Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

Ссадаши перевёл взгляд на санный след, уходящий под реку рыхлого снега, и поморщился.

Сердце наагариша Зэйшара сжалось одновременно от страха и радости, когда до его слуха донёсся трубный рёв оленя.

Едва узнав о пропаже Иллазы, он сразу собрал отряд и бросился к Зеруе, на склоне которого росла рощица, где собирались эти злополучные какарлиши, в надежде перехватить дочь там. Времени с их отъезда прошло уже много, и они вполне могли успеть добраться до места. Местность там была более-менее спокойная: зверьё в большинстве своём предпочитало селиться в лесу, а не на склонах гор, где из-за частых метелей постоянно сходили лавины. Но наагариш всё равно сходил с ума от беспокойства. Он то обещал себе, что выпорет непослушную девчонку, когда найдёт, то корил за то, что поставил свои обязанности наагариша выше обязанностей отца.

К роще они поехали более коротким путем, но всё равно, когда добрались, никого там не обнаружили. Какарлиши – большие красные плоды, вымороженные почти до прозрачности, – тихо позвякивали, не тронутые никем. Следов чьего-то недавнего присутствия здесь тоже не было.

Спустившись ниже, они обнаружили, что по склону сошла лавина. Зэйшеру показалось, что в тот момент он умер. Некоторое время он безучастно смотрел на то, как другие наги, спустившись с санок, медленно прочёсывают снег, пытаясь хоть кого-то найти, а затем сам пополз на поиски.

Трубный рёв оленя подарил ему надежду.

Они быстро нашли зверя. Сильная скотина с завидным упорством выбиралась из снега. На боках её красовались кровавые полосы от оборвавшейся упряжи. Не успел наагариш отчаяться в очередной раз, как были обнаружены сани.

Они были перевёрнуты и наполовину присыпаны снегом. Едва их приподняли, как раздался испуганный женский визг. Сердце Зэйшера опять сжалось: под санками, испуганно сверкая глазищами, лежала Миирика.

– Одна нашлась, – радостно объявил кто-то.

Миирика, поняв, что наконец-то в безопасности, расплакалась. Её вытащили и осторожно посадили на сани.

– Где Иллаза? – горячо спросил у неё Зэйшер.

– Я не знаю, – Миирика всхлипнула. – Когда под нами поехал снег, я вцепилась в сани и зажмурилась. Её, наверное, снесло волной вниз.

Зэйшер обессиленно опустился на снег. В его воображении ярко разыгралась картина, где его хрупкую нежную дочь безжалостно ломает и хоронит снег.

Вааш и Ссадаши поднялись вверх ещё саженей на пятьдесят. Подъём по рыхлому снегу был тяжёл и отнимал много времени. Порой мужчинам попадались вывороченные камни, поломанные древесные стволы, но ничего похожего на упряжку. Даже оборванных ремешков не попалось.

– Может, выскочить успели? – понадеялся Вааш.

Ссадаши с сомнением пожал плечами.

Когда они поднялись ещё саженей на пятьдесят, солнце как-то неожиданно быстро оказалось над горизонтом. Вааш и Ссадаши, всё ещё не привыкшие к наступлению ранней ночи, озадаченно переглянулись, сообразив, что рискуют заночевать прямо на склоне.

– Мы здесь замёрзнем, – уверенно заявил Ссадаши.

– Вернуться до наступления темноты всё равно не успеем. Может, укрытие какое-нибудь найдём и пересидим до утра?

– Да какое тут может быть укрытие? – раздражённо прошипел парень.

Его шипение эхом прошелестело в воздухе и замерло где-то выше, прежде чем пойти обратно. Обратно оно возвращалось, усиливаясь, наливаясь звучанием и грохотом.

– Эхо какое здесь странное, – напряжённо заметил юный наагалей.

Вааш заволновался. В усиливающемся эхе ему слышалось что-то отдалённо знакомое.

– Мать моя! – поражённо выдохнул Ссадаши.

Вааш вскинул голову, и рот его распахнулся. На них неслась снежная волна.

Мужчины одновременно метнулись к чахлым ёлкам и едва успели упасть рядом с ними, схватившись за стволы, как их накрыла лавина.

Шум мгновенно смолк, а свет померк. Непомерная тяжесть вдавила Ссадаши в слежавшийся снег, который вдруг пришёл в движение и тоже поехал вниз. Парень, задыхаясь, изо всех сил цеплялся за шершавый еловый ствол, но снег тащил и тащил его вниз. Вдруг сопротивляться стало легче. Ссадаши отчаянно забарахтался и рванул вверх, нуждаясь в полноценном глотке воздуха. Снег неподатливо раздвигался и проминался, царапая голые кисти не хуже шипов.

Наконец голова Ссадаши преодолела сопротивление, и он лихорадочно вздохнул полной грудью сладчайший горный воздух. Едва отдышавшись, он сдвинул с глаз натянувшуюся до носа шапку и осмотрелся.

Склон перед ним был покрыт рыхлым снегом, из которого едва виднелись макушки низеньких ёлочек.

– Вааш! – позвал друга Ссадаши. – Вааш!

Эхо прокатило по горам, но в этот раз назад не вернулось.

Юный наагалей быстро выбрался из снега и начал лихорадочно перерывать сугробы. Он успел почувствовать отчаяние, когда снег чуть ниже того места, где росла его спасительница-ёлка, взбугрился как над кротовьей ямой, и наружу высунулась голова Вааша. Наг фыркнул и тряхнул головой.

– Бог мой, Вааш! Я думал, мне тебя хоронить придётся! – Ссадаши с облегчением опустился на снег.

– Размечтался, – глухо проворчал Вааш, выбираясь из снега.

Расслабившись, Ссадаши наконец обратил внимание на свои поцарапанные руки и порадовался, что лавина удовлетворилась только его рукавицами.

– О, ты тоже варежки потерял, – заметил парень, осматривая Вааша. – И шапку.

– Какие варежка и шапка! – раздражённо выдохнул наагалей. – С меня даже нижнюю юбку стащило. Вот по весне найдут её где-нибудь тут.

Ссадаши пощупал себя через одежду, убеждаясь, что ему повезло больше.

– Вот Тёмные! – выругался Вааш. – Ножны с мечом и кинжалом тоже утащило. У тебя-то на месте?

Лицо Ссадаши вытянулось.

– А я и не брал…

Обругав Ссадаши и обозвав его «белобрысым идиотом», Вааш отвесил ему оплеуху и пополз искать укрытие.

– В Зиишиир всё равно дотемна вернуться не успеем, а без оружия тут и днём делать нечего, – бурчал разозлённый наагалей. Это надо же додуматься не взять с собой оружие!

Ссадаши, малость пристыженный взбучкой, с энтузиазмом завертел головой.

– Мне кажется, вон там что-то темнеет, – парень указал пальцем вверх, и Вааш, приглядевшись, тоже различил что-то похожее на пещерный зев. И располагалось это пятно не очень далеко. Доберутся ещё до захода солнца.

– Ну поползли глянем, что там.

Ползти вверх по только что сошедшему снегу оказалось тем ещё удовольствием. Тот ещё не улёгся, то и дело отдельные его участки съезжали вниз, грозясь утянуть за собой мужчин. Хвосты проваливались в рыхлую поверхность и поскальзывались на кусках льда. Когда мужчины добрались до места, солнце уже почти касалось горизонта.

Тёмное пятно действительно оказалось пещерным зевом. Вааш знаком велел Ссадаши держаться позади и первым нырнул внутрь. Вдруг там какой-то зверь обосновался? Ссадаши ждать друга снаружи не стал и, запалив светляк, двинулся следом.

Пещера оказалась небольшой и сплошь усыпанной осколками льда. Видимо, ранее весь этот лёд висел на потолке в виде сосулек, но лавина сбросила их вниз и разбила. Свет скользнул по прозрачным глыбам и осветил дальнюю стенку. Раздалось шевеление, и кто-то поспешно попытался спрятаться в тёмном углу.

– Ты глянь-ка… – удивлённо протянул Вааш, рассматривая юную нагиню с испуганными глазами. – Кажись, пропажа нашлась.

Иллаза вывалилась из санок, когда лавина начала их переворачивать. Ей очень повезло: она выпала рядом с деревьями, к которым её и прижало. Девушку не унесло вниз и даже засыпало не очень сильно. Она смогла выбраться, но снег унёс её нахвостник, шапку и варежки, шубка же была сильно изодрана. Кроме этого болела грудь, а на боку расползлось пятно крови. Плача от боли и испуга, Иллаза смогла подняться ещё на пять саженей вверх и забиться в пещеру.

Лавина – одно из самых опасных и частых бедствий в их краях. Иллаза была наслышана об этом, она знала, что может случиться в горах, но всё равно настояла на своём и потащила Миирику сюда. Миирика… Миирика… Что с ней? Она умерла? Умерла из-за неё? А что теперь ждёт её саму, Иллазу? Она замёрзнет? Её съедят?