Чудесный сад жены-попаданки (СИ) - Деева Лина

«И постарайтесь не упоминать о таком пустяке, как наша игра, Каннингем, — сказал король напоследок. — Пусть ваша избранница считает, будто вы потеряли голову от любви к ней».

«Слушаюсь, ваше величество», — кисло ответил лорд, не терявший головы (тем более от женщин), даже когда был желторотым юнцом. И уехал из королевской резиденции в настроении мрачном и унылом — редчайший для него случай.

Где найти девицу, родители которой согласились бы пренебречь приличиями и выдать её замуж пусть за высокородного лорда, но с шокирующей скоростью? Совсем уж откровенного мезальянса не хотелось: род Каннингемов был слишком древним и знатным. О жизни после свадьбы особенно задумываться не стоило — вариант «заделать наследника и отправить ненужную жену в деревню» давно считался общим местом в договорных браках. Но вот сама свадьба…

Следующим вечером лорд пришёл в клуб раздражённым донельзя и потому с трудом сдержал гримасу брезгливости, когда Экхройт, вечно тянувший в общество всякую деревенщину, представил ему «старину Хьюго Броуди». Явно провинциал, новый знакомец был одет в камзол по прошлогодней моде, не особенно ловко сидевший на его полной фигуре, и то и дело вытирал платком нервную испарину. Он очень старался говорить уверенно, однако до конца избавиться от заискивающих нот всё равно не мог. В обычном настроении Каннингем облил бы его холодом, намекнув держаться подальше. Но сегодня высокородному лорду вдруг пришла на ум некая шутка, и он не совладал с искушением.

— Не желаете ли присоединиться к нашей партии в вист, Броуди? — свысока предложил он. — Нам не хватает одного игрока.

Новый знакомец в очередной раз промокнул платком лоб.

— Благодарю за приглашение, лорд Каннингем. — Переломить себя и называть собеседника без титула он не мог. — Но я не уверен…

— Ставки будут символические. — Каннингем с лёгкостью разгадал причину заминки. — Однако, если вы не чувствуете в себе уверенность, не буду настаивать.

— Нет-нет! — Броуди не на шутку испугался. — Я и в мыслях не… Конечно, я согласен!

Каннингем небрежно кивнул ему и, не оглядываясь, направился к карточному салону. Он был уверен, что жертва идёт следом, даже не догадываясь, что её ждёт.

Это было настолько легко, что походило на избиение младенца. Причём Броуди понимал, что проигрывает в пух и прах, но остановиться не мог: всё надеялся, карточная удача вот-вот улыбнётся ему.

Экхройт пытался мягко притормозить приятеля — увы, безрезультатно. Однако именно фраза о «безутешных милых дочерях» стала для Каннингема искрой, из которой вспыхнул огонь гениальной (как тогда казалось) идеи. И, угощая фактически разорённого Броуди хайландским виски десятилетней выдержки, высокородный лорд предложил сделку: порванная долговая расписка в обмен на руку и сердце дочери проигравшего.

— Но Мэриан самая младшая. — Несмотря на патовую ситуацию, Броуди пытался барахтаться. — Почему бы вам не присмотреться к моей старшенькой, Кэтрин?

Позже Каннингем всерьёз сожалел, что даже не обдумал этот вопрос. Но тогда его зацепило, что щедрое предложение не было встречено безоговорочно, и с улыбкой, похожей на росчерк кинжала, он мягко заметил:

— Я считаю леди Мэриан более подходящей для себя парой.

И мышеловка захлопнулась.

Каннингем-из-настоящего понял, что сжимает край подоконника с такой силой, словно хочет раскрошить камень, и заставил себя расслабить пальцы.

— Ничего, — вполголоса произнёс он, обращаясь к давно исчезнувшей карете. — Вы ещё на коленях приползёте ко мне, моя дорогая. Обещаю.

Глава 11

Ехалось мне отлично. Поначалу я глазела из окна на столицу и пригороды, затем — на зелень лугов и бледное золото полей. Стоило нам отъехать от города, как ветер разогнал тучи, и теперь летнее солнце весело светило с небес, изредка прячась за белые, похожие на комки ваты облачка. «Свобода, свобода, — мурлыкала я про себя. И на всякий случай поправлялась: — Ну, почти». А ещё строила планы — по сути своей, воздушные замки, ведь ничего толкового о Колдшире мне известно не было.

Весь день мы провели в пути почти без остановок, но единственным неудобством от этого были затёкшие мускулы: после сытного завтрака голод я почувствовала ближе к вечеру. И к постоялому двору, рядом с которым Олли остановил карету уже в сумерках, приехала с вполне здоровым аппетитом.

Пока кучер недовольно прикрикивал на бросившихся к нам слуг и сам управлялся с лошадьми, Райли откинул подножку кареты и помог мне выйти. После чего, потерев тонкий шрам, пересекавший правую бровь, буркнул:

— Пойду разузнаю, что да как. — И широким шагом двинулся к крыльцу.

— Не извольте беспокоиться, леди Каннингем. — Олли будто извинялся за не слишком вежливого «коллегу». — Местечко тута недурное, но ежели комнат вдруг не найдётся, поедем дальше. Мили через три ещё один постоялый двор будет, там точно заночуем.

Однако вскоре вернувшийся Райли так же отрывисто сообщил:

— Нашлась комната. — И играючи вытащил из кареты мой саквояж с вещами первой необходимости.

Кучер остался заботиться о лошадях, а я в сопровождении Райли вошла в просторный зал постоялого двора. Царивший здесь полумрак разгоняли огонь большого камина у дальней стены да неохотно цедившие вечерний свет грязноватые окна.

— Леди Каннингем! — Невысокий и лысый, как пятка, хозяин колобком выкатился из-за широкой деревянной стойки мне навстречу. — Какая честь! Счастлив приветствовать вашу светлость под сим скромным кровом!

И отвесил такой глубокий поклон, что я испугалась, как бы он ни приложился лбом об пол.

— Добрый вечер. — Мне было неловко от настолько преувеличенного гостеприимства. — Мне сказали, у вас есть подходящая для меня комната.

— Самая лучшая на всех постоялых дворах за семь миль окрест! — побожился хозяин. — Прошу вас, леди Каннингем, следуйте за мной.

Он повёл меня на второй этаж, где в конце длинного коридора безошибочно нашёл на толстой связке нужный ключ и открыл ничем не примечательную дверь. С поклоном пропустил меня вперёд:

— Пожалуйте, ваша светлость!

И я вошла в комнату.

На первый взгляд она и впрямь была неплохой: чистый пол, белоснежное постельное на широкой кровати, запах свежести. Обещая тишину, единственное окно выходило на противоположную от крыльца сторону, и озарённые закатным солнцем холмы смотрелись в его раме красивой фотографией.

— Славная комната, — резюмировала я и обернулась к хозяину. — Пусть подадут горячую воду, чтобы умыться с дороги, и ужин. И позаботьтесь, чтобы мои слуги получили ночлег не хуже.

— Слушаюсь, леди Каннингем!

В очередной раз согнувшись в поклоне, хозяин выкатился в коридор. «Анника! — донёсся до меня его вмиг сделавшийся сердитым голос. — Где ты, лентяйка? Горячую воду для леди Каннингем, живо!»

— Я договорюсь, чтобы мы с Олли ночевали в соседней комнате, — хмуро сообщил Райли, ставя мой саквояж рядом с узким платяным шкафом. — Не забудьте запереть на ночь дверь. Леди Каннингем.

На этом он неуклюже поклонился и оставил меня одну, да так, что ни дверь не стукнула, ни половица не скрипнула.

«Странный человек, — подумалось мне ему вслед. — Кланяется, а у самого спина не гнётся. И про „леди“ явно через раз вспоминает. Интересно, откуда Бэрридон его откопал?»

***

Воду мне принесла миловидная веснушчатая девушка, у которой из-под чепца служанки во все стороны выбивались пушистые рыжие кудряшки.

— Чего на ужин изволите, ваш-светлость? — спросила она, сделав почтительный книксен и поставив высокий кувшин на столик для умывания. — На кухне есть суп, жаркое из телятины, запечённая курица, овощи, пудинг с изюмом, яблоки с рисом. Но ежели пожелаете, кухарка состряпает отдельно для вас.

— Не нужно. — Меня полностью устраивало здешнее меню. — Принеси суп, жаркое и пудинг. Да, и ещё чай.

— Слушаюсь, ваш-светлость.

Служанка почти на цыпочках выскользнула из комнаты и, уже без стеснения топоча грубыми башмаками, заторопилась на кухню. Пока она несла ужин, я успела умыться и почти до неприличия ослабить шнурки на корсете. Честно, если бы не это орудие пытки во имя моды, моё путешествие было бы идеальным.