Мелькнули ветви тёрна. Конь распластал крылья и мягко стукнул копытами о смёрзшуюся землю. Аня потрепала его за холку:
— Спасибо. Жди меня тут.
Осторожно слезла с седла, прижала привязанные к груди свёртки и бросилась в колючки. Уколола палец, и тёрн послушно расступился перед ней. Той же каплей крови распахнула обсидиановую стену и услышала печальную мелодию клавесина.
Удача! Фаэрт здесь!
Однако это был не он: под портретом возлюбленной Чертополоха сидела высокая темноволосая дама и меланхолично касалась тонкими длинными пальцами старинных клавиш.
— А где тёмный маг⁈ — выдохнула вршедшая.
Дама обернулась, и Ане показалось, что портрет раздвоился.
— Дрэз? — удивилась она, поднимаясь. — Боже, что за вид!
— Маменька? — несмотря на молодость и красоту, Аня узнала Бель почти сразу. — Ты… Вот это финт ушами! Ты исчезла хрен знает куда! Мы тебя искали, чёрт! Мы всех сыскарей на уши подняли! Сам Ариндвальд, говорят, горы носом рыл, жаль, не сломал. Нос. А ты тут… прохлаждаешься.
Она разозлилась.
— Внуки? Внучки? — поинтересовалась Бель.
— Не твои, — огрызнулась Дрез.
— В этом мире — мои. В этом мире, Аня, я твоя мама. Так получилось.
— Была, пока не слиняла с любовником, бросив дочерей. Или скажешь, что Фаэрт не твой любовник, а так, друг по переписке?
Бель вздохнула, подошла к «дочери», взяла из её рук одного из малышей.
— Лёгкий слишком.
— Было отчего.
— Фаэрта здесь нет. У него лекция в университете. А я знала, что кто-то непременно сюда явится. Правда не думала, что ты, — из пальцев Бель заструились золотистые потоки, и почти сразу нововыявленная бабушка уложила малыша в уютную колыбельку, чудесным образом зависшую прямо в воздухе.
— Ты фея⁈
— У каждого свои недостатки.
— Но почему тогда…
Бель посмотрела в разгневанные глаза младшей дочери:
— Ань, я расскажу тебе всё. Просто поверь: моей вины в исчезновении нет. А ещё: у нас мало времени.
Она сотворила ещё одну люльку, и Аня сама положила в неё второго малыша.
— Его зовут Эрт. А её — Нина. Ты, маменька, сволочь, конечно, но я всё равно рада, что ты жива и…
Они крепко обнялись, прижались друг к другу. Бель отстранилась:
— Фаэрт отказался от этого мира. Отчасти это моя вина: он устал искупать свою вину. Да и просто устал. Здесь и сейчас я в нарушении его воли. Дрэз, послушай меня: у нас мало времени. Вернее, не так. Здесь его не существует. Мы с тобой можем выпить кофе, ты примешь ванну, позагораешь на солнышке — если пожелаешь тут будет лето — почитаешь книжку, а там, за пределами, ничего не изменится. И выйдешь ты в любое удобное для тебя время. И в любой мир, в который захочешь. Кроме Первомира. Ты же знаешь: там времени нет, только события. Поэтому его невозможно обратить вспять. А лекции такие короткие, и будет лучше, если Фаэрт тебя здесь не застанет.
— Что я должна делать? — прямо и грубовато спросила Аня.
— В королевском саду Эрталии есть Потайная башня. Правда, о ней знают все, но это неважно, она всё равно так называется.
— Это там, где было то самое Зеркало? Ну, со злой ведьмой Илианой внутри?
Бель поморщилась:
— Не напоминай о ней. Да, та. Но тебе нужно не зеркало, и не подземелье. На втором этаже — библиотека. Там есть «История Эрталии с древнейших и до наших дней». Ты можешь узнать эту книгу по множеству выдранных и переписанных страниц.
— Мне нужно тоже выдрать и переписать?
— Нет, — «маменька» покачала головой, — нет. Просто допиши. Напиши то, что сейчас происходит, и допиши конец.
— Только-то⁈ — Аня недоверчиво рассмеялась.
— Проблема в том, что любой фальшивый конец просто исчезнет с листа. Тут нужно чутьё сказочника. Ты не можешь завершить историю, призвав «бога из машины».
Кто-то из малышей — Бель не разбиралась, кто из них кто — гукнул во сне и принялся сосать пальчик.
— За сколько часов мы долетим до столицы Эрталии? — деловито уточнила Аня.
— Внуки останутся здесь. Ты пойдёшь через зеркало. Это очень опасно, так что пойдёшь одна.
— А ты?
Бель отвела взгляд:
— Прости. Больше я ничем не могу тебе помочь. Я обещала Этьену не вмешиваться.
— Кому? То есть, добрые советы — это не вмешательство?
— Я никогда не умела выполнять обещаний, — усмехнулась Бель. — И сейчас тоже не выполнила бы, но стоит мне пойти по зеркальному коридору, и Этьен это сразу почувствует.
— Этьен?
— Вы зовёте его Румпелем, Фаэртом или Чертополохом.
— Поняла. Другого варианта нет?
Аня заглянула в лицо той, кого не могла перестать считать матерью, пусть и второй, даже после того, как всё вспомнила, а затем снова крепко обняла Бель.
— Куда шагать?
Фея кивнула на портрет. Дунула. Черты, нарисованные маслом, растаяли, заблестела чёрная стеклянная гладь.
— И как я туда заберусь?
— Где твоя брошка?
Аня засунула руку в карман, достала золотую тыковку и сжала в руке. И увидела воздушную лестницу к мерцающему чёрному зеркалу.
— Ты уверена, что сможешь о них позаботиться? — принцесса оглянулась и прищурилась.
Бель кивнула. Аня шагнула на прозрачную ступеньку.
ПРИМЕЧАНИЯ
О башне Смерти, тёрне и почему действует Анина кровь, рассказано в книге «Отдай туфлю, Золушка»
О Потаённой башне — в книге "В смысле, Белоснежка⁈
Дезирэ, но вы имеете право на другое видение героя))
Глава 32
Свидетели
Марион оглянулся. Воины смотрели на него с затаённой надеждой. Никто не хотел умирать. Может ли он обречь на смерть столько жизней?
Эйдэн ждал. Невозмутимый и бесстрастный, как скала.
Что будет, если Марион уйдёт? Если он прикажет войскам отступать? Каган ворвётся в город. В чужой город, за стенами которого спрятались те, кто предал родопсийцев, обрёк на верную смерть. А ещё там — Гильом. И Белоснежка. И Аврора, которую Марион, впрочем, не знал. Три жизни и жизни предателей стоят ли жизней тысяч проверенных воинов?
«Я должен их сохранить», — подумал принц.
И тут же ему стало стыдно. А если бы он не знал, что Аня забрала малышей? Если бы сейчас за стенами мирно спали Эртик и Нина? Если бы Синди, послушно стоявшая за плечом Кретьена де Труа, не подмигнула Ане и не показала на небо, намекая, что помнит о крылатой лошади? Тогда, когда свита принца, те, кто остались в живых после мятежа, покидали башню? Ради спасения своих детей Марион был бы готов поставить на кон войско?
Принц посмотрел на крепость, и вдруг увидел между зубцами детские головки, очевидно, с любопытством таращившиеся на них. Ну, не детские, конечно. Детей бы на стены не пустили. Подростки. Принеси-подай-подбрось-дрова…
Когда армия кагана вторгнется в Старый город, вряд ли варвары станут щадить вот этих ребят. Чёрт с ним, с Кретьеном. И с Ариндвальдом. И со всеми вот этими сволочами. Но женщины, старики, дети, ушедшие из домов-мазанок в надежде найти за толщей стен спасение… А там, на севере, за цепью гор, Эрталия и Родопсия.
Марион сглотнул. Повернул лицо к Эйдэну, выпрямился.
— Мы вас не пропустим.
— Значит, умрёте, — равнодушно согласился Эйдэн.
Развернул коня и поскакал к своим.
— Ну что? — рассмеялся Марион, оборачиваясь к своим. — Покажем дикарям, как правильно умирать?
Он махнул рукой. Затрубили горны. Знаменосцы перехватили знамёна покрепче, так, чтобы ткань красиво развевалась по ветру. Воины крестились, шептали молитвы, но страх практически исчез из глаз. На её место пришла мрачная решимость.
— Кто хочет умереть обоссанным дряхлым стариком, не узнающим алчных внуков, ослепшим и потерявшим разум — из строя выдь! — рявкнул Марион. — Возвращайтесь под юбку жён и любовниц. Кто хочет славы и бессмертия — за мной!
