мракендарра решили выбирать осенью, тогда же состоится и финал кубка по ментелену.
Миркур Тенебрис под стражей, в самой суровой тюрьме Зойдарса, Карвернари.
Также туда поместили и доцента Илхима, который все это время был его правой рукой.
Мы все еще продолжаем узнавать все обстоятельства преступления.
Как оказалось, ректор Талироди не был в курсе, что в течение нескольких лет некоторых адептов обкрадывают, извлекая у них части души, но примерно перед Новогодьем узнал о существовании группы, желающей воскресить Черрза в день Три-три-три.
Цель ритуала в Чертоге Мрака, того самого, который я умудрилась сорвать — создать магический барьер, способный удержать всплеск энергии, нужный для освобождения Черрза. Все осложнялось тем, что ректор был уверен — заговорщики будут собираться там же, но в ночное время. И придумал план, казавшийся ему идеальным — напитать Чертог общей силой, создать завесу, которая не пустит злоумышленников. А когда они попытаются выполнить свой черный замысел, взять всех с поличным.
Абралу Талироди не было известно о существовании тайного зала, как и о том, что церемония освобождения Черрза состоится куда раньше, чем он рассчитывал.
Декан Миркур Тенебрис давно и успешно скрывался под личиной совершенно ни в чем не заинтересованного середнячка. И под его покровительством развивалось тайное общество, под прикрытием безобидного клуба любителей настолок.
Все это нам рассказывают в кабинете ректора Талироди.
Эльна, Вальдер, я и магистр Велтра слушаем его молча.
— Я говорю вам это, как участникам всего произошедшего, — глухо вещает Абрал Талироди, — но дальше это передавать не нужно.
— Но почему Тенебрис так рассчитывал на Деркея? — интересуюсь я.
— Все в академии знают о троих основателях Мракендарра, — поясняет ректор, — но совершенно не уделяется внимание секретарю Деркесу Олтару. А он был человеком въедливым, как и положено тому, кто работает с документами. И очень заинтересовался силой, способной обратить горгулью в камень. Именно Деркес Олтар нашел кристалл чистой магии. Как он впоследствии оказался у Тенебрисов, неизвестно.
— Значит, Олтара готовили к этой миссии довольно давно, — заключает Вальдер.
— Не исключено, — кивает ректор, — в этой истории еще полно белых пятен. Но по существу многое ясно: Миркур Тенебрис — поклонник Черрза и его идеи разделения магии. Он специально старался быть ближе к Мракендарру, стремился получить любую возможность остаться здесь. И его усердие отметил совет по образованию, подыскивая достойного кандидата на должность декана. На деле же Тенебрис увлекается зодчеством и архитектурой, как и его предки.
— А что насчет Такмара? — вспоминаю я.
— Он крыса, двойной агент, — со злостью бросает Вальдер, — последователь «настольщиков», сливал им информацию из нашего клуба.
— Общество, которому покровительствовал Тенебрис, достаточно многочисленное, — продолжил ректор, — недаром их голосов чуть-чуть не хватило, чтобы победить на выборах Вальдера. Хотя со стороны они старались казаться небольшой скромной кучкой, причем довольно разрозненной. Ведь даже сами «настольщики» не знали, сколько членов в их обществе. Они никогда не собирались в полном составе. Непопулярные студенты, те, кого считали странными или угрюмыми. Далекие от всеобщего веселья и популярности.
— Что будет дальше с теми, кто пошел за Олтаром, и с ним самим? — спрашиваю я.
— Они останутся в Мракендарре, под присмотром, — строго отвечает ректор, — в том, что в нашей академии стало возможно такое вопиющее нарушение, как процветание деструктивного сообщества, вина руководства. То есть, моя. И мне с этим работать так, чтобы больше никто не пострадал.
— Но пострадавшие уже есть, не считая Милона, — напоминаю я, — это Лария, Райна, Кирсея и многие другие. Можно ли вернуть им то, что украдено?
— Этим вопросом сейчас занимается Серый орден. Пока что-то говорить рано, однако подвижки есть. Действия по высасыванию душевных качеств из адептов проворачивались Деркеем с помощью его приверженцев. Каждой из жертв подбрасывался какой-то предмет, вроде той монетки, что была у твоей подруги Кирсеи. И через него извлекалась часть души. Мы ищем эти артефакты.
В сложном узоре этой истории каждый день появляется новая нить.
Мои брошенные вещи с ключами в кармане забрал Деркей. Он же организовал сжигание чучела. В комнату вломился или он, или Такмар.
И Мракендаррский правдолюб — тоже Деркей.
Гадости на стадионе — дело рук Такмара.
Увы, о многом приходится только догадываться, активистов «общества настольщиков» допрашивают в Сером ордене. К обучению они вернутся лишь осенью, на особых условиях.
— Что, букашка, загрустила? — спрашивает меня Вальдер, когда мы выходим из кабинета ректора. Эльна уже утопала далеко вперед.
— Разве есть повод радоваться? — скупо улыбаюсь.
— Ханиша не вернуть, это так, — он вдруг ободряюще кладет руку на мое плечо, —
но ты смогла остановить зло. Ведь подумай, если бы не ты, Талироди ограничился бы общим ритуалом в Чертоге Мрака. Мы бы там все поколдовали, он выставил бы охрану и все разошлись довольные собой. А в то же время в тайном подвале Черрз преспокойно создал бы свою армию «чистомагов».
— Как ты оказался на горгулье и в подвале, кстати?
— Твоя бешеная подружка-ведьма подняла тревогу, вместе с ушастым недоразумением, — хмыкает Вальдер.
Эльна и Фелиндрикс, ясно. От них обоих этой информации не добьешься. Малыш Филя не умеет говорить, а Эльна просто не желает распространяться о своих подвигах.
— Словом, Ирлея, — внезапно слишком по-дружески обращается ко мне Эфлон, — ты не должна себя корить. Без тебя не удалось бы накрыть эту банду.
— Спасибо, — улыбаюсь ему. От Вальдера услышать такое не ожидаешь.
Иду по опустевшему двору Мракендарра. Этой весной учебный год закончится раньше, многие уже разъехались по домам, их в панике разобрали родители.
— Ирлея! — слышу вдруг знакомый голос и замираю, не сразу найдя в себе силы обернуться.
— Привет, — говорит Лария, а я молча на нее смотрю, — мне кажется, будто я что-то забыла… но не знаю, что.
И в ее глазах я ловлю бледную тень прежней Ларии. Надеюсь, ректор прав и получится вернуть хотя бы часть украденных эмоций.
— Я тебя не обидела чем-нибудь? По-моему, могла.
Лария смотрит на меня с тревогой.
— Нет, — мотаю головой, — все в порядке.
Она с облегчением вздыхает.
— Ладно, еще увидимся, наверное.
Лария неуверенно машет рукой и уходит. Она все еще далеко от меня и нашей наивной детской дружбы. Но мы уже видим друг друга с противоположных берегов, сырой туман развеялся.
Над головой слышится пронзительный вопль черной сойки. Скоро стая вновь вылетит на поиск подобных нам.
Но все ли свои жуткие тайны открыл Мракендарр? Будет ли безопасным в нем обучаться?
Подставляю лицо весенним лучам Ардила и закрываю глаза.
