— Северин… — прошептала я, не в силах встать на враз отказавшие мне ноги, и просто поползла к дракону, приподняв мешающее мне платье.
Он, конечно, не отозвался — разве он мог бы! Я уселась рядом с ним и взяла за руку. Она уже не была обжигающе горячей, но еще не остыла до конца, и я зарыдала.
«Уста твои теплы!» Никогда раньше я так сильно не понимала слов, сказанных Джульеттой. И они поразили меня в самое сердце. Я запрокинула голову и завыла, некрасиво и немузыкально, как могла бы выть самая вульгарная бабка в мире. Но мне было все равно. Я держала Северина за руку и вопила во весь голос, выражая этим свой протест, свое горе, свою боль. Моя боль была больше, чем вся изнанка. Она наполняла собой тень, она нависала полночным небом надо мной, она вставала глухими стенами тумана за моей спиной, она разрывала меня изнутри, и я боялась, что тонкие стенки сердца не выдержат, и оно взорвется в груди, забрызгав все вокруг кровью.
Я плакала долго, пока душой вновь не овладели безмолвие и пустота.
— Ну вот и все, — сказала я хриплым шепотом, пристраиваясь рядом с Северином и прислоняясь к стене. — Она ведь сделала то же самое, да? Та ведьма, что пришла со своим любимым просить изменить загробную жизнь. Тот дракон тоже пожертвовал собой, чтобы его возлюбленная могла подняться в Чемби-толл. И ей тоже предложили вернуться в мир, а она вернулась назад. И умерла вместе с ним. Поэтому никто в мире и не узнал, что вселенские законы поменялись.
Северин мне не ответил. Не ответила и тень. Даже Стехны не было видно. Она не забрала в свое логово тело Северина. Почему? Но нет, она наверняка сделает это чуть позже, иначе бы на площадке лежали скелеты других жертв.
— Я не отдам тебя ей, — прошептала я, обнимая дракона.
Он был такой огромный. Даже смерть не могла умалить Северина.
Я откинула прядку его лба, взяла дорогое мне лицо в руки и прижалась губами к его губам. Совершенно не боясь мертвеца, да просто не в силах поверить в свершившееся. Не в силах принять жестокую истину. И вот тогда…
Его губы были плотно сжаты, и прохлада уже мазнула по ним своей тенью, но… Я встрепенулась, расстегнула рубашку на груди мужчины и приложила ухо к еще теплой груди.
Целую вечность не происходило ничего, а затем… А затем я услышала далекий стук. Бум! Где-то далеко словно ударил деревянный колокол. И еще через тысячу лет — бум!
Я вскочила, и мое сердце ответило сотней заполошных ударов, словно пытаясь достучаться до другого сердца на противоположном конце галактики. Он был жив! Он был еще жив!
«Ты просто заснешь», — сказала тогда Стехна.
Ее яд убивал медленно, или же Северин оказался сильней других. Да!
— Борись, Северин! Борись, любимый мой! — прошептала я, еще раз торопливо прижалась губами к его губам, а затем вскочила, лихорадочно обшаривая взглядом окружающее пространство.
Успеть! Я должна успеть до прихода мантикоры. А она придет! Я чувствовала, что она уже близко. Обострившиеся в тени чувства не могли обмануть меня.
Я дернула рукой, и серебряная ниточка тут же блеснула в свете луны. Я заполошно начала наматывать ее на руку, глядя, как обнажаются плиты на площадке. Вот отверстие стало уже достаточно широким, чтобы мы могли туда пройти.
Я схватила Северина под мышки и поволокла к дыре. Ну какой же ты тяжелый, мамочки! Просто бегемот, а не дракон! Да я тебя пошевелить не могу!
Я дернулась и смогла рывком сдвинуть его с места. Еще рывок, и мы оказались на полметра ближе к цели. Ну давай же! Еще рывок, еще! Мне казалось, что все мышцы у меня порвутся от чрезмерных усилий.
Ничего, Тина! А ведь во время войны санитарки таскали с поля боя раненых. И справлялись! Неужели одного мужика не сможешь уволочь? Тем более что этот мужик для тебя дороже всех на свете. Еще рывок! Еще!
Мы оказались уже на самом краю провала, когда я расслышала в тумане шаги огромного зверя. Ну нет! Шутишь! Не отдам!
— Как тишина после грозы! Как свежий ветер после зноя! Как рассвет после долгой ночи! Как надежда после отчаянья! — словно молитву, прошептала я, а затем последним рывком дернула Северина в сторону черной дыры.
Почувствовала, как проваливаюсь в пропасть, но не выпустила из рук свою драгоценную ношу. Еще миг, и мужчина, перевесившись через край, стал сползать за мной.
— Пока один ведет, другой идет! — ликующе воскликнула я в ответ на разъяренный крик мантикоры, которая обнаружила, что ее жертвы от нее ускользают.
И мы полетели вниз.
ГЛАВА 64. Жерар
Я упала на пол камеры, больно приложилась затылком о стену, и меня тут же придавило тело Северина.
— Помогите! — застонала я, пытаясь сбросить его с себя.
Услышала шаги, и через минуту смогла выбраться на свободу.
— Что с его светлостью? — яростно набросился на меня маг. — Что ты с ним сделала, ведьма?
Но мне было наплевать на оскорбительный тон Жерара.
— Он умирает! — снова зарыдала я. — Его ужалила мантикора!
— Что за мантикора?
— Стехна! Это был Страж! Она не пропускала нас в башню! Чудовище! Тело льва, голова человека, хвост скорпиона! Она требовала жертвы! Яд! Спасите Северина! Он еще жив, но…
Тут голос у меня прервался, и я снова зарыдала. С мольбой уставилась на мага. Жерар побледнел, но я увидела, как его глаза заблестели.
— Шанс есть! — воскликнул он. — Помоги мне вынести господина из камеры.
Я с готовностью вскочила. Маг быстро отцепил оковы с Северина, взял герцога под мышки, а я схватилась за ноги. Мы вынесли больного из камеры через проход в решетке, но затем цепь дернула меня, не пуская дальше.
— Сиди здесь пока, — сказал пыхтящий Жерар, продолжая волочить герцога прочь из зала.
— Освободите меня! Позвольте мне помочь вам!
— Обойдусь!
Он толкнул дверь. Я увидела, как светло-коричневые сапоги Северина исчезают за углом. Затем дверь захлопнулась. Я обняла себя за плечи, ежась от пахнувшего на меня холода подземелья. Потом устало вернулась в камеру. Вот и все. Я сделала все, что могла. Больше от меня ничего не зависит. Меня шатало от усталости и горя.
Я сдернула с кровати покрывало, забралась прямо в грязном платье под одеяло и сжалась в комок. Тело ломило, болели ушибленные колени, локти и затылок. Ссадины и раны зудели. В голове гудело, а комната мерно раскачивалась. Слезы, теперь тихие и беспомощные, полились из глаз, моча подушку. А потом я незаметно для себя провалилась в сон.
Проснулась я от звука открываемой двери. Вскочила с кровати, выбежала из камеры и застыла в ожидании.
Маг вошел в зал и вставил факел в держатель на стене.
— Как Северин? — выдохнула я, прижимая руки к груди.
Пусть только не говорит, что он умер! Пусть только…
— Его светлость жив, — отстраненным голосом сказал маг.
Отвернувшись от меня, он начал что-то перебирать в шкафу. Я напряженно молчала и ожидала, глядя на его осуждающе выпрямленную спину. Сердце билось в волнении. Вот и момент истины! Но я же знала об этом. Я знала, что, решив вернуться назад, я загоню себя в ловушку, что окажусь в оковах и в камере, в полной власти Жерара. Северин, блуждая между жизнью и смертью, не сможет меня защитить. И никто, никто не только не сможет мне помочь, но даже не будет знать, что я в заточении в подземелье. И еще я знала, что маг ненавидит меня. Как он поступит?
— Вы знаете, как спасти Северина? — спросила я, стараясь говорить спокойно.
— Да, знаю.
Маг по-прежнему не поворачивался ко мне лицом и сухо отвечал.
— Как?
— Я так понимаю, Тина, что вы с его светлостью справились с возложенной на вас задачей и спасли мир?
— Да.
Если он отвечает мне односложно, то и я не буду перед ним растекаться мыслью по древу. У меня тоже есть гордость.
— Все стало стремительно меняться, с каждой минутой возвращаясь к своему прежнему состоянию, — сказал Жерар, поняв, что я не собираюсь поддерживать диалог одна. — И ко мне прискакал посыльный от моего друга, однокашника по академии…
