Ворон, каркни на счастье (СИ) - Разумовская Анастасия

И заорала от боли.

Вот боль сказочной не была вовсе.

— Платок! У тебя есть чистый платок? — пропищала я.

Мир помутнел от слёз. Гном не ответил, но тут стекло начало таять, и я вбежала внутрь горы.

Меня не удивляло, откуда я знаю, что наш мир — мир сказок, что для него законы сюжета то же самое, что законы физики. Так же, как предмет, выкинутый из окна, неизбежно упадёт на землю, а если ударить кулаком в бок, неизбежно появится синяк, так же и Золушка не может не обрести своего принца, Волк непременно сожрёт Красную Шапочку, а Кот-в-Сапогах — людоеда. Рано или поздно. И пусть принц будет простым сапожником, а Кот — пройдохой-слугой и сожрёт не каннибала, а лишь жестокого маркиза, угнетающего крестьян, и съест не в прямом, а в фигуральном смысле, но всё случится так или иначе. Непременно. Обязательно. Иначе и быть не может.

Пёс бездны всегда знает такие вещи.

Я увидела семь воронов, окаменевших прямо в воздухе.

— Вы — мои братья. А я — ваша сестра, — произнесла, задыхаясь после пробежки. — Я пришла за вами и принесла вам избавление.

И бросила в них кольцо.

Оно закрутилось, завращалось огненным колесом. Вспыхнуло. И вот уже все семеро стоят передо мной. Семеро, но… не Эйдэн. Вместо него на меня изумлённо смотрел круглощёкий шестилетний Сафат. Его сын. Я сглотнула. Захлопала глазами.

Братья шагнули ко мне и обняли меня.

— Прощай, — прошептал Первый ворон, — сестра. Последняя сказка сбылась, и мир погиб.

В смысле? А… о… ох, нет!

Получается, тем, что я исполнила сюжет, я закончила наш мир.

— Нет! — закричала я. — Аэрг, Тэрлак, Сафат, Ыртаг, Ярдаш, Нург, Кариолан… Не уходите!

Но они таяли, словно дымок от костров. Я бросилась к ним, поскользнулась, упала. И тут Кариолан рассмеялся. Звонко и весело. То есть… вот это то, что смешит Седьмого ворона? Неловкое падение? Только и всего было нужно, чтобы неулыбчивый парень рассмеялся? Я в шоке уставилась на него…

И вдруг поняла…

Ну очевидно ж! Мир без Пса бездны и Хранителя погибает… Как я могла это забыть! Во мне не только магия Пса, но и магия Хранителя. И я её должна отдать… Кому? В голове промелькнули знакомые лица от Авроры до Гарма, от Кары до Германа…

— А где Эйдэн? — хрипло уточнила я.

— Умер, — ответил Тэрлак густым басом. — Ты же видишь: Седьмой ворон отныне его сын — Сафат.

Мне показалось, что моё сердце остановилось.

— Как?

— Влетел в бездну.

— Зачем ты спрашиваешь? — удивился Аэрг, Первый ворон. — Ты же можешь смотреть в зеркала.

Я оглянулась.

Бездна смотрела на меня. Дышала и ждала. И там, в ней, золотилась маленькая звёздочка, становясь всё слабее и слабее. Она гасла, но из последних сил пыталась сдержать тьму. Я протянула руки, взяла эту звёздочку, закрыла глаза и почувствовала, как из меня уходит сила.

Пожалуйста, живи… Эйдэн, забери мою жизнь, но живи…

Потому что я тебя люблю.

Эпиложек 1. Ты мой лягух

В королевском замке Старого города в маленькой уютной комнате за столом, покрытом льняной скатертью, сидела рыжая девушка, а вернее, полулежала, уперев подбородок в тыльную сторону правой ладони, лежавшей на столе. В левой руке Синди была золотая ложечка, которой девушка кормила большую зелёную лягушку, сидевшую прямо на скатерти, сливочным мороженным из серебряной вазочки. Лягушка клокотала и пучила золотые глаза.

— Не нравится? — грустно спросила Синди. — Я забрала с пира самое лучшее, между прочим. Ну давай же… Ради меня. Тебе обязательно нужно поесть.

— Ква.

Девушка вздохнула, поднялась, сбросила юбки одну за другой. Следом за ними на пол упали корсаж и блуза. Золушка была очень худенькой, стройной до торчащих рёбер, со слабо выраженной линией бёдер и небольшими торчащими грудками с розовыми горошинками сосков.

— Ква! — заинтересовался лягух.

— Ой да ладно! — отмахнулась Синди. — Чего ты там не видел! То же мне, скромняшка.

Она натянула хлопковую рубаху в кружевах, переступила через юбки, взяла лягуха в ладони и задула свечу.

— И вообще, привыкай. Я тебя не брошу. Знаешь, я много видела мужчин, но… даже лягушкой ты — самый лучший и самый добрый из них. И мне наплевать, что ты квакаешь, и что у тебя перепонки и вообще. Ты у меня — самый красивый. А завтра я тебе мух наловлю. Честно.

Золушка забралась в постель, на высокую стопку перин, положила лягуха на подушку, чмокнула в нос, набросила толстое одеяло и сонно пробормотала:

— Спокойной ночи. Никому не отдам, — закрыла глаза и добавила, проваливаясь в сон: — люблю тебя.

Но заснуть ей не пришлось.

Её губ коснулись мягкие, тёплые губы, а сильные руки обняли её плечи.

— Спасибо, — прошептал Арман, прижимая девушку к себе. — Ты меня расколдовала. Совсем. Я понимаю, что мы с тобой очень мало знакомы, но… Ты выйдешь за меня?

Синди распахнула глаза и возразила:

— Достаточно. И вообще неважно. И кому какое дело? Ты только мой лягух.

И её губы нашли его губы.

Эпиложек 2. Любить и драться

После торжественного ужина, завершившегося подписанием первичных договоров о взаимопомощи и торговле между королевствами, Аврора, мило попрощавшись с королём и королевой, прошла в спальню, посмотрела на стеклянный купол, преломляющий лунный свет, подошла к столу и открыла учебник по оптике. Ласково провела пальцами по пожелтевшей от времени странице. Усмехнулась. Снова вздохнула, взяла подсвечник с горящей свечой и вышла.

Она спустилась по чёрной лестнице, пересекла двор с черешней, откуда пропала каменная статуя, поднялась на стену, а затем на башню.

На подоконнике сидел Дезирэ и играл на дудочке что-то задумчивое. Рядом с ним серый крысёныш хрустел сухариком.

— Привет, — сказала Аврора, поставила свечу на пол и подошла к нему, неловко замерев и не зная, куда сесть.

— Привет.

Дезирэ оглянулся на девушку, опустил руку с дудочкой.

— Ты на меня обижен? — прямо спросила принцесса.

— Нет.

— Ты не спросил меня, почему я ответила тебе нет.

Он пожал плечами. Отвернулся в окно. Аврора снова вздохнула.

— Вот в этом и проблема, Эй. Ты никогда меня не спрашиваешь. Ты решаешь всё за нас обоих. Ты решил, что так будет лучше, поэтому лишил меня памяти. Превратил в принцессу. Решил за меня, кто именно мне нужен, не спрашивая. Ты лишил меня любви к тебе, понимаешь? Потому что…

Девушка запнулась.

— Я так не могу. Знаешь, я очень тосковала по тебе всё это время, и даже не знала, что тоскую по тебе. Мне было ужасно плохо, а я не понимала почему.

Младший принц обернулся и посмотрел на неё прозрачными в темноте глазами.

— Ты и сейчас сердишься на меня, хотя говоришь, что не обижен, но вот видишь: ты не отвечаешь. Ты…

Дезирэ спрыгнул с подоконника, притянул Осень к себе, а потом мягко поцеловал, закрыв глаза. Очень нежно. Она задохнулась, вздрогнула и прижалась к нему.

— Прости, — прошептал парень и добавил: — Я очень скучал, Осень.

Крысёныш чихнул и принялся чистить усики. Они помолчали. Дезирэ мягко очертил пальцем овал её лица.

— Я не мог иначе спасти ни тебя, ни мир. Мир я бы не стал спасать, честно. Но этот мир любила ты. А я любил тебя. Я знал, что пока сказка не завершена, Тьма не сможет сожрать мир. И знал, что она хочет тебя уничтожить. Понимаешь?

— А зачем лишил меня памяти?

Он усмехнулся.

— Ну… я был уверен, что не вернусь из бездны. Не хотел, чтобы тебе было больно. Я ж не знал, что вмешается брат.

— Знаешь, — Осень нахмурила светлые брови, — даже, если бы ты умер, и мне было бы больно, а мне было бы больно и очень, я бы не хотела тебя забыть. Никогда. И себя тоже. Наша память это мы, Эй. Обещай, пожалуйста, никогда так не делать.

Дезирэ посмотрел на неё. Слегка боднул.

— Не буду.

Девушка прижалась к нему, потёрлась носом о его нос:

— Ты ещё хочешь на мне жениться?

— Да.