Она отделалась страхом и головной болью, растянувшейся на несколько дней, а мужчина теперь находился между жизнью и смертью.
Дверь в коридор открылась, и в комнату заглянул хозяин дома. Вот только выглядел он так, будто в особняк снова заявился монстр.
– Герхард, – Ее Светлость заволновалась и сразу же встала. – Что-то с Юстасом?
– Нет… Звонил Георг… Пришла телеграмма из Ференции. Сообщают, что Кристиан… погиб.
Клара замерла, не зная, что сказать. Великая герцогиня же словно не поверила в услышанное.
– Кристиан не мог… Там же ничего важного. Просто новое правительство. Дипломаты неприкосновенны. Кто сообщил?
– Принц Апии, – герцог кашлянул, прочищая горло. – Он пишет, что вырвался из города до наступления бури, а потом она гнала его, дыша в спину. Буря. Понимаешь?
Няня не понимала ничего, но по тому, как побледнела женщина, сделала вывод, что сведения достоверны.
– Я… наверное должен ехать во дворец. Георг отправит кого-то на проверку. Сам Фернандо должен приехать завтра, он сел на поезд. Наверняка лично сможет рассказать больше.
Герцог говорил, но будто сам не верил в происходящее. Так бывает, когда умер отец, она тоже не смогла сразу поверить, что больше никогда с ним не поговорит. Не обсудит цены на детали для часов и поставки. Терять близких – ужасно.
– Герхард, – вдруг спокойно произнесла герцогиня. – Нужно сказать Ульрике.
Мужчина вздрогнул, будто проснулся, и медленно кивнул.
– Ты права. Тогда я поеду к ней. Прошу прощения.
Он вышел и прикрыл за собой дверь, а Великая герцогиня медленно опустилась в кресло. Радости на ее лице не осталось, оно словно застыло, став маской.
– Мне очень жаль, – тихо сказала Клара, не зная, чем еще может помочь.
– Благодарю, – рассеянно ответила женщина, а потом неожиданно горько усмехнулась. – Жизнь – странная вещь. Когда чего-то желаешь, она исполняет это совершенно иным образом. И редко исполнение приносит счастье.
Бойтесь своих желаний, говорил отец.
Аннабель пискнула, привлекая внимание и показывая, что наелась. Пришлось убрать бутылочку и поднять ее вертикально, устроив на плече. Малышка не знала, что ее отец может умереть, а дедушка уже мертв. Ничто в этом мире ее не волновало кроме вкусного молока и теплых рук.
На какое-то мгновение Клара ей позавидовала, потому что видят элементали, будущее сегодня стало более мрачным…
Эпилог
Адрес Ульрике Герхард знал давно. Даже не помнил, когда именно узнал и как. Будто женщина Кристиана была частью их жизни всегда. Нет, она появилась не сразу, но в какой-то момент ее присутствие стало восприниматься как данность. Только Юстас не мог смириться. Злился, что отец уделяет внимание кому-то еще помимо Ивон, хотя сама она, кажется, не страдала. Какая еще женщина подумала бы о любовнице мужа, узнав о его смерти?
Он остановился у знакомого дома, заглушил двигатель и заставил себя покинуть авто. Дверь открыли после первого стука, и бессменный слуга, больше похожий на головореза, позволил ему войти, упомянув, что хозяйка в гостиной. Жаль, в какой-то мере, герцог надеялся, что ее не окажется дома.
– Ваша Светлость?
Ульрике сидела у окна, перебирая камни, и подняла на него вопросительный взгляд. Все же он был здесь нечастым гостем.
– Фройляйн Бистром… Я должен вам кое-что сообщить.
Почему-то говорить Ивон было проще. Или тогда он сам не понимал, что несет? А если женщина ударится в истерику, что делать?
– И что же?
Она отодвинула сложный прибор с увеличительными стеклами и в упор взглянула на него. Стало еще более неуютно, чем раньше.
– Мы получили известие из Ференции. Есть основания полагать, что Кристиан погиб.
– Сведения надежные? – хрипло уточнила женщина.
Апийский принц не мог знать об особенностях убийства Сантамэлей. Никак не мог. И упоминание о буре доказывало правдивость его слов. Чем дальше, тем больше становилось очевидно, что смерть дяди – новая реальность, с которой им придется жить.
– Да. Император отправит следователей с проверкой, но… Да. Кристиан мертв.
Голубые глаза будто поблекли. Ульрике опустила голову, глядя на столешницу, а потом глухо произнесла:
– Благодарю вас за визит. Вы могли не приезжать…
– Нет, не мог, – перебил Герхард, вдруг четко понимая, что не поехать сюда было бы огромной ошибкой. Пусть бывшая воровка и не являлась частью их семьи, она много значила для Кристиана, и не рассказать ей лично означало предать его память. – И, если вам нужна какая-либо помощь, вы всегда можете обратиться ко мне.
Она подняла взгляд и посмотрела на него так, как смотрела Милисент. Снисходительно. Как на ребенка, которому прощают шалость.
– Благодарю, Ваша Светлость. Вы очень великодушны. Я должна вам кое-что отдать. – Ульрике обернулась к камину и указала на массивную шкатулку, стоящую на каминной полке. – Не могли бы вы подать ее?
– Конечно.
Ничего не понимая, Герхард взял шкатулку, больше похожую на небольшой сундучок, и поставил на стол. Хозяйка дома сняла с шеи цепочку с кулоном и приложила его к завитушке в правом верхнем углу крышки. Внутри что-то тихо щелкнуло. Артефактный замок открылся. Если ошибочно применить не тот ключ, все содержимое будет немедленно уничтожено.
Ульрике подняла крышку и развернула хранилище к нему.
– Здесь документы, которые Кристиан хранил у меня. Их содержимое мне неизвестно, но они касаются вашей семьи, герцог. Он хотел, чтобы в случае его смерти, документы попали к вам или… императору. Если бы вы не приехали, я нашла бы способ их передать. Однако вы здесь и можете забрать сами.
Герхард молча достал стопку писем, перевязанных лентой, потрепанный дневник, явно старый, еще один, куда более новый, и еще пару документов, напоминающих врачебные записи. Что со всем этим делать, он пока не представлял, но раз Кристиан хотел передать документы им с Георгом. Значит, придется разобраться.
– Благодарю, фройляйн Бистром.
– Прощайте, Ваша Светлость.
Намек был вполне очевиден, он коротко поклонился и направился к дверям. Перед самым выходом его догнал приглушенный грохот, будто что-то ударилось в стену. Герхард замер, сжимая в руках документы, но так и не рискнул вернуться. Эта боль его не касалась…
На улице дул теплый южный ветер, небо радовало синевой, а солнце будто решило компенсировать всех хмурые и дождливые дни. Весна наступила. Жизнь продолжалась.
Только теперь без Кристиана Сантамэля…
