Осада. Часть 1 (СИ) - Садов Сергей Александрович

— И ничего я не подслушивала. Просто случайно услышала. Нечего в коридорах о важных вещах разговаривать.

— То есть мы еще и виноваты? — искренне изумился брат.

— Ну не я же? — так же искренне удивилась Элайна.

— Я так понимаю, — вмешался герцог, — ты хочешь заменить брата в этой поездке? — Похоже герцог и сам не верил в то, что говорит.

Элайна энергично кивнула.

— Традиция будет соблюдена и во главе экспедиции встанет член герцогской семьи, — поспешно заговорила она, торопясь привести подготовленные аргументы. — А кроме меня направить некого. Матушка едет с вами, Ларии это не интересно, она сейчас активно строчит письма своему Ролану…

— Элайна…

— Ох, прошу прощения, Ваша Светлость. Ларс болеет, а Карен еще слишком мал.

— Ты тоже не сильно его старше, — заметил очевидное Турий.

Элайна пожала плечами.

— Но я готова к поездке. Если надо и верхом проеду всю дорогу. Ты меня знаешь. Что же касается самой поездки… Так ты же сам понимаешь, что мне там и делать ничего не надо будет, кроме как демонстрировать себя. Ну, в смысле, там мило пообщаться ни о чем с вассалами, потанцевать там, покивать кому надо. А потом просто подписать то, что подадут те люди, кто и будет заниматься тем, ради чего вся эта экспедиция и задумана.

Отец с сыном переглянулись. Элайна, заметив неуверенность в их взглядах, торопливо принялась укреплять позицию:

— И вообще пора уже демонстрировать не только сталь, но и бархат. Пусть вассалы видят, что герцогство — это не только броня и меч в руках братьев. Вы сильно недооцениваете влияния жен и дочерей вассалов на своих мужей и отцов. Я могу наладить с ними общение…

— Или выбесить их, как ты постоянно делаешь с сестрой, — заметил Турий, улыбнувшись.

У Элайны хватило такта выглядеть смущенной.

— Ничего вы не понимаете. Я провожу ее тренировку перед отъездом в семью жениха. После меня ей любая свекровь будет казаться милой и доброй.

Герцог не выдержал и расхохотался.

— Так вот что это было, оказывается, — выдавил он сквозь смех. — А я думал тебе просто нравилось выводить сестру из себя, а оказывается ты ее тренируешь так. Надо будет Ларии рассказать об этом, пусть выразит тебе благодарность.

Элайна уже не выглядела такой уверенной.

— Э-э… может не надо? Тогда тренировки будут уже не так эффективны. Как говорит твой капитан гвардии: лучшие тренировки те, что приближены к бою.

— Цитируешь неточно. — Но тут герцог резко посерьезнел и нахмурился. Прошелся по кабинету, потом опустился в кресло и забарабанил пальцами по столешнице, задумчиво разглядывая дочь.

И Элайна, и Турий молчали, понимая, что отец сейчас серьезно обдумывает предложение девочки.

— Турий, — герцог повернулся к сыну, — можешь оставить нас?

Наследник молча чуть склонил голову, глянул на сестру и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Герцог немного помолчал. Повернулся к дочери. Открыл рот, помолчал, закрыл, явно собираясь с решимостью начать разговор.

— Это ОНА, хочет? — наконец, спросил он.

Дочь резко посмурнела, кулаки сжались.

— Ты опять с матушкой говорил?

— Элайна…

— Нет, папа! Не хочу ничего слушать! Мне кажется, мы уже решили этот вопрос, чтобы снова к нему возвращаться! Что думает по этому поводу матушка… пусть остается на ее совести. Нет никакой «она»! Я и только я! Ты… ты не понимаешь, папа, я не могу объяснить, как это работает… Невозможно слепому объяснить, что такое цвета, глухому, что такое звуки. Она… Я знаю жизнь своего близнеца практически с рождения… Да я переживала её вместе с ней… вместо неё. Я приобрела её опыт… Как и она мой. Повлияло это на меня? Да. Стала ли я ею? Не знаю. Папа, я сама боялась, когда начался ритуал. Я тряслась от ужаса. Я боялась потерять себя. Потом познакомилась с ней… Леной. Лена папа, не «она», как вы все ее стыдливо зовете. И я была ею! У меня было два папы, две мамы… Был еще старший брат. А потом, когда я очнулась, я не могла разобраться кто я: Элайна, дочь герцога, или Лена, дочь уважаемого мастера-строителя там…

— Мастер-строитель?

Элайна замерла.

— Ин… инже… инженер… кажется, так называется профессия. Точно, инженер… Только не как у нас, а какие-то сложные машины. Наиболее близко мастер-строитель. Тот, кто придумывает и строит что-то сложное. Папа, ты специально отвлекаешь меня?

— Ты слишком эмоциональна. Эмоции — плохой советник, тем более если хочешь кого-то в чем-то убедить.

Элайна прикрыла глаза и несколько раз вздохнула, успокаиваясь.

— В общем, я сама испугалась, поскольку не понимала кто я такая. Потом… потом я словно заново собрала себя, отсекая то, что мне в себе не нравилось и поглощая то, что хотела сохранить, даже что-то создавала. Я не Лена, а Элайна… Но я и Лена, а не Элайна. Я даже не могу сказать кого во мне больше. Я не знаю где начинается Лена, а где заканчивается Элайна… Пап, ты можешь разделить смешанный с молоком чай? Заново отделить чай от молока?

— Не думаю, что получится, — отозвался герцог, заметив, что дочь собирается с мыслями и решил немного заполнить возникшую паузу. Ну и помочь дочери с мыслями собраться.

— Вот-вот. Чтобы там ни думала матушка, нельзя никаким правильным воспитанием разделить меня и Лену, ибо нечего разделять! У меня изменился вкус, но если продолжать силком пичкать меня тем, что когда-то любила Элайна, я не полюблю вареный горох снова. Я скорее его сильнее возненавижу. Я не смогу снова полюбить рисование, но зато я теперь люблю танцы. Почему мама считает, что я не должна хорошо танцевать, но обязана научиться хорошо рисовать? Потому что это умела Элайна?

Герцог устало потер виски.

— Все намного сложнее, чем ты думаешь. Ты знаешь, это ведь именно Лейла вспомнила про ритуал, и именно она буквально заставила меня его провести. Я до последнего сопротивлялся. И вовсе не из-за трат, которые он потребовал. Но жена убедила. А если бы ритуал не провели, то ты… ты была бы хуже, чем мертва.

— Ты… ты жалеешь?

— Ни секунды, — твердо и решительно отмел герцог. — И глядя на тебя, я даже удивляюсь себе, что сопротивлялся. Я люблю тебя, дочка. Люблю такой, какая ты есть.

— Тогда почему же мама не может принять меня? — В голосе девочки прозвучала такая боль, что даже герцога проняло.

— Просто дай ей время, — как-то жалобно попросил он.

Дочь с какой-то взрослой усталостью посмотрела на него.

— Я постараюсь, папа. А что касается твоего вопроса… Возможно да, жизнь Лены повлияла на меня. Ты ведь мало интересовался чем она болела и почему ее отец согласился на договор. Так вот, я не знаю, как называлась ее болезнь, но у нее постепенно отказывали мышцы. Атрофировались… Вот, такое умное слово запомнила. Сначала все шло незаметно и медленно. Вот она уже ходит с палочкой, как старушка, потом с костылями, потом уже может перемещаться только в инвалидном кресле. В последние полгода до ритуала она уже даже не вставала с кровати. Неудивительно, что ее отец ухватился за любую возможность помочь дочери.

Герцог представил ситуацию, когда такое происходит с ее дочерью… Да, Элайна болела, но у нее внешне это никак не проявлялось. До самого последнего мига она оставалась бы здоровой и разумной. Просто в один день, в одно мгновение она превратилась бы в куклу. Она ела бы, если ее накормить, ходила бы, если вести за руку, только в теле не осталось бы души. Того, что и делает человека человеком.

— Могу представить, — согласился он.

— Ну вот. И единственным спасением для нее были книги. Папа, ты даже не представляешь, сколько там у них книг! И она их читала. Приключения, история… Кстати, именно она заставила меня полюбить историю. Я помню, что читала она и много уже прочитала здесь. Так вот, она, читая, представляла себя на месте тех героев. Знала, что даже если болезнь сумеют остановить, она уже никогда не сможет ходить. Знала и мечтала пройтись вместе с героями своих любимых книг. И эта мечта… А я… Я здорова, дочь герцога… но заперта в замке и окрестностях. Я пересекала экватор с детьми капитана Гранта, строила дом на необитаемом острове, путешествовала в глубинах океана, в космосе… И не могу даже съездить в соседний город.