Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Кадр 4:

Она подходит к самому трону и с вызовом проводит пальцем по резному подлокотнику, оставляя идеально чистую полосу на пыльном дереве.

Королевой стану, это лишь вопрос игры и дней,

Но а пока… не время для высоких идей.

Я смахну пыль с полок, отмою унитаз,

Первый шаг к власти — он всегда вот так, сейчас.

Кадр 5:

Финальный кадр. Она снова нагибается, чтобы поднять ведро с водой. Снова мелькают кружевные трусики. Она выпрямляется, откидывает волосы с лица и смотрит в камеру с ледяной, безжалостной улыбкой.

Пусть думают, что место мне у швабры и ведра,

Я поднимусь из пепла, словно птица с костра.

И князь мой юный, ты еще узнаешь вкус мести,

Когда на трон взойду, и останемся ты и я — вместе.

(Музыка резко обрывается. Ирис поворачивается спиной к камере и продолжает мыть пол. Последний кадр — ее рука с зажатой в ней тряпкой.)

I’m a Dragon, hear my roar!

(Кадр не с Артуром, а с огромной тенью дракона, которая вдруг накрывает собой весь тронный зал. Тень проецируется на стены, искажается, становясь все больше и ужаснее. Слышен низкочастотный, гулкий рык, от которого дрожит камера.)

Before my might, the worlds will fall,

(Быстрая смена планов: рассыпается песочный замок на карте Эрнгарда. Стеклянный шар в руках Роксаны трескается вдребезги. Знамя фон Штормгардов падает в грязь и на него наступает сапог с гербом Драконхейма.)

Each damsel fair, within my hall,

(Крупные планы на лицах женщин, но не обожающие, а полные сложных эмоций. Лира смотрит с хищным, одобрительным голодом. Ирис — с ненавистью и мстительным торжеством. Элиана — с покорным ужасом и скрытым возбуждением. Они стоят не у ног, а вокруг трона, как живые щиты и орудия.)

A tyrant’s reign forevermore!

( Артур не кивает. Он сидит на троне, подперев рукой подбородок. Его лицо наполовину скрыто тенями, и только один глаз, в котором пляшут отсветы магического пламени, холодно и безразлично смотрит прямо в душу зрителю. Он абсолютно неподвижен. Это не ликование — это приговор. И этот взгляд говорит: это только начало. На его плече ярко алеет свежий шрам.)

(Музыка меняется. Появляется томный, но ритмичный электропоп бит с примесью восточных мотивов. Камера плавно скользит по залу. Лира возлежит на роскошном диване, застеленном шелками и мехами. Она одета в облегающее платье из золотой парчи, подчеркивающее каждую линию ее тела. Ее розовый хвост с белым кончиком лениво покачивается в такт музыке. Она медленно, с наслаждением отправляет в рот виноградину за виноградиной, ее зеленые глаза полуприкрыты, на губах — самодовольная, хищная улыбка. Она начинает читать свой куплет, ее голос — низкий, мурлыкающий, полный сладкой угрозы.)

Кадр 1:

Крупный план. Лира давит спелую ягоду между острых клыков, сок стекает по ее подбородку. Она смотрит прямо в камеру с вызовом.

Нечего тут думать, я мурлыка номер раз,

Первая кошачья драконесса, высший класс!

Кадр 2:

Она грациозно соскальзывает с дивана и на четвереньках, с кошачьей грацией, подползает к трону, на котором сидит Артур. Она трется щекой о его ногу, как котенок.

Стелюсь у ног его, ну и что с того,

Придет мой час, и он падет под каблучок мой, ёу!

(Ритм становится резче, бит — агрессивнее. Лира резко вскакивает на ноги. Ее поза меняется — теперь она стоит в полный рост, властная и неприступная. Она смотрит на Артура сверху вниз.)

Кадр 3:

Она подносит руку к лицу, показывая когти, которые затем мягко сжимает в кулак.

Нежности, мурчанье — это лишь игра,

Ведь сила кошки — в тихих лапах, да-да-да!

Кадр 4:

Она обходит трон по кругу, ее платье шуршит. Она проводит пальцем по его плечу, оставляя на пыли идеальную полосу, как ранее Ирис.

Князь думает, что он тут главный режиссер,

Но скоро он поймет, кто в доме босс, кто мэр.

(Музыка снова становится томной, мечтательной. Камера мягко фокусируется на ее лице, которое на мгновение становится нежным, но в глазах все так же пляшут хищные огоньки.)

Кадр 5:

Она закрывает глаза, как будто мечтая, прижимает руку к груди.

Весной он сладко запоет мне серенады,

О любви, о верности, не будет здесь преграды.

Покорный взгляд, колени предо мной,

И статус императрицы, навсегда лишь только мой.

( Резкая смена. Музыка обрывается. Ее глаза широко открываются, зрачки сужаются в вертикальные щелочки. Она больше не мурлыкает — она рычит. Ее рука с острыми когтями резко сжимается в кулак перед камерой.)

Я — богиня, он — мой раб навеки,

Пусть льет мне слезы, пусть не знает он опеки.

Драконья грация, кошачья власть,

И князь у ног моих, готов на всё отдать!

(Последнее изображение — ее ухмылка крупным планом. Тишина на секунду, а затем слышится тихое, угрожающее: «Мяу».)

(Музыка резко меняет атмосферу. Звучит мощное, трагическое оперное сопрано в стиле эпик-метал. Камера отъезжает от Лиры и панорамирует на бушующее море, разбивающееся о скалы. На вершине утеса, в развевающемся плаще, стоит Элиана. Ее светлые волосы разметаны ветром, лицо озарено суровой решимостью. Она поет, ее голос — чистый, ледяной клинок, режущий пространство.)

Элиана (поет с силой и трагизмом, глядя в штормовую даль):

Глупышки грезят о троне и власти,

Не видят силы князя, его страсти.

Величия блеск им не понять, не осознать,

Лишь золото да шелка — вот их благодать.

А я отдам все, до последней нитки,

Чтобы мир пал пред ним в подлой попытки.

Пусть кровь течет рекой, пусть рушатся города,

Лишь бы его имя гремело сквозь года.

(Резкий, грубый обрыв музыки. Ее сменяет яростный грайндкор. Камера дергается и переключается на Годфрика. Он стоит по пояс в трупах, весь залитый кровью и грязью. В одной руке — зазубренный топор, другой он яростно тычет пальцем в сторону камеры. Его лицо искажено боевой яростью.)

Годфрик (орёт, хрипло и зло, почти не попадая в ритм):

Вы, сука, сражаться будете или нет⁈

Только поете, как князю сделаете минет!

Может, уже разъебем вражеские войска⁈

Меня дома уже заждалась моя киска!

(Музыка снова меняется. Появляется тяжёлый, уверенный бит. Камера резко наезжает на Артура. Он стоит, скрестив руки на груди. Его рыцари моментально выстраиваются позади него в идеальную линию и начинают хлопать в ладоши в такт, отбивая мощный ритм.)

Артур (четко, властно, поверх ритма):

Согласен, но нам нужен имбовый припев.

Чтобы Эрнгард узнал все наши мотивы.

И каждая строчка поднимала вверх.

Юбки эльфийские и нюдсы девочек сливы.

(Наступает момент тишины. Затем — МОЩНЕЙШИЙ ДРОП. Музыка превращается в огненный ураган из гитарных риффов, эпичного хора и безумного бита. Начинается вихревой монтаж:)

ВИЗУАЛЬНЫЙ РЯД ПОД ПРИПЕВ:

Артур, парирующий удар меча, с высвобождением сокрушительной волны огня, сметающей целый ряд солдат.

Тень огромного дракона, материализующаяся из дыма и пламени, которая с ревом кружит вокруг Артура, пока тот левитирует в воздухе с раскинутыми руками, его глаза пылают магией.

Роксана, появившаяся в дымном вихре, начинает агрессивно тверкать в сторону камеры, ее смех сливается с рыком дракона.

МагТрахер где-то на заднем плане, в аду битвы, конвульсивно трясет костями, как в трансе.

Элитные рыцари Драконхейма, выстроившись в идеально синхронные шеренги, исполняют мощный, брутальный танец с мечами и щитами.

Элиана, Ирис и Лира теперь в роскошнейших вечерних платьях, с холодными, высокомерными лицами, пафосно возлежат на огромном бархатном диване, который нелепо стоит прямо посреди поля боя. Они смотрят на хаос с видом королев, наблюдающих за гладиаторскими боями.