Одержимость Фенрира (СИ) - Снегова Анна

У меня упало сердце.

Если бы я только могла чем-то помочь… но жизнеутверждающая магия природы бессильна, когда говорит сталь. Жизнь сама по себе ничего не стоит без острых клыков и смертоносных когтей, способных её защитить. Слабый и добрый выживет только под защитой сильного и злого. Или – если сам станет сильным и злым.

Что же делать…

…Солдаты вокруг меня нервничали всё сильнее. Я видела, как им хотелось присоединиться к своим боевым братьям. Но приказ, отданный их королем – ценою жизни защищать меня– не давал им тронуться с места и покинуть свой пост. Даже если бы я приказала – мои слова не имели бы здесь никакого значения.

И в этот миг, миг моего наибольшего отчаяния, дрогнула земля под ногами.

Ещё и ещё… в ритме тяжёлых, медленных шагов.

- Чтоб я сдох… йотуны! – процедил сквозь зубы Ульр. – Неужели решили воспользоваться ситуацией и ударить в спину?! К оружию! Гвен, готовь снежных пчёл… мы так просто не дадимся этим тварям.

- Стойте! – выкрикнула я. – Опустите оружие! И не вздумайте нападать! Никакой магии.

- При всём уважении, - ожесточённо отрезал Ульр. – Вы женщина, и не разбираетесь…

Я выпрямилась во весь рост на камне.

- Я – ваша будущая королева. И ношу под сердцем наследников вашего короля. Я приказываю вам опустить оружие и ждать друзей, которые пришли на помощь Гримгосту в самый чёрный час! Пришли, как и много веков назад. И мы в этот раз отплатим благодарностью за добро, которое несут нам их каменные сердца.

Мои ладони осветились бледно-зелёным.

Не понимаю, как – я не собиралась… но ледяной купол вокруг меня рухнул, как только эти искры коснулись его.

Солдаты асов смотрели на меня несколько мгновений… а потом опустили мечи.

Ульр ничего не ответил. Но коротко кивнул, склонив голову передо мной.

Но я уже не смотрела.

У меня сжималось сердце от зрелища кипящей схватки далеко впереди… и от того, как поредели ряды защитников Гримгоста. Их затапливало грязно-серое месиво. Фоморы расправляли обрубки крыльев, впивались зубами, рвали тела врагов когтями, которыми заканчивались их неуклюжие массивные ручищи…

Серебряный зверь, весь в грязи и крови – я только могла надеяться, что чужой – метался по полю битвы, тараном врезаясь в гущу противников, оставляя за собой кровавый след. Вот он взвился в прыжке… и ещё одна из чёрных птиц рухнула на землю, когда смертельно опасные челюсти сомкнулись на крыле. Их всё меньше оставалось в воздухе… Но я была уверена, что тот единственный, кто заслуживал кары больше всех, оставался невредим. Была одна чёрная точка, которая плыла в небе над всеми и не снижалась слишком близко к полю битвы.

Я усилием воли оторвала себя от этого зрелища и оглянулась.

Неспешно и неотвратимо, как горная лавина, приближались чёрные глыбы каменных великанов.

Впереди шёл Мимир. Я узнала его по медальону на шее и короне из фиолетовых кристаллов.

Их было много… очень.

Как будто сами горы откликнулись, чтобы навести порядок в своих владениях и вернуть, наконец, тишину и покой этой древней земле.

- Посмотрите вон туда! – воскликнул вдруг Ульр и указал острием меча куда-то вдаль.

Далеко-далеко, с юга… оттуда, где остался кусочек моего сердца… ещё одно войско приближалось к чужому полю чужой битвы.

Быстрыми прыжками двигались гигантские гибкие звери, топорща длинные усы, и скалились, чуя запах крови.

Чёрной смертью и гневом гор кипели темноволосые всадники, на ходу вынимая мечи из ножен.

Я рассмеялась сквозь слёзы.

Таарн пришёл на помощь своей дочери, когда был нужен больше всего.

Таарн никогда не предаёт и не забывает своих детей.

Глава 63

Глава 63

Сознание медленно выплывало из небытия.

Первое, что я ощутила – мягкость подушки под щекой. Улыбнулась, потянулась, обхватила её поуютнее.

Одеяло было очень тёплым. Как будто сотканное из мягкого снега, которому неведомый маг придал форму. В Гримгосте оказались совершенно потрясающие кровати.

Открывать глаза не хотелось, было слишком хорошо. Измученное тело наслаждалось ощущением неги – и удивительного покоя.

Даже вспоминать ничего не хотелось.

Все тревоги прошедшего дня казались чем-то таким далёким, словно бы в прошлой жизни.

Я вяло вспоминала отдельные образы, хаотично всплывали короткими вспышками события.

Мы победили, конечно же.

Не могли не победить, с такой-то подмогой.

Йотуны растоптали и порвали на куски могучими ручищами почти всех фоморов, а с кем не справились они, тех подрали барсы. С особенным удовольствием они доставали воронов, когда те пытались атаковать с воздуха. Горячая любовь к птичкам у этих диких кошек в крови. Гастрономическая, конечно же. В случае с конкретно этими птичками барсы казались слегка обескураженными поначалу, но быстро сориентировались.

Очень скоро всё было кончено.

Фенрир успел добраться до камня, где я стояла, раньше моего отца и братьев. Я избегала смотреть в папино лицо, потому что на нём было очень сложное выражение. Он без колебаний выбрал сторону и плечом к плечу стоял с моим мужем в битве, это было главное. Остальное как-нибудь разрешится. Я была уверена в этом.

Когда муж, на ходу оборачиваясь обратно в человека, подлетел к камню и снял меня с него, практически сорвал, огромными ручищами – весь грязный, окровавленный, ужасно довольный и всё ещё дрожащий в горячке боя, и полез целоваться… я обняла его за шею крепко-накрепко, вздохнула счастливо… и потеряла сознание.

Слабо помню, как он тащил меня в нашу берлогу.

Даже думать не хотелось ни о чём или переживать. Теперь всё будет хорошо. Просто замечательно. Разве может иначе?

-…Если она из-за тебя умрёт, я тебя убью, - спокойный голос отца врезается в моё сознание, чуть приглушённый дверью.

Они разговаривают в соседней комнате.

Молчание.

- Если она умрёт из-за меня, я позволю вам себя убить, - предельно спокойный, ещё более спокойный голос моего мужа заставляет моё сердце пропустить удар. – Она не сказала мне о своей болезни. Я не знал, что роды для неё – смертельная опасность.

- Теперь знаешь. И постараешься быть осторожным, по крайней мере, пока мы не убедимся, что…

- Уже поздно. Нари беременна.

Снова тишина. Мёртвая, звенящая.

Взрывается сдавленным потоком отборных таарнских ругательств. Из которых самым приличным, что слышу, оказывается вопрос моего отца, почему он не должен оторвать ему голову прямо сейчас. Или что-то другое.

Сил моих больше нет всё это выносить.

Откидываю одеяло, спускаю босые ноги на пол… на мне длинная белая ночная сорочка. Муж умудрился как-то переодеть меня в бессознательном состоянии. И кажется, даже помыть. Волосы тщательно вымыты и блестящими пушистыми локонами лежат на плечах.

Вылетаю из комнаты, створка двери из матового льда сама собой отступает при моём приближении. Восхищаться чудесами Гримгоста мне некогда.

При моём приближении две головы поворачиваются в мою сторону. Одна – темноволосая, другая – светлая.

В глазах Фенрира – смертельная тоска. А я уж думала, никогда больше не увижу этого выражения в волчьих зрачках.

Он узнал, что может меня потерять.

И думает, что сам станет тому причиной.

- Я не собираюсь умирать! – возмущённо восклицаю я, меча молнии из глаз в обоих своих самых дорогих мужчин. Которые временами бывают совершенно невыносимы. Особенно, как выяснилось, когда собираются вместе. – Так что не смейте тут меня хоронить!

В глазах мужа появляется виноватое выражение.

А вот отец хмурится и явно готовится отвесить мне словесных звездюлей за то, что сбежала. И всё прочее.

- У меня совершенно перестало болеть сердце, как только встретила его! Я абсолютно, полностью здорова! – выпаливаю предупредительным выстрелом. Моя стрела попадает точно в цель. В глазах отца появляется странное выражение. Если б я не знала его так хорошо, решила бы, что у него на глаза навернулись слёзы…