Перековка. Перевернутое Небо (СИ) - Игнатов Михаил

Теплый ветер коснулся сначала плеча, затем щеки, набрал силу и жар.

Я вскинул взгляд, переводя его с блеска новорождённого духовного кристалла на схватку Шазгара и Райгвара.

Дарсов бог нашёл время отправить в мою сторону и волну стихии, и Суть её, и даже какую-то технику.

Я едва-едва тронул круговорот силы внутри, чтобы сместиться на десяток шагов в сторону, но обращение к равновесию внутри меня словно сломало равновесие в духовном копье: я охнул, напрягся, пытаясь удержать рванувшую во все стороны духовную силу, — она, сжатая, вдруг ринулась прочь из своей формы, как вода из растрескавшегося кувшина, — только успевай останавливать подтёки.

Только справился — до меня добрались все подарки Шазгара. Взмахом свободной руки я отправил им навстречу двух змеев, а едва они разнесли технику и столкнулись с Сутями Стихии бога, охнул ещё раз — я всё же не сумел удержать сжатую силу, и она — словно тугие струи воды — рванула во все стороны через трещины моих усилий.

Рванула, буквально обдирая меня до Покрова: разодрала халат до плеч, ободрала руки, оставляя на мне десятки ссадин, а миг спустя на ладонь осыпались крошки духовных камней — всё, что осталось от моей попытки создать своё необычное умение. Что же, буду знать. В обычной жизни я и не замечал, как меняется плотность духовной силы вокруг во время схватки с применением и разрушением техник. Вернее, мне не было нужды обращать на это внимание. Но оказалось, даже такая малость нарушает хрупкое равновесие этого умения. Что же, не в этот раз.

— Бесполезный! — вновь окатил меня презрением Курам.

«Ну почему же», — спокойно ответил я себе, а не ему.

Сжал онемевшие пальцы в кулак, вновь раскрыл его, поворачивая кисть и обращая ладонь к схватке Райгвара и Паука. Перед ладонью соткался из стихии змей. С разноцветной гривой, рогами, длинной и страшноватой челюстью, усеянной зубами, с синими глазами. Но размером всего с палец.

У меня есть ещё одно умение, мощь которого зависит от того, сколько силы я вложу в него. Вернее, сколько стихии.

Змей раскрыл пасть и беззвучно зарычал, ощутив поток, который я принялся в него вливать.

Вдох, пять, десять.

Змей достиг толщины с моё бедро, и я невольно отметил, как изменился оттенок в моём втором средоточии.

Для начала хватит.

Короткий мысленный приказ — и змей ринулся вперёд, получив цель, а над моей ладонью возник новый, пока ещё крошечный.

Другие могли не заметить моего удара, всё же Истинная Суть Стихии на то и Истинная, чтобы создаваться без обращений, меридианов и зримых эффектов, но уж Райгвар и тем более Шазгар не могли пропустить мчащегося к ним змея подобных размеров.

Следя за его полётом, вливая стихию в нового, я невольно вновь погрузился в размышления: не является ли Истинная Суть Стихии первым повелением, мерилом того, что Властелин, ну или даже Предводитель, в будущем сумеет шагнуть за пределы ограничений этих этапов, мерой таланта, которая разделяет тех, кто сумеет коснуться этапа Повелителя Стихии, от тех, кому этого не дано?

Что это, как не то самое касание этого этапа?

Мой первый змей тем временем разнёс вставшего у него на пути серого невзрачного червя, прошёл мимо лезвий какой-то техники, изогнулся, проскальзывая между цепей ловушки Тигров, и ударил во вскинутую ему навстречу ладонь.

Мгновение я с напряжением вглядывался, а затем разочарованно дёрнул уголком рта.

Шазгар ладонью рассёк моего змея, тот развалился на две половины, словно ладонь была острейшим клинком, а затем половины змея вспухли синим облаком, которое тут же истаяло, явно поглощённое стихией Шазгара. Я так ладонью не умею, и Райгвар ничего подобного мне не показывал.

Я отвёл взгляд, перевёл его на растущего змея. Это просто значит, что этого я откормлю перед полётом посильнее.

— Да! Это было отлично! — завопил Райгвар. — Давай ещё!

Отлично? Не уверен. Но уж точно дам. Что мне остаётся?

Видимо, этого всё же было немало, потому что Шазгар задёргался, удвоил усилия — до этого, видимо, не спешил, ожидая, когда ловушка исчерпает силы, — перешёл к ругательствам и принялся бить во все стороны.

Дважды Тигры не удержали защиту. Трижды прилично отхватил Райгвар. Трижды отхватил и я.

А затем змей, достойный тех, что защищали меня и искателей по пути к Ключу Истока, добрался до Небесных Оков, с трудом протиснулся между их цепей, даже и не заметил вскинутой Шазгаром ладони и стиснул его в своих кольцах.

Тот ещё пытался сопротивляться: что-то сверкало изнутри колец змея, расходилось глубокими ранами по его шкуре, громыхнуло в небе, заставив меня встревоженно вскинуть взгляд, но Райгвар, подскочивший вплотную, раз за разом бил сияющим мечом между колец змея и, в конце концов, поставил точку в этой схватке.

Цепи побледнели, истаяли, и вниз рухнули два тела: Шазгар и мой змей.

Райгвар стремительным алым росчерком догнал этот клубок, коснулся Шазгара ладонью, пряча в кольцо, увернулся от недовольно оскалившегося змея, развернулся в мою сторону и вскинул вверх руку с мечом:

— Да! Да, я сделал это!

Только я хотел поправить его, что сделали мы, как раздался чужой, холодный, презрительный голос:

— Да, сопляк, теперь твоя очередь превратиться в пилюлю.

Глава 18

Я похолодел.

Вот что не давало мне покоя, вот что тревожило всё это время.

Уже была в моей жизни схватка, в которой меня дважды обманывали артефакты маскировки: битва у подножия Братьев после выхода из Миражного.

И вот — опять.

Вот что не давало мне покоя: если сумели обмануть мы, то могут обмануть и нас.

Осознавая, что это бессмысленно, я повернулся на месте.

Но даже битва с Алмазными Пауками и их богом не сумела навредить маскировке неизвестного — как бы сумел это сделать мой взгляд? Расширяй не расширяй восприятие, оценивай не оценивай потоки силы Неба, глазей не глазей — пустота.

Спину между лопатками ужалило Прозрением. Холодным, острым, смертельным.

Ненавижу артефакты маскировки. Не-на-ви-жу.

Пока я занимался глупостями, Тигры слаженно сместились и перестроились. Их строй по-прежнему выглядел как пирамида, но теперь в её центре был Райгвар.

Впрочем, этот строй был достаточно просторным и не заслонял мне самого Райгвара. Тот медленно наклонил голову к левому плечу и громко, добавляя к мыслеречи голос, спросил:

— Старейшина Риксот?

Кто-то из Тигров выругался. Глухо, под нос, но даже расстояние между мной и их строем не стёрло голос.

Через вдох голос вновь выругался, а я резко развернулся, впившись взглядом в проявившиеся фигуры.

Две, а не одну. Но и не десять, не двадцать и не тридцать.

Вновь резануло воспоминание. Снег, тела на снегу, недовольный Пратий в маске уныния сжимает в руке древко Флага.

Выше и левее нас, едва ли не там, где я носился в битве и откуда швырялся змеями, висели в воздухе два человека. Без масок. Без брони. Без плащей. Один повыше ростом, другой пониже. Один в синем халате, другой в чёрно-алом, знакомом. И вот невысокий в чёрно-алом халате сжимал в руке Флаг с огромным, развевающимся на ветру полотнищем.

Через миг Флаг исчез в кольце, а чёрно-алый повернул голову и спросил у второго, ничуть не смущаясь наших глаз и ушей:

— Убедился в качестве товара?

Синехалатный кивнул, ответил мыслеречью, которая прозвучала для меня едва уловимым за шумом ветра шёпотом:

— Стоит своей цены. Второй тоже неплох.

Я похолодел ещё сильнее. Какой он силы, раз даже мой талант подслушивать подводит меня?

— Считай второго подарком, мне не нужна плата за него.

— Старейшина Риксот, — теперь заговорил Курам, — как это понимать?

— Тебе и правда нужен ответ, верная шавка? — обернулся через плечо тот, что был в чёрно-алом халате Тигров. — Твой сопляк вот всё понял, молчит, только глазами сверкает.

Райгвар глухо, с ненавистью процедил:

— Каждый раз, когда ты произносил «племянник», я ощущал гниль в твоих словах.