Яромира. Украденная княжна (СИ) - Богачева Виктория

— Не слыхал ни разу, чтобы Один оставлял воинов из-за того, что те крепко полюбили женщину.

Княжне пришлось зажмуриться, чтобы спрятать слезы. Она забрала оберег из руки Олафа и выпрямилась. Потом приветливо улыбнулась кормщику и слегка поклонилась, посторонившись, и указала ладонью на терем.

— Проходи, будь нашим гостем.

Потом ее охватили привычные заботы, и времени на горестные раздумья не осталось. Князь Ярослав разбил своего врага, но заплатил за это немалую цену. Войско вернулось на Ладогу изрядно потрепанным и побитым. Яромира была еще девчонкой, когда ее отец разгромил хазар, а его брат пытался захватить ладожский престол, но ей казалось, что даже тогда было меньше павших и раненых.

А тут… воевода Будимир пал, воевода Буривой по колено лишился левой ноги, Вячко едва володел правой рукой, а у Чеславы никак не подживало раздробленное запястье. Отец и воевода Стемид избежали столь жестоких увечий, но ранений им хватило даже с излишком. У ее младшего братца, которого она качала в люльке, на лице останется шрам на всю жизнь…

Сердце сжималось, когда Яромира думала о том, что пришлось испытать другим. И своя тоска по Харальду вдруг начинала казаться девичьей блажью да глупостью. Но и тосковать по нему она не могла. Лишь носила молча в себе и старалась не замечать косых взглядов, которые бросал на нее отец.

Яромира и хотела бы с ним поговорить, но страшилась того, что услышит. И потому зареклась при князе вслух вспоминать Харальда.

Оставалось еще кое-что, что подтачивало княжну изнутри. И в один из дней, спустя седмицу после возвращения войска, она набралась храбрости и пошла в терем воеводы Будимира, где жила теперь его разом осиротевшая семья.

Идти было боязно, ведь Яромира знала себя виноватой. Она позволила Вячко увести себя в ту ночь, подалась его уговорам, хотя должна была помнить о княжеской чести. И все, что случилось с ним после, произошло по ее вине. Воевода Будимир исторг его из рода, на него обозлился князь и до́брая часть старшей дружины, его приютила у себя Чеслава, и до самого последнего мига Вячко не говорил с отцом. Старался даже на него не смотреть… Они едва успели проститься.

Воевода Будимир отстроил для семьи небольшой терем с собственным подворьем. Вопреки опасениям, его жена Нежана встретила ее скупой, но приветливой улыбкой. И приняла из ее рук горшок с похлёбкой, который княжна захватила с собой.

— Как раз к столу.

А вон внутри, повстречавшись с черноводским воеводой Буривоем, Яромира сильно подивилась. Он и Вячко в сенях выстругивали палку, на которую лишившийся ноги мужчина мог бы опираться при ходьбе.

Завидев ее, Вячко встал и отряхнул руки от налипшей стружки.

— Здравствуй, княжна, — сказал он, и его взгляд потеплел, а губы тронула улыбка.

У Яромиры отлегло от сердца.

Втроем они прошли в горницу к столу, на который Нежана выставила теплый ягодный взвар и каравай. Черноводскому воеводе было еще непривычно опираться на палку да на одну ногу, но шагал он гораздо увереннее, чем даже седмицу назад, когда войско только вернулось на Ладогу.

Пока говорили, Яромира с любопытством на него посматривала, но первой ничего спрашивать не решалась. Но когда Буривой сам заговорил с ней и задал вопрос, княжна ничуть не удивилась.

— Как здоровье воительницы Чеславы? — словно между делом спросил он. Словно было ему не любопытно.

— Рука ее еще тревожит, — опасливо отозвалась Яромира, почему-то чувствуя себя так, словно ступила на очень тонкую веревку, натянутую над обрывом.

— Давно не встречал ее в княжьем тереме… — так же нехотя обронил воевода.

Княжна поймала взгляд Вячко. Лицом тот был суров, а вот в глазах проскакивали задорные смешинки.

— Девчушка ее… Даринка захворала, — Яромира со всем тщанием скрывала улыбку. — Вот и не показывалась Чеслава на подворье.

— Что ж, — вздохнул Буривой. — Коли увидишь ее, княжна, будь добра, передай, что справлялся о ней.

Яромира обещалась исполнить.

Вскоре за воеводой пришли кмети из черноводской дружины, чтобы проводить его до ладожского терема. Княжна от души им посочувствовала, потому как Буривой выругал их на чем свет стоит, а после и вовсе запретил к себе приближаться и подсоблять с палкой.

В горнице за столом они остались с Вячко одни. Задержав дыхание, Яромира на него посмотрела.

— Я виноват перед тобою…

— Прости меня.

Произнесли одновременно оба. И спустя долгую тишину по горнице разнесся их негромкий смех.

— Я не должен был приходить к тебе в ту ночь, — уже без улыбки, серьезно промолвил Вячко.

Яромира покачала головой.

— Я не должна была к тебе спускаться. Я княжна, с меня спрос строже.

И она горестно вздохнула.

Вечеслав внимательно на нее посмотрел.

— Я так мыслю, ты сполна за все расплатилась.

— Ты расплатился куда сильнее, — прошептала Яромира.

Теперь пришел черед Вячко качать головой.

— Отец был добрым воином и умер так, как хотел: в бою, служа своему князю. Защищая меня. По мертвым нельзя тосковать, иначе им не будет покоя в чертогах Перуна.

Яромира фыркнула.

— Я глупая девка. Мне дозволяется лить слезы.

Вячко вернул ей улыбку и встал.

— Идем, княжна. Доведу тебя до терема, пока не хватились.

На другой день, когда Яромира засела в горнице ткать для Харальда жениховскую рубаху, в дверь тихо поскребся Крутояр. Вот уж кого она не ожидала увидать на женской половине терема.

Брат по-прежнему носил повязку на один глаз, сделавшись похожим на воительницу Чеславу. Он замер в дверях, с любопытством наблюдая за занятием сестры. В последний раз он бывал в ее горнице очень давно, еще летом. Хотя казалось, что с той поры минуло несколько зим. Они оба были тогда еще детьми. Даже Яромира, которая звалась невестой и к которой приехал свататься жених.

— Где отец? — спросила Яромира, не отрываясь от кудели.

Брат усмехнулся, до боли напомнив князя.

— С боярами говорит.

Он сел на лавку рядом с ней и едва заметно поморщился. Рана на лице болела нестерпимо.

— А я как раз собиралась тебя идти искать, — Яромира, перебирая пальцами нить, посмотрела на княжича.

Тот мгновенно насторожился.

— Подсоби мне кормщика Олафа разговорить. Хочу выведать у него про битву.

— Зачем тебе? — искренне подивился Крутояр.

Яромира поджала губы.

— Надо.

Вздохнув, нехотя добавила спустя время, видя, что брат молчал и не спешил соглашаться.

— Про то, как сражался наш отец, ведают все. И о том рассказывают. А как Харальд открыл ворота в Новый Град — никто не говорит! И от вопросов моих отмахиваются, словно я мошка надоедливая.

— Так может твой жених не хочет, чтобы ты ведала. Негоже его волю нарушать, — княжич справедливо, совсем по-взрослому пожал плечами, и Яромира возмущенно вскинулась.

— Вот будет у тебя невеста, за нее и решай! А ты мне брат, и я прошу, чтобы ты мне подсобил!

— Так Харальд мне родичем скоро станет. Старшим, — фыркнул Крутояр.

Но сестра по взгляду уже видела, что брат ей не откажет.

Для порядка он еще немного помялся и посидел на лавке. Потом вздохнул, подражая отцу, и покачал головой.

— Мирошка, когда ты из терема пропала, я две седмицы кряду на лавке сидеть не мог. Ты уж не выдавай меня жениху, когда он разозлится, что ты прознала о том, о чем он не хотел, чтобы ты прознала.

Крутояр улыбнулся, и у Яромиры дрогнули губы. Она рассмеялась и, подавшись порыву, протянула руку, чтобы растрепать его волосы. Княжич недовольно заворчал, мол, он уже не маленький, но под ласку макушку подставил.

Яромира придумала так: Крутояр — княжич, будущий князь. Для него нет ничего зазорного, чтобы спросить кормщика Олафа о том, как сражались он и люди Харальда. Отрок чает вызнать про воинские умения — это же благо и радость. Там, где княжну отправят на лавку прясть и ткать, Крутояра усадят за широкий стол и все ему обстоятельство обскажут.