Колыбельная для мишки - Узун Юлия

– Ты отдаёшь себе отчёт в том, что этих Стэнов в Лондондерри пруд пруди?

– Чем быстрее мы сдвинемся с места, Эван, тем быстрее покончим с этим делом. Оно меня уже начинает раздражать. – Шейн сделал глубокий вдох. – Пока у нас никаких зацепок. Но я не верю, что девушку заперли в том подвале просто так. Владелец прекрасно знал, кого оставляет за запертой дверью. Он знал, что никто не станет сдвигать старый комод и проверять, есть ли там какая-то дверь, когда будут продавать дом. И он намеренно оформил дарственную, чтобы избавиться от коттеджа и не иметь с ним, а вернее, с тем, что он там оставил, никаких дел. Чтобы его имя нигде не засветилось.

– А Фэй не может залезть в архивы и выведать списки старых жильцов коттеджа с момента его появления?

– Она этим занимается. Но ты всё же займись моим поручением.

– Ты хочешь, чтобы я начал сегодня?

– Я хочу, чтобы сегодня ты знал, что ждёт тебя завтра. Как насчёт пива вечерком в спорт-баре?

Эван усмехнулся в трубку.

– Умеешь ты замять разговор, друг! Ладно, в шесть встретимся на обычном месте.

Убрав телефон с глаз долой, Шейн метнул взгляд на приборную доску. Ещё только десять. Что же ему делать весь день?

Глава 8

Молли не спала всю ночь. Её мучили мысли об Анжеле. Как же так получилось, спрашивала она себя, что она вмиг потеряла доверие девушки? Молли так хотела помочь, и ей казалось, что цель совсем близка. Но последняя соломинка хрустнула. Анжела снова спряталась, и Молли понятия не имела, как быть дальше.

«Всё образуется», – сказал Клайв, когда она рассказала ему обо всём. Но от этих слов легче не стало.

Игрушка для ребёнка не просто забава, это уменьшительная модель окружающего мира, она становится зачастую вместилищем его сильных чувств. Для Анжелы тот грязный мишка – это вселенная, люди, с которыми ей не довелось общаться долгое время, это её свет, которого она не видела на протяжении… скольких дней, месяцев, лет… Любимая игрушка – символ дома, она дарит ощущение безопасности и ассоциируется с родителями, спокойствием, семейным теплом.

Тоби.

У того замызганного мишки было имя. Он много значил для бедной девушки. Но вдруг разум Молли посетил необычный вопрос. Она даже встала с постели и принялась бродить по тёмному дому, рассуждая на эту тему.

– Молодая девушка, – негромко вслух говорила она самой себе. Так ей было легче воспринимать собственные слова, потому что мысли смешивались в густую кашу. – На вид я бы дала ей лет семнадцать-восемнадцать. При условии, что она находится в этом подвале несколько месяцев, может быть, год, то странно видеть такую привязанность к игрушке. Нет, не так. Просидев долгое время в подвале, она, конечно же, могла привязаться к игрушке и сделать её частью своего мира от безысходности. Меня смущает другое… – Молли приложила пальцы к вискам, желая выжать из себя правильный ответ. – Откуда у неё этот мишка? Нашла в подвале? Или… пришла с ним?

– Дорогая, какое это имеет значение!

Молли вскрикнула и обернулась. Сердце бешено стучало, она приложила руку к груди, а увидев мужа, принялась бранить его за то, что так тихо подкрался.

– Прости, – Клайв обнял жену. – Я стоял и слушал твои рассуждения. Не понимаю, почему тебя волнует какая-то замызганная игрушка. Иди-ка ты лучше спать.

– Ты не понимаешь. Это очень важно, и я собираюсь сказать об этом детективу. У мишки вышито имя на одёжке. Это её игрушка. Я не верю, что она его нашла в подвале. Да и откуда там взяться детской игрушке?

– Значит, девушку кинули в подвал вместе с ней. Ничего сложного, Молли, пошли спать.

Клайв уже было довёл жену до спальни, но она вдруг резко остановилась.

– В таком возрасте? Сомневаюсь, что она стала бы гулять с игрушкой в шестнадцать или семнадцать лет.

– Что ты этим хочешь сказать? – устало спросил Клайв.

– Анжела попала в этот подвал ребёнком, вот что!

Всё воскресенье Молли думала об этом. Она не раз брала в руки телефон, чтобы позвонить О’Хэллорану или Орле Лири. Не терпелось рассказать о своих догадках. Её охватила удивительная гордость, и она не пыталась её скрыть. Останавливало лишь чувство стыда и смущения от того, что у этих людей тоже есть своя личная жизнь. Она не могла их побеспокоить в выходной день. Нужно было просто набраться терпения, понедельник уже завтра.

Вычистив дом до блеска и приготовив еду, Молли вышла в сад. Растения должны были привести её в чувство. Но сердце было не на месте, её тянуло в подвал к Анжеле.

Терпения надолго не хватило. Она накормила дежуривших полицейских, затем взяла тарелку сырного супа и пошла вниз. Сначала она хотела оставить суп и уйти, но какой-то внутренний голос просил её остаться.

Молли села на предпоследнюю ступеньку. Свет едва попадал внутрь, а глаза ещё не привыкли к темноте, поэтому она предпочла закрыть их.

– Знаю, ты злишься на меня, – заговорила Молли, веря, что Анжела слышит её, сидя под лестницей. – Я не собиралась отбирать у тебя Тоби. Просто хотела посмотреть на него. Это твой самый лучший друг, да? А у меня тоже в детстве был друг. Его звали Тихоня. Маленькая лошадка, которую папа привёз мне из поездки. У меня больше не было других игрушек. Только Тихоня. И я любила его, никому не позволяла прикасаться к нему. Я любила чесать его длинную гриву, разговаривала с ним, как с живым существом… И даже мечтала, чтобы он однажды ожил и оказался моим принцем, – Молли грустно усмехнулась. – Спала с ним, никогда не выпускала из рук. Но однажды, – голос старой женщины дрогнул, по щеке скатилась слеза, – я проснулась утром, а Тихони нет. Исчез. Мама сказала, что он ушёл, потому что я выросла. И только спустя года до меня дошло, что мама избавилась от Тихони, потому что девочка в тринадцать лет уже должна перестать играть в игрушки. Ни за что и никогда, слышишь Анжела, я не поступлю так с тобой.

Внезапно женщина вздрогнула, почувствовав лёгкое прикосновение к своему лицу. И она заплакала. Запах от девушки шёл омерзительный, но это не волновало Молли. Важнее того, что сейчас произошло не было ничего.

Всё вернулось на свои места. Спустя час Молли пришла за тарелкой и обнаружила, что Анжела съела суп. У девочки хороший аппетит, сделала вывод женщина, а это символизирует здоровье; с каждым днём в этой хрупкой девочке растёт жизненная сила. Молли не верила Орле, когда та предполагала, что Анжела может оказаться больной. Она подвижна и умна. Одно только не укладывалось в голове: если Анжела попала в подвал ребёнком, то как она выжила?

Вечером позвонил Клайв и сказал, что останется в Лондондерри в доме Джошуа, потому что возникли важные дела. Полицейские поменялись, но незнакомых лиц не было. Молли подружилась уже со всеми дежурившими ребятами. Но несмотря на чувство безопасности, Молли не могла уснуть. В конечном итоге, набросив на плечи тёплую шаль, спустилась вниз.

Не зажигая свет, она подогрела воду и сделала себе имбирный чай. Пока пила, смотрела в окно, прикидывала, куда и какие цветы посадит. Луна светила так ярко, что в саду было видно каждое дерево. И это яркое свечение охватило девичью фигурку. Молли думала, что ей показалось и вышла в оранжерею. Но рассмотрев двигающуюся фигуру повнимательнее, женщине стало предельно ясно – Анжела.

В сорочке и с шалью на плечах Молли вышла в сад. Анжела сидела под деревом и ела яблоко. Это сорт зимних яблок и они очень кислые, однако девушка не морщилась и ела с огромным аппетитом.

Она заметила Молли, но не испугалась, не убежала, не отвлеклась от еды.

– Значит, ты выходишь из подвала по ночам, – Молли сказала это в непринужденной манере, как если бы они были мамой и дочкой. – Тебе холодно? Хочешь мою шаль?

Анжела радостно закивала. Тогда Молли аккуратно укрыла плечи девушки шалью, а сама обняла себя руками.

– За меня не волнуйся. Я сейчас лягу под тёплое одеяло и согреюсь.

Молли неотрывно следила за девушкой взглядом. Та доела яблоко почти до самой веточки, вытерла рот подолом грязного платья и встала.