Чудесный сад жены-попаданки (СИ) - Деева Лина

Огонёк свечи разогнал царившую темноту, и я поспешила прикрыть его ладонью: не хватало ещё разбудить спящего. А в том, что Райли спал, не было сомнений: напряжённый слух улавливал в тишине его мерное дыхание. В неплотно зашторенное окно заглядывала любопытная луна, и я, подумав, вообще задула свечку. Подождала, пока глаза привыкнут к призрачному полумраку, и на цыпочках приблизилась к кровати. Поставила подсвечник на стол (в лунном свете казалось, что розы в вазе тоже источают слабое сияние) и заглянула Райли в лицо.

Глубокий сон расслабил строгие черты, отогнал обычную хмурую сосредоточенность. Только между бровей лежала тонкая морщинка да горечь по-прежнему жила в опущенных уголках губ. И что я могла ей противопоставить? Я, которая после двух суток жёсткого недосыпа, не смогла уснуть в своей постели.

Одинокой постели.

— Всё будет хорошо.

Легко, как бабочка крыльями, я коснулась губами морщинки в межбровье.

Всё будет хорошо, только поправляйся.

Немного отстранилась да так и замерла в неудобном полунаклоне, встретив чернейший взгляд открытых глаз.

— Мэри.

Жёсткая горячая ладонь легла на щеку, и я потупилась в глупом смущении. Господи, столько лет, а краснею как школьница.

— Моя Мэри.

Движение навстречу — нет-нет, тебе нельзя напрягаться! И как лепесток слетает на землю с пышного розового куста, так и я соскользнула вниз, в горячечные объятия.

Навстречу самому первому, долгожданному, горько-сладкому поцелую.

— Люблю тебя, моя Мэри.

— И я тебя. Джейми.

Глава 100

Как же уютно было лежать в лунном полумраке, прижавшись к тёплому боку и положив голову на твёрдое плечо! Вдыхать родной запах, слышать ровное биение сердца, чувствовать крепко сплетённые пальцы. И упрямо бороться со сном, не желая провести в его беспамятстве хотя бы одну лишнюю минуту из драгоценной близости.

— Тебе точно удобно? Как плечо?

— Всё чудесно, родная. — Меня нежно поцеловали в лоб. — Не переживай так, оно того не стоит.

Я завозилась, вжимаясь в сильное мужское тело, и пробормотала:

— Не могу не переживать. Вдруг с твоим выздоровлением что-то пойдёт не так?

А здесь нет ни антибиотиков, ни нормальной хирургии, ни элементарной зелёнки.

— Всё будет так. — На несколько секунд меня крепко прижали к себе. — И не такие раны заживали.

Я вздохнула, однако не стала продолжать тему. И спустя недлинную паузу услышала негромкое, будто самому себе сказанное:

— До сих пор не верю, что не сплю. Высшие силы — свидетели, ради этого стоило подставиться под пулю.

— Не стоило! — немедленно возразила я с жаром. — Я бы в любом случае однажды разобралась в своих чувствах!

Мне не ответили, лишь ласково поцеловали в макушку. Вновь ненадолго повисла тишина, а затем прозвучал давно ожидаемый мною вопрос:

— Так почему тебе не спалось сегодня?

И хотя я уже думала, как буду отвечать, всё равно помедлила, прежде чем сказать:

— Потому что сильно волновалась, как ты здесь один. А ещё мысли всякие лезли в голову.

Заминка — и тихий не столько вопрос, сколько утверждение:

— О том, как мы будем дальше?

— Да.

С одной стороны, мне не хотелось вспоминать о мрачной реальности, лёжа в объятиях любимого мужчины. Но с другой — из этих объятий она не выглядела такой уж безнадёжной.

— Ты, случайно, не знаешь, к кому из столичных адвокатов можно обратиться за консультацией?

— Боуи, Аллен и Госнолд. — Судя по ответу без запинки, мыслили мы в одном ключе. — Но, боюсь, они не согласятся взяться за это дело.

Я машинально сжала переплетённые с моими пальцы.

— Не захотят связываться с высокородным лордом Каннингемом?

— Да. — Невесело, зато честно. — Однако написать им всё-таки стоит. Чтобы двигаться вперёд, нужно чётко знать, где находишься.

— Это точно, — вздохнула я. И помолчав, аккуратно начала: — Я помню, что обещала не допытываться, но всё же… Может, расскажешь, кто вы с ним друг другу?

Ответа не было долго, и я почти потеряла надежду его услышать, когда тишину всё-таки разбила фраза:

— Когда-то мы звали друг друга братьями.

Что?

Изумлённая, я приподнялась и встретила тёмный серьёзный взгляд.

— Это старая история. Ложись, я расскажу.

Я медленно опустилась обратно и приготовилась слушать, не до конца представляя, как такое вообще возможно.

— Дело в том, что леди Элинор, матери Сандро, долго не удавалось выносить ребёнка. И в какой-то момент, отчаявшись, она дала обет усыновить первого сироту, которого встретит. А я… Мне было пять, и я жил на улице. Мама умерла от чахотки, отца я никогда не знал… Наверное, мне повезло подойти с просьбой о милостыне именно к леди Элинор.

В рассказе наступила пауза, но через короткое время он продолжился.

— Она усыновила меня, хотя лорд Джеффри был против. А спустя год родился Сандро.

«И ты стал не нужен».

Я не сказала этого вслух, однако следующая фраза прозвучала так, будто меня услышали.

— Леди Элинор всё равно относилась ко мне очень тепло. Ей казалось, именно благодаря усыновлению судьба смилостивилась и подарила семье наследника по крови. Нас с Сандро воспитывали одинаково, хотя я знал, что по завещанию лорда Джеффри мне отойдёт чисто символическая сумма. И потому, когда в семнадцать мне задали вопрос, чем я хочу заниматься дальше, выбор был очевиден.

— Армия, — тихо сказала я.

— Верно. Почти сразу меня отправили в Ост-Индию, потом был Иностранный легион: там лучше платили. Потом случилась та история с делишками командиров, отставка, Ньюгейт… После смерти леди Элинор я не писал Сандро: не хотел навязываться. И когда он сам взялся хлопотать за меня… Было неожиданно, но приятно.

— А потом он попросил присмотреть за отправленной с глаз долой супругой.

Тихий смешок.

— Как-то так.

— А он не говорил… — Я вновь приподнялась. — Почему женился?

Недолгая пауза закончилась неуверенным:

— Я могу ошибаться, но таково было пожелание короля.

— Жениться на мне?

— На ком угодно.

Я снова улеглась. Что же, пазл сложился окончательно. Отцу Мэриан не повезло попасться Каннингему под мерзкое настроение, и тот сначала повесил на незадачливого провинциала неподъёмный карточный долг, а затем (как я полагала, под влиянием момента) предложил всё простить за руку младшей дочери. Всего лишь череда случайностей и потакания другими людьми собственным порывам — и вот я в Колдшире, в объятиях лучшего мужчины, какого только можно пожелать.

Я нежно потёрлась щекой о твёрдое плечо и пробормотала:

— Значит, это не будет таким уж мезальянсом. Надо просто получить свою свободу обратно.

— Сложно. — Как много чувств можно вложить в один выдох! — Сандро очень упрям и категорически не умеет отступать.

— Я тоже, — хладнокровно парировала я. — Да и у тебя, прости, характер… Хм.

В темноте раздалось ответное хмыканье.

— Ты права. Все мы друг друга стоим.

А затем моих волос коснулся поцелуй:

— Скоро рассвет, родная. Тебе надо вернуться в свою комнату и хотя бы немного поспать.

— Успею. — С каждым разом легкомысленная интонация этого слова давалась мне всё лучше.

А чтобы наверняка закрыть тему, я запрокинула голову и потянулась за поцелуем. Ведь впереди был целый день, когда мы должны были играть роли раненого управляющего и благородной леди, — ужасно, нестерпимо долгий день!

И поскольку так считала не я одна, мне не смогли отказать.

Глава 101

Это было удивительное время. Тревожно-счастливое, когда, с одной стороны, надо вести себя как обычно, а с другой — наружу так и норовит вырваться сияющая радость. Когда весь мир кажется немного нереальным, а настоящего в нём только пространство, ограниченное стенами комнаты управляющего. Когда поцелуи украдкой ещё долго горят на губах, и такое чувство, будто это видят абсолютно все. Когда ночи возмутительно коротки (и неважно, что вы проводите их, просто лёжа в обнимку), а нескольких часов предутреннего сна вполне хватает, чтобы днём чувствовать себя бодро.