Семья волшебников. Том 4 (СИ) - Рудазов Александр

Однако в этот раз, кажется, и гость тоже не все понял. Он нахмурился и переспросил:

— Кукурузиной?..

— Она запечатывает демонов в овощах и фруктах, — размял пальцами переносицу Дегатти-сэнсей. — Так повелось.

— Я переучусь… со временем, — опустила глаза Вероника. — Наверное.

— Большего бреда в жизни не слышал, — произнес гость. — Хотя… верю. Что было дальше?

— А дальше мы доходим до части с Садоводом. Его нанял четвертый ассасин, назовем ее… м-м-м…

— Какашка, — предложила Астрид-тян.

— Астрид, фу, — покривился Дегатти-сэнсей. — А еще стенгазету пишешь. Назовем ее, эм…

— Какашка! — с нажимом сказала Астрид-тян.

— Корова, — подсказала Лахджа-сан.

— Примадонна, — произнес Дегатти-сэнсей.

Лахджа-сан и Астрид-тян воззрились на него с неодобрением. Но Дегатти-сэнсей, их не слушая, продолжил историю, причем Комацу наконец начал улавливать смысл и слушал со все большим интересом. Особенно когда Дегатти-сэнсей стал описывать Сад Терний — некое фантасмагорическое место, которым правил загадочный Садовод.

— … Ну а потом нас всех захватили в плен и погрузили в бездну кошмаров, — брюзгливо произнес Дегатти-сэнсей. — И мы пробыли там где-то полторы луны.

— Что было дальше? — спросил гость.

— Я проснулась, разбудила Корову, — с нажимом произнесла Лахджа-сан. — А потом мы вместе с ней разбудили одного волшебника, назовем его, скажем… Пройдоха.

— Кто бы это мог быть… — задумался гость.

— Фу, как мелочно, — покачал головой Дегатти-сэнсей. — В общем, дальше мы освободили… Ангела, а затем стали освобождать всех подряд, в том числе неожиданно Котофея, нам прислал подмогу присутствующий здесь Приятель, а потом он же нас вытащил…

— Я был в шоке, когда вдруг услышал, где они, — произнес Вератор-доно. — Я к тому времени уже не думал, что снова увижу Пройдоху живым…

— Подождите, — перебил гость. — Ангела — в смысле… Ангела?..

— Серафима, — сказала Лахджа-сан. — Нам обязательно нужна эта шарада?

— Да, — проворчал гость. — Ангела, значит. Объясняет… Конец истории можете опустить, я слышал его от нашего общего друга Малыша. Но у меня есть вопрос: кто все-таки проснулся первым? Химера или Корова?

— Химера, — произнесла Лахджа-сан. — Я точно помню. Мне пришлось долго… пинать Корову. Она никак не просыпалась.

— Как это произошло?

— Да я просто шепнула ей пару неприятных, но справедливых вещей…

— Я не о том. Как ты проснулась?

— А вот этого я не знаю. Вроде бы мне приснился странный сон, но… я не помню подробностей.

— Хм-м-м… Значит, в этой истории все еще остается белое пятно…

Гость сложил руки на объемистом животе и с сомнением воззрился на… Химеру. Та уставилась на него с вызовом.

— Любопытно… — пробормотал он. — Никаких предположений, как это могло произойти? Какое-нибудь секретное Ме?.. тайный подарочек Матери?.. нерушимая клятва, повлиявшая на исход дела?.. могучий артефакт?.. воля твоей дочери?

— Я не настолько могущественна! — отмахнулась Астрид-тян. — Ты меня переоцениваешь!

— Да не знаю я, — сказала Лахджа-сан гостю. — Может, действительно ты, ежевичка?

— У меня не получалось тебя… позвать, — опустила глаза девочка. — Я очень старалась, но… и я уже плохо помню…

— Но может, ты сумела меня разбудить?

Вероника-тян промычала что-то неопределенное. А Комацу совершенно не понял, при чем тут может быть эта вторая девочка. В отличие от старшей сестры, примечательного в ней только огромная шляпа.

Тут какая-то семейная тайна…

А потом ему вдруг пришло в голову, что если бы это был аниме-тайтл, то эти люди, Фурукавы и Дегатти, были бы в нем главными героями. Они такие разные и необычные… даже по меркам удивительной Мистерии.

А вот себя Комацу в очередной раз ощутил NPC. Он чувствовал себя им в Токио, ничего не изменилось и здесь. Он надеялся стать хотя бы героем тайтла жанра гурман, какого-нибудь «Повара в другом мире», но и с этим пока ничего не выходило — слишком размеренную он по-прежнему вел жизнь. Никаких удивительных, опасных или хотя бы смешных приключений.

И это, вообще-то, хорошо, ведь ничего плохого с ним тоже не происходит. У него отличное здоровье, он работает на любимой работе, обзавелся друзьями и вот-вот наберется духу подкатить к Алларии-сан… но есть какое-то внутреннее неудовлетворение.

Неужели он исекайнулся ради того, чтобы по-прежнему быть просто поваром?

— Не переживайте, Комацу-сан, — вдруг обратился к нему гость. — Каждый живущий — герой своей собственной истории. И иногда истории самых простых, ничем не примечательных индивидов бывают интереснее историй, в которых сражаются боги и взрываются планеты.

Комацу вздрогнул. Как он… а, ну да. Магия. Читает мысли. Два года живешь в стране, где такое — норма, а все никак не привыкнешь.

Волшебникам нельзя читать мысли без разрешения, это как в чужой дом без спросу войти. Но на практике многие этим правилом… подтираются. Как тут проверишь, если только ты сам не волшебник, способный к… как же это называется?.. прокрастинация?.. а, нет, протекционистика.

— Впрочем, мне пора, — засобирался гость. — Спасибо за историю.

— Ты обещал тоже рассказать что-то интересное, — напомнил Дегатти-сэнсей.

— Да, кое-что. Птичка принесла мне на хвосте, что Садовод покинул свой садик. Скрылся из-под навязанной ему опеки.

— Это мы знаем, — сказал Дегатти-сэнсей. — Он к нам наведывался.

— Я ему та-а-ак засветила!.. — похвасталась Астрид-тян. — Но он убежал. Трус.

— Да?.. — изумился гость. — А говорите, что история закончена…

— Я этого не говорил. Ты сам так решил, даже не дав мне закончить.

— И в самом деле… Не узнаю себя в последнее время. Что ж, я лишь хотел сказать, что есть определенные причины думать, что восстанавливать цветник он начнет с тех, кто его разорил.

— Спасибо за предупреждение, но мы и сами так думали, — хмыкнул Дегатти-сэнсей. — Мы держим ухо востро, не сомневайся. Второй раз он нас на удочку не поймает, а если просто заявится свести счеты… посмотрим, на что он способен без своего садика.

— О, он не из таких, — покачал головой гость. — Сейчас, когда у него нет сил, он будет действовать наверняка. Постарается выловить вас по одному. Едва ли вы даже узнаете о его присутствии в своей жизни до его первого удара.

— Дом в печатях, мы носим обереги, а Клеверный Ансамбль защищает весь ученый совет, — пожал плечами Дегатти-сэнсей. — Что еще мы можем сделать?

— Решить вопрос окончательно, быть может? — улыбнулся гость. — Мне просто интересно, не планируешь ли ты чего-нибудь этакого?

Дегатти-сэнсей и Лахджа-сан молча на него воззрились. Ни слова не произнесли, но глаза гостя хитро засверкали, а улыбка стала еще шире.

— Понял-понял, больше вопросов не задаю, — закивал он. — Конечно, такие вещи любят тишину. Но я надеюсь, что ты навестишь мое заведение, когда все закончится… если жив останешься.

— Умеешь подбодрить, — слабо улыбнулся Дегатти-сэнсей. — Корчмарь, ты, может, знаешь, где искать Садовода?

— Там, откуда его не достать, — хмыкнул гость. — В свое время он укрылся от целой орды жаждущих мести бушуков, так что вам ловить нечего.

— Ну и в итоге ты ничего полезного не рассказал, — отхлебнула зеленого чая Лахджа-сан. — А разговоров-то было.

— Нет, есть еще кое-что, — произнес гость. — Мелочь, но вам может оказаться полезным. Сейчас я расскажу… однако мне кажется, что мы уже довольно злоупотребили временем Комацу-сана. Благодарю вас от всей души, маэстро, буду чрезвычайно рад однажды увидеться снова.

И он посмотрел на Комацу так тепло и доброжелательно, что тот сразу понял — вот теперь стоит уйти, причем как можно быстрее.

— Я не отниму у вас много времени, байка совсем коротенькая, — еще услышал он за спиной.

Охота на сурдита

16921 год до Н. Э., Паргорон, Башня Душ.

Мараул, Дворк и Каген сидели за огромным столом и смотрели друг на друга. Последние из сыновей Мазеда, последние из тех, кто не был рожден, а вышел из зеркала. Еще несколько недель назад их было пятеро, теперь осталось трое. Зедан и Измиор, второй и четвертый в пятерке Первородных, отправились на Кровавый Пляж.