Моя Фиалковая Ведьма (СИ) - Адлер Марина

— Плохо. Очень плохо, — не стала врать я. Сейчас совсем не хотелось притворяться сильной. — Даже не хочется думать, кто и почему наложил на меня эти чары. А тем более о том, что человек, который растил меня всю жизнь, был мне не родным отцом…

Авалард коснулся моего подбородка, приподнимая лицо выше, и я отпрянула.

— Не нужно смотреть в эти отвратительные глаза. Просто отведи меня куда велено и оставь там. Я хочу побыть одна.

Молча, мужчина, снова приобнял меня за плечи и повёл дальше. Больше Авалард не пытался со мной говорить. Лишь когда мы вошли в богатые покои замка, он прикрыл тяжёлую дверь и, наконец, стал чеканить слова, как в тот самый день, когда я, впервые, его повстречала в лице Златоглаза.

— Ты должна намертво запретить себе применять магию на любом из фейри, на котором есть кольца защиты. На Градосе — тем более. Даже если будут просить, изображай неумелую фейку. Позже я смогу тебе всё рассказать открыто, что к чему, но не здесь, — предостерёг феец тихо и осмотрел комнату глазами.

— Мне надоели твои тайны! — прошипела я злобно. — И странности твоего характера тоже!

Авалард неожиданно взял меня за руку.

— Обещаю, Милли, я расскажу тебе всё о твоей магии, и мы разберемся, кто и зачем на тебя наложил иллюзию.

Глаза фейца впервые сверкнули сочувствием и пониманием. Более того, я знала, что он дал мне осознанное, а значит крепкое фейское обещание.

— Хорошо… — измученно ответила я. — А теперь оставь меня. Хочу побыть одна…

Но Авалард не спешил уходить.

— Прости, что не мог сказать правду. Я хотел сделать это, ещё тогда, в «Белом вороне», когда всё понял о тебе. Когда попробовал твою кровь…

Я усмехнулась.

— Тогда бы я приняла тебя за умалишённого. Нет, Авалард, этот твой поступок я прекрасно поняла. Хоть и не являюсь настолько умной как ты, но вполне сообразительна.

Я уже хотела отойти и осмотреться в больших покоях, тем самым намекая мужчине покинуть меня, но Авалард неожиданно снова меня обнял. Только сейчас его объятия отличались. Он не просто успокаивал меня, а и сам наслаждался прикосновениями ко мне. Его руки блуждали по моим плечам и спине. Я вдохнула запах его тела и меня, совсем неожиданно повело от наслаждения. Личный аромат Аваларда хоть и не пробудил во мне той жажды обладать этим мужчиной, как это бывало с Эрбосом, но был настолько приятен, что хотелось вдыхать его вечно. Руки сами потянулись обхватить торс фейца. Я плотно прижалась щекой к его груди, отмечая про себя, что раньше кажется, была чуть ниже ростом.

Именно в этот момент дверь в комнату открылась. Я поспешила отпрянуть от Аваларда, но тот, словно и не хотел размыкать наших объятий, руки его с трудом меня отпустили. На пороге стоял Эрбос и яростно прожигал своего брата взглядом. И хоть наши объятия с Авалардом не таили в себе интимного подтекста, но моему мужу и этого явно было достаточно для того, чтобы сильнейшая ревность уже пылала в его глазах. Удивительно, но сказать он ничего не посмел, видимо пощадил мои нервы, которые и без того за сегодняшний вечер были истерзаны всеми возможными способами. Лишь испепелял брата взглядом, пока тот сам не вышел из комнаты, бросив на меня последний взгляд.

Когда мы с мужем остались наедине, впервые между нами повисло неловкое молчание. Чтобы отвлечься, я немного осмотрелась в комнате, которая станет для меня пристанищем на несколько лет. Большая кровать из тёмного дерева и с тёмно-бордовым балдахином стояла слева от входа, занимая большую часть пространства. В тон к ней была и остальная мебель, явно дорогая и массивная, с витиеватыми узорами на своей поверхности. Широкий письменный стол, мягкое кресло слева от него у большого окна, массивный шкаф. Всё, включая стены, увешанные картинами с пейзажами фейского мира, было в тёмных тонах.

Ещё одна дверь вела в ванную комнату, но больше всего моё внимание привлекло большое напольное зеркало. Оно как раз стояло напротив меня и щедро отражало новый облик, напоминая то, кем я являюсь. Глаза снова прошлись по остроконечным ушам и остановились на лице. Я не готова была принять эту правду, а потому, стащив покрывало с огромного ложа, подошла и накрыла им зеркало. С туалетным столиком в углу комнаты проделала всё то же. Отыскав в большом шкафу какую-то ночную сорочку и укрыв зеркало поменьше ей. От понимания факта, что я теперь одна из фейри, да ещё и чистокровная, становилось всё неприятнее по мере того, как осознание реальности становилось больше.

За своими переживаниями я и не заметила, насколько внимательно Эрбос в это мгновение наблюдает за мной. Когда же я снова посмотрела в его глаза, то увидела в них чистую жалость. Он сделал шаг ко мне и хотел уже обнять, но я отскочила даже слишком быстро, забывая какой ловкостью, теперь обладает моё сильное фейское тело.

— Не смей. Жалость — это последнее, чего я жду сейчас.

Эрбос не стал спорить, просто отошёл и сел на кресло у окна в своей расслабленной властной манере, лицо его снова стало суровым, не выражая и капли былых эмоций.

— И чего же ты хочешь?

— Вернуть всё как было…

— Ты и сама прекрасно должна понимать, что пути назад больше нет.

— Я вообще ничего не понимаю… Мне кажется всё это сном.

С этими словами я села на кровать и накрыла лицо ладонями.

— Со временем ты привыкаешь. Я дам тебе время, не стану давить и требовать принять перемены быстро. Скоро к тебе приставят служанку и предоставят все необходимые вещи. Позже привезут и твою одежду из нашего дома.

— Я хочу вернуться домой… — сразу же взмолилась я, вспоминая мрачный, но такой уютный особняк.

— Мы не можем. Градос ясно дал понять, что не отпустит тебя за пределы замка. Позже начнётся твоё обучение. Наверняка из-за иллюзии, лежащей на теле так долго, ты можешь иметь теперь серьёзные проблемы с применением сил.

— Мне это неинтересно. Я и вовсе не хочу этих сил. Как и этих глаз, ушей и … всего остального.

Эрбос резко встал. Он был зол на то, как я отзываюсь о фейцах и о себе среди них.

— Не смей говорить такое при Градосе! Да и вообще ни при ком. Понятно? — предостерегающе произнёс он. — Теперь ты — одна из нас. И если я смог это принять, то и ты примешь.

На самом деле в груди клокотали все возможные неприятные чувства, а в голове и вовсе происходил хаос. Я не желала принимать новую ипостась и дала себе право на это. Ведь никто не спрашивал меня, чего я хочу ни когда я дважды была вынуждена выйти замуж. Ни в детстве, когда меня лишили даже моего тела. А сейчас, даже, несмотря на такое «благородную» происхождение я по-прежнему оставалась заложницей ситуации, находясь под властью Эрбоса и короля.

— Я бы хотела побыть одна. Мне нужно отдохнуть и подумать, — в конце концов, решила я.

— Конечно, — Эрбос с трудом произнёс эти слова, ему также и сложно далось предоставить мне право на некоторую свободу от его компании.

Этот мужчина привык следовать за мной повсюду, и теперь, подойдя просто обнять, сжал моё тело сильнее обычного, словно опасался, что я от него упорхну, и, правда, будто бабочка. Вдохнул глубоко аромат моих волос, наслаждаясь, и я, тоже почувствовала его запах тела. То самое, пугающее и умопомрачительное желание снова принялось порабощать мой разум. Быстро вырвавшись из рук фейца, я отпрянула, пугаясь новых инстинктов. Эрбос хоть и застыл в недоумении, но не стал расспрашивать о странностях моего поведения, прекрасно понимал, что после таких перемен, можно было даже двинуться умом. Я же отвернулась, пряча своё состояние.

— Скажи слугам, что беспокоить меня понапрасну не нужно. Я сама за собой в силах ухаживать.

Феец не ответил, вскоре лишь несколько шагов послышались позади, тяжёлая дверь отворилась, и он закрыл её снаружи, оставляя меня одну в полнейшей тишине.

Я сменила платье на ночную сорочку, погасила свет, зашторила окна и легла в постель. Дальнейшие дни прошли, словно в тумане. Первую ночь я, и вовсе не могла сомкнуть век, переполненная эмоциями и ощущениями. Только лежала и смотрела в одну точку перед собой, свернувшись калачиком под одеялом. Зато позже, когда провалилась в обитель Морфея, вынырнуть из забвения было уже сложно. Мне снился смех отца, то, как он подбрасывал меня в воздух, когда я была совсем малышкой. Разве мог неродной, совсем чужой человеческий мужчина любить так сильно чужого ребёнка? Нет. Я отказывалась в это верить. Может меня подменили? Перепутали? Эта догадка отпала сразу. Ведь если я вошла в Аргум, мне должно быть не менее двадцати лет. Значит, родилась я до Сайнума и точно не осенью. И я собственными глазами видела могилу матери. Вернее могилу женщины, которую похоронил мой человеческий псевдо отец. Чтобы не думать об этом, я попросту снова предпочитала уснуть. Во сне было всё иначе. Тепло. Безопасно. И хорошо.