Ворон, каркни на счастье (СИ) - Разумовская Анастасия

— Зайчоныш, ты офигела? Я только что всех спас! Между прочим, ради тебя. Я у твоих ног тут, как пёсик виляю хвостиком, того и гляди язык высуну. А ты: «нет». Осень, ты хотела сказать: «да»?

— Нет.

Дезирэ озадачено посмотрел на девушку. Белоснежка подошла к алтарю, взяла мужа под руку и заметила негромко:

— И правильно, дорогая. Дезирэ — последний, за кого стоит выходить замуж. Кстати, Ваше высочество, не могли бы велеть вашим людям — ведь теперь люди герцога Монфории ваши — открыть двери крепости? Там, снаружи, наш брат сражается с всадниками. Мне кажется, нам всем стоит очнуться: враг у ворот.

Младший принц даже не оглянулся на неё и, кажется, вовсе не услышал невестку. Он не сводил пытливого, насмешливого, но немного растерянного взгляда с лица Осени.

— Встань, — та потянула его за руку. Дезирэ молча послушался. — Я тебя люблю. Ты это знаешь. Но мой ответ всё тот же: нет.

Гильом оглянулся на них.

— В таком случае, брат мой, вы арестованы по подозрению в убийстве Его величества короля Андриана. Будьте любезны сложить оружие.

— Осень, — тихо проговорил Эй, — я не понял.

— Ваше величество, — принцесса посмотрела на королевскую чету, — напомню, что Вы — мой гость. И Вы, Ваше величество, тоже. И принц Дезирэ — тоже мой гость. Все мои гости неприкосновенны. Никаких арестов. Вы все — под моей защитой.

И увидела, как потускнело и заледенело лицо Дезирэ. Ей очень захотелось обнять его, сжать его руку, или хотя бы ткнуться лбом в его лоб, но Осень удержалась. Взглянула на стражу:

— Отпереть ворота города. Всем людям герцога занять позиции на стенах. Всех снять со всех постов — на защиту города. Это приказ. Теперь, до победы, вы — мои люди, а я — ваша принцесса.

Они прокричали «славу» и поспешили выйти. Эй, не оборачиваясь, вышел за ними. Белоснежка подошла, обняла Осень, которую считала Авророй, и с удивлением спросила:

— Он правда тебе нравится? Дезирэ?

— Он изменился, — прошептала принцесса. — Он уже не такой, каким вы его знали прежде.

* * *

Стражники на воротах внезапно услышали грохот цепи в цепной башне, а затем с изумлением обнаружили, как падает подвесной мост, и следом за ним — поднимается решётка.

— Колдовство, — прошептал один из них, рыжеватый, со сломанным носом.

И перекрестился.

А затем перекрестился ещё раз, когда из крепости через ворота промчался громадный — что твой жеребец — волк с всадником на хребте. Что это был за всадник никто не успел разглядеть, лишь мелькнул длинный хвост чёрных волос, да чёрная одежда сверкнула золотом.

— Что стоим⁈ Закрывай! — рявкнул командир.

Двое стражников бросились к вороту подъёмного механизма, но сколько ни старались — сдвинуть его не смогли. Что за чертовщина?

И тут волк завыл. Хрипло, мощно, люди зажали уши и зажмурились. Попадали на колени. Казалось — в голове взрываются пушки. Кони заржали, вздыбились, и волны врагов не сошлись. Воин, рядом с которым плескал лазурный значок принца, обернулся. Закричал что-то. Волк смолк, и тотчас горны завыли отступление. Лёгкая кавалерия хлынула за рейтаров, прикрывающих отход войска в крепость.

— Что за чертовщина? — прошептал другой, с коротко, но неровно обрезанными пшеничными волосами.

— Именем принцессы Авроры! Впустить войска короля в город, — крикнул один из личных рыцарей герцога Монфории. Он бежал из замка к воротам, на ходу поправляя кирасу.

Дозорные на воротах перестали пытать крутить заклинивший ворот и выдохнули облегчённо. А потом вспомнили, что ворота всё ж таки придётся закрывать. После того, как войско зайдёт, если успеет, перед тем, как ринутся всадники кагана.

* * *

Марион захрипел, дёрнулся в её руках, из уголков его губ побежала струйка крови, а глаза остекленели. Аня встряхнула мужа:

— Рион, нет! Нет, пожалуйста!

Прижалась, рыдая, к груди, обняла, пытаясь услышать сердце. Услышала тишину. Вскочила, упала на колени рядом, двумя ладонями ударила в грудь, делая непрямой массаж сердца. Ещё раз. Вдохнула воздух в его рот…

— Бесполезно, — прошелестело за ней. — Он умер из-за тебя. Они тоже умрут.

Аня обернулась и задохнулась от ужаса, увидев своих детей. Их голые тельца покрывали жуткие чумные наросты.

— Нет… нет… — прошептала она, пятясь.

Мёртвые младенцы шли на неё, раскачиваясь.

— Ты права, –раздался низкий голос позади. — Этого нет. Это лишь твои кошмары.

Девушка подскочила и обернулась. Принц Чертополох, такой же, как она его помнила — беловолосый, с изуродованной половиной лица, сидел на стуле посреди пустоты, откинувшись на спинку и скрестив ноги.

— Твой муж жив. Пока что. И дети — тоже. Ты запуталась в своих страхах, Аня.

— Выведи меня отсюда, — прошептала она, дрожа, и встала.

— Не могу.

— Пожалуйста.

— Не в моих силах вывести тебя из зеркального коридора. Из него каждый выходит сам. Или не выходит. Некоторые остаются здесь навсегда.

— Я не смогу, — прошептала она, глотая слёзы.

Чертополох задумался.

— Знаешь, что мы с тобой сделаем, девочка, — он посмотрел на неё гетерохромными глазами — один чёрный, другой — фиолетовый, — я отведу тебя в собственные кошмары. Не уверен, что это поможет, но чужие кошмары и есть чужие. Может быть, тебе будет легче справиться с ними, как знать.

Встал, протянул руку и оказался совсем рядом. Аня вцепилась в его ладонь. Её трясло, и зубы выстукивали танец страха. И тут же она разозлилась на себя за этот детский страх.

— Ты же решил бросить Эрталию на произвол судьбы? Ты завязал и не участвуешь? Устал и мухожук?

— Кто сказал?

Фаэрт посмотрел на спутницу и усмехнулся.

* * *

При виде Пса бездны орду охватила паника, и семеро воронов, с трудом подчинив себе лошадей, выехали вперёд, успокаивая людей своим бесстрашием. Надо было преследовать отступающих, не дать им укрыться за стенами, но между армиями лежал он — монстр из преисподней, бартарлаг. Аэрг громко крикнул команду лучникам, и всадники, успокаивая лошадей, вскинули луки. Тысячи стрел нацелились в небо. И вдруг Первый ворон замер. Чёрные глаза-угольки распахнулись.

— Замрите, — резко бросил он.

Дослал коня шенкелями вперёд, спрыгнул с седла, подошёл, неверяще уставился в лицо черноволосого мужчины в чёрной, расшитой золотом одежде. Тот стоял рядом с волком и просто, бесстрастно смотрел на орду.

— Повелитель, — прошептал Аэрг, спрыгнул с коня и преклонил колено.

Тэрлак и Ярдаш последовали его примеру. Они были достаточно стары, чтобы помнить лицо того, кто смотрел на них.

— Ты вернулся из камня, владыка? — хрипло уточнил Аэрг, откашлялся.

— Да, Первый ворон, — сипло ответил каган Рарш, — вернулся.

Посмотрел в морду волка, хекнул, прочищая горло и властно велел:

— Я вернулся из камня, чтобы сказать: наш враг не на западе. Он идёт с востока. Где ваши женщины и дети? Где ваши старики, о воины?

Все растерялись. Орда загудела, забыв и про бартарлага, который, казалось, покорился силе легендарного кагана, и про вражескую армию, утекающую в город.

— Новый каган, Охраш, велел оставить их позади, — ответил Аэрг.

Рарш нахмурился:

— Только слабый сердцем человек может оставить свою семью перед нашествием беды. Мы возвращаемся.

— Не слушайте его! — крикнул Охраш, стегая коня и выезжая вперёд. — Он околдован бартарлагом. Наше спасение — проснувшаяся дева…

— Кто ты? — спросил Рарш, в упор глядя на преемника.

Ему ответил Аэрг:

— Охраш, сын Габудула.

— Габудул не был царского рода, — чёрные глаза воскресшего кагана сверкнули гневом. — Где мой сын? Где мои братья? Почему уздой орды владеет Охраш?

— Он убил твоего сына, владыка, — пояснил Эйдэн бесстрастно, — и твоих братьев. И силой взял себе узду.

Охраш посерел и попятился. Оглянулся на орду и увидел каменные лица всадников. Никто не говорил ни слова. Взгляды их были тяжелы. Рарш закрыл глаза. Открыл.