Егерь. Системный зверолов (СИ) - Скиба Николай

Ну вот и всё. Вот в чём корень зависти и страха старосты. Отец Макса при более низком ранге превосходил его по результатам. А теперь сын этого Зверолова проявил те же особые татуировки, ту же наследственную силу. Получается, что старика просто беспокоит его статус, а ещё, наверняка, деньги.

Ефим боялся не моей смерти — он боялся повторения истории. Что же ты сделал с мужиком, гнида?

— А когда он стал старостой, м?

— Ефим? Да давно, уже и не вспомню. Как Григора изгнали, может через год. Или меньше? Нет, не помню. А что? — нахмурилась женщина.

— Да так, — сказал я, поднимаясь с лавки. — Теперь я понимаю.

— Что понимаешь? — насторожилась она.

— Что скоро всё будет в порядке, — улыбнулся я, беря Красавчика на руки. — Мне пора. И не осуждай, хватит уже. Смирись.

Ольга резко встала и схватила меня за рукав.

— Макс, — её голос стал жёстким, — не делай глупостей. Ты мой единственный сын.

— Не буду, — сказал я. — Глупостей — не буду.

Мама вышла из дома первой, проверила, что путь чист, и я быстро скользнул во мрак леса.

Шёл обратно к хижине по знакомой тропе, а в голове крутились мысли.

Красавчик устроился у меня на плече, его тёплое тельце слегка покачивалось в такт моим шагам. Горностай дремал, изредка шевеля ушками при особенно громких звуках ночного леса.

Картина становилась всё яснее с каждым шагом.

При своей второй ступени отец уже превосходил Ефима. Приручал зверей, с которыми староста едва мог справиться.

А ведь не просто так старик имеет свою должность. К сильным Звероловам уважение и доверие жителей огромное.

Вот чего ты боялся… Конкуренции.

Возможно, отца выбрали бы старостой, а Ефим был бы на подпевках, как сейчас Григорий у него?

И вот появился я. Сын этого человека с той же наследственной силой. В тот день он пришёл проверить, что мои татуировки пробудились.

Но хоть всё и выглядело абсолютно логично, проблема будто сидела глубже.

Я остановился на тропе и посмотрел на свои руки в лунном свете. Красные узоры пульсировали слабым свечением, а на краях основных линий едва проступали тонкие спирали.

Моя «Экспериментальная эволюция» позволяла питомцам развивать четыре навыка вместо обычных двух. Да, совершенно иная сила, и тоже уникальная.

У отца был один дар, у меня — другой. Но оба они означали одно и то же: невероятный потенциал роста.

Я усмехнулся, продолжая путь. Изгнание, которое должно было стать моим наказанием, обернулось величайшей удачей. Свобода от социальных ограничений, возможность развиваться без помех — всё это досталось мне благодаря «заботе» старосты. Он ведь не знал, что умеет мальчишка.

Но оставался один вопрос: почему Ефим не пошёл на убийство?

Я замедлил шаг, обдумывая этот момент. Устроить «несчастный случай» в лесу было бы проще, чем организовывать сложную интригу с лекарем и публичным судилищем. Что удерживало его от прямых действий? Причина точно была.

Статус отца в деревне? Возможно. Он был уважаемым человеком, и моя внезапная смерть могла вызвать подозрения после гибели одного из сильнейших Звероловов деревни. Да, моя смерть от «хвори» выглядела бы естественно, а я взял и выжил!

Или дело было в чём-то другом? В политической ситуации в совете старейшин? Барут ведь упоминал, что его семья находится в конфликте с Ефимом. Может быть, к старосте появились бы вопросы? Ирма ведь тоже говорила, что нашу семью крепко уважали.

Не за деревню Ефим переживал, не о моей безопасности заботился. Он боялся потерять власть, влияние, статус главного.

А это делало его предсказуемым.

Завтра большая часть проблем уйдёт.

Я прибавил шаг, чувствуя, как предвкушение растекается по венам. Красавчик сонно пискнул, почувствовав изменение в моём настроении.

Глава 31

Я стоял недалеко от нашего семейного дома, глядя на пустую поляну в утренних лучах солнца. Сегодняшний день станет решающим.

Мысленно обратился к своим питомцам ещё когда выдвигался в путь и сказал держаться подальше.

От горностая пришёл послушный отклик — зверёк понимал серьёзность ситуации. А вот кошка… Её ответ был смесью любопытства, лёгкого высокомерия к моим указаниям и твёрдого намерения делать то, что сочтёт нужным. Огрызается, и слушается лишь наполовину.

На тропе показались силуэты. Шли небольшой группой — человек пять-шесть. По походке и одежде узнал деревенских, тех, кто попроще. Обряд совершеннолетия Зверолова — событие нечастое, особенно такое уникальное. У изгнанника.

Неплохо, Барут, ты сделал всё как надо.

За ними потянулись другие. Несколько парней из богатого квартала, один из них — молодой Мастер с зелёными татуировками на руках. Следом шли две девчонки в ярких платьях. Виола с Варей, как же без них.

Мастер указал на меня пальцем и что-то спросил у Виолы, но та лишь раздражённо отмахнулась от него.

Варя выглядела вполне обычно — румянец на щеках, улыбка во всё лицо. А вот Виола встретилась со мной глазами и тут же отвела взгляд.

— Макс! — донёсся знакомый голос.

По тропинке торопливо шла мать, а рядом с ней — бабка Ирма. Лицо Ольги было встревоженным. Ирма же выглядела собранной, даже воинственной — подбородок вперёд, глаза горят. Старуха явно была довольна происходящим.

Следом показался Стёпа, потом Барут. Рядом с ним шла та самая зажиточная пара, которую я заприметил на площади в день своего изгнания, — его родители.

На поляну продолжал прибывать народ. Почти все держались поодаль, кучкуясь вдалеке.

Особенно выделялась группа из трёх мужчин средних лет в качественной одежде. Мастера — на это указывали не только зелёные татуировки, но и присутствие питомцев. У одного на плече сидела птица с переливающимся оперением, у второго рядом лежала необычно крупная собака с умными глазами, а третьего сопровождал…

Я замер, рассматривая это создание. Размером с мою кошку до эволюции, и покрытое чешуйчатой шкурой тёмно-синего цвета. Его удлинённая морда заканчивалась небольшим гребнем, а хвост был толстым и мускулистым. Когда зверь повернул голову, я увидел его ярко-жёлтые, с вертикальными зрачками, глаза. Похоже он минимум из зоны средней опасности.

Ползучий драк. Уровень 15 — F.

Эти Мастера явно не из простых — либо очень богатые, либо очень талантливые. А может, и то, и другое. Чтобы содержать таких зверей, нужны серьёзные ресурсы и немалый опыт.

— Интересно, — пробормотал я, наблюдая, как они расположились в стороне от основной толпы.

— Что интересно? — спросил подошедший Барут.

— Мастера пришли.

Барут проследил за моим взглядом и кивнул:

— Отец говорил, что обряд совершеннолетия Зверолова — событие значимое. Обычно всё проходит за закрытыми дверьми, сам понимаешь. А тут… — он окинул взглядом поляну и загадочно подмигнул мне. — Целое сборище. Мы в расчёте.

— В расчёте, — я кивнул и пожал протянутую руку.

— Но, если что, обращайся, — он кивнул и вернулся к родителям. Отец Барута едва заметно кивнул мне.

Толпа на поляне росла. Уже человек тридцать собралось, может больше. Все держались настороженно, многие перешёптывались между собой.

И тут на тропе показалась главная процессия.

Впереди шёл староста Ефим, опираясь на свою резную трость. На нём была лучшая одежда — тёмно-синий кафтан с серебряными застёжками, сапоги из мягкой кожи. Красные татуировки на руках пылали тусклым огнём. Увидев толпу, он слегка растерялся, но лишь на мгновение. Рядом с ним шагал Григорий. Шёл он степенно, с каменным лицом — ему явно не нравилось происходящее.

За ними следовал алхимик Ганус, несущий кожаный мешок — видимо, с необходимыми для обряда снадобьями. Его узкое лицо было сосредоточенным, длинные пальцы крепко сжимали ручку мешка.

— Ну что ж, — пробормотал я. — Начнём.

Ефим остановился в центре поляны, окинул собравшихся взглядом. Его глаза задержались на мне, и я увидел в них холодное торжество.