Игла - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

Лезвие ужалило ладонь, Игла вскрикнула, но тут же стиснула зубы и сжала кулак, проливая кровь в котёл.

— Нужно лишь сделать так, чтобы дыр не осталось, — выдавила она.

— Как это? — Мяун уже завязывал на ладони Иглы повязку.

— Дар будет отдавать силы мне, а я — ему. Я стану сердцем, которое будет биться снаружи. Я полна его магии до краёв, больше, чем могу вместить. Если он сумеет её удержать, мы станем... единым целым. — К удивлению Иглы, эти слова не вызвали страха, только робкую надежду на то, что всё получится. Вот только как? Она понятия не имела, как это сделать. Как заставить Дара принять её магию, но не потерять её? Ведь пока он без сознания, магия рассеивается, точно так же, как было со Светозаром, он не может ни удержать её, ни тем более вернуть. Но с этим она разберётся позже. Сперва — связующее зелье. То же, что помогло заключить Светозара в кольцо, только теперь вместо кольца будет она сама. И зелье должно не привязать Дара к ней, но связать их вместе. Для этого рецепт придётся немного изменить.

Полынь, коренья и кровь. Яблоко, слёзы и мёд. Надежда. Столько, что можно утонуть. И любовь.

— Принеси прядь Даровых волос, — скомандовала Игла, выливая в зелье кровь Дара, оставшуюся с прошлого раза. Мяун исчез, но почти сразу вернулся с серебристой прядью в зубах. Игла же взяла нож, намотала на кулак косу и, выдохнув, одним движением обрезала под корень. Волосы упали на лицо, а голова стала лёгкой, будто чужой.

— Ты что делаешь! — воскликнул Мяун.

Игла с содроганием посмотрела на длинную косу, что покачивалась мёртвой медной змеёй в её руке. Никогда она не стригла волос, хранила на особый случай.

— Мне тянуть Дара к себе, для этого понадобится много сил, — пробормотала Игла. — Нужен крепкий канат. А крепче силы, что с рождения взращивалась здесь, не найти.

Она обвязала прядью волос Дара свою косу и простёрла руки над котлом. В ладонях вспыхнуло пламя, в один миг поглотило волосы, и те пеплом осыпались в зелье. Игла заправила короткие и теперь непослушные пряди за уши, взяла деревянную ложку и принялась мешать зелье, заговаривая каждое движение. Она значительно изменила рецепт, подобрала новые слова. Делала всё, как учила бабушка и следовала за своим чутьём. Всё получится. Всё должно получиться. «Твоя сила несёт жизнь. Будто ты и сама жизнь», — говорила бабушка. И Игла этой жизнью собиралась стать. Как под её ладонями росла трава, так разрешится и чужая боль. Всегда есть другой выход. И она нашла свой.

Когда зелье было готово, Игла перелила его в кружку, стараясь не вслушиваться в горький запах и не думать о том, что если она сделала что-то не так, спасительный отвар может оказаться ядом.

— Этого не будет, — сказала она себе, покрепче обхватила кружку и вышла из кухни.

Дар всё так же без движения лежал на кровати. Щит из багреца исчез — половина камней опустела и связь между ними прервалась. Игла, не церемонясь, сбросила все камни на пол, забралась на постель и села Дару на бёдра. Глубоко вдохнула и сделала три больших глотка горького варева. Набрала остатки в рот и, наклонившись, накрыла губы Дара своими. Она отдавала зелье по каплям, осторожно, следя за тем, чтобы Дар глотал. Закончив, выдохнула и на мгновение прильнула лбом к его лбу, собираясь с силами. Всё получится. Она училась чарам всю свою жизнь. Она вернёт Дара, чего бы ей это ни стоило. Сделает так, что никому из них не придётся умирать.

Игла выпрямилась, развязала ворот платья, высвободила руки из рукавов, позволив ему упасть на бёдра, стянула с себя рубаху и отбросила на пол. Положила одну ладонь между голых грудей, а второй накрыла рану на груди Дара.

Где ты — там я. Пусть кровь — течёт.

Где слово молчит — пусть сердце зовёт.

Ты — зима. Я — лето.

Я — солнце. Ты — небо.

Мы связаны крепко — исчезнут пределы.

Мы едины и целы.

Игла выдохнула. Её била дрожь. Магия струилась под кожей, наполняя её золотистым сиянием. Рука нашла рукоять ножа, пальцы крепко её сжали, и Игла перешла ко второй части заклинания:

Не сестра, не жена, нареки же меня.

Дай мне имя, что свяжет нас крепкой рукой.

Я — твоё назову, уведу за собой.

Отзовись и ступай, будто нить за иглой.

Я даю — ты берёшь. Ты даёшь — я беру.

Кровью писан закон и так быть посему.

Именем с губ пусть сорвётся мой зов,

Сын Морены, проснись, скинь злой смерти покров.

Игла покрепче обхватила нож и вонзила лезвие себе в грудь. Не глубоко, но ровно там, где начиналась рана Дара, и вниз — туда, где она заканчивалась. Закричала сквозь стиснутые зубы и подалась вперёд. Кровь хлынула, заливая треснувший багрец, а Игла наклонилась ниже.

— Дар, — позвала она, чувствуя соль крови и горечь полыни на губах. — Дар. Истинным именем твоим заклинаю, услышь меня. Сердце твоё цело и открыто. Оно здесь. Я здесь! Поэтому и власть над тобой я имею, слышишь? Дар! — Она вновь прильнула лбом к его лбу и горячо зашептала. — Отведи меня туда, где ты. Ритуал начат, его должно закончить. Хоть божественные чертоги, хоть в поля Нави, хоть в самое пекло. Пусти меня и позволь спасти.

Голова кружилась, боль сковала тело. Игла застонала, обнимая Дара и стремительно теряя силы и магию. Накатила жгучая слабость, мышцы отказывались держать Иглу, отбирая власть даже над самой собой. Что, если она всё же ошиблась? И теперь они оба умрут? И кровь. Почему так много крови? Её рана ведь не была такой глубокой...

— Дар, — позвала Игла из последних сил, чувствуя, как холодеют руки и ступни. — Дар, назови моё имя...

Восходящее солнце разлилось по комнате ослепительным золотом и нежным теплом укрыло двоих в тот самый миг, когда Игла перестала дышать.

Глава 46

По лесу стелился густой туман. Она вернулась? Игла огляделась по сторонам. Но почему? Это её лес или иллюзия, сотканная зельем? Если в прошлый раз здесь царило лето, то теперь лес захватила поздняя осень. Голые деревья чёрными силуэтами проступали сквозь саван тумана, землю укрывал ковёр из мёртвых листьев и сухих веток, пахло гнилью и влажной землёй. Только редкие ели и сосны напоминали, что капля жизни ещё осталась в этих местах.

— Дар, — позвала она, не зная, куда идти. — Дар! Где ты?

Тонко зазвенели колокольчики. В тумане очертился высокий тёмный силуэт. Игла не испугалась — она знала, кто это. Раскидистые оленьи рога, на которых покачивались алые ленты с золотыми колокольчиками. Олений череп с зелёными угольками глаз и длинное чёрное тело, будто сплетённое из дыма — Иглу встречал леший. Её леший.

— Здравствуй, дорогой друг, — поклонилась ему Игла. — Я ищу тут своего друга, ты не встречал его?

Леший ничего не ответил, как не отвечал никогда, но бесшумно подошёл ближе и протянул навстречу раскрытые ладони с крючковатыми чёрными когтями. В них лежали алые осколки багреца.

— Это... — Игла отпрянула. — Это его сердце?

Леший молча шагнул ближе и вновь протянул ладони, качнул ими, призывая Иглу принять подношение. Дрожащими руками Игла попыталась забрать осколки, но леший не дал, отвёл ладони и вновь поднёс их ближе.

— Ты хочешь, чтобы я... — Игла вслушалась в его магию, тут, в этом странном видении леса, она была тихой, глухой, почти неслышной. — Собрала их воедино?

Леший медленно кивнул, и колокольчики на его рогах перекликнулись.

— Хорошо, — кивнула в ответ Игла. — Хорошо. Давай попробуем.

Осторожно, разглядывая каждый осколок, Игла подбирала ему пару. Стоило соединить две грани, те, будто по волшебству, скреплялись друг с другом и трещина заполнялась бледным розовым светом. Соединив между собой все осколки, Игла осторожно вложила испещрённый трещинами багрец в ладони лешего. Камень вспыхнул ярким светом и обратился клубком алых ниток. Леший качнул головой и... исчез. А клубок упал на землю и прытко укатился в туман.

— Погоди! — воскликнула Игла, бросаясь за ним. — Постой же!

Туман, будто назло, сгущался, мешая разглядеть маленький алый шарик, мелькающий то тут, то там. Деревья обступали Иглу всё плотнее, земля подбрасывала под ноги камни и корни, сумерки сгущались, отнимая последний свет. Игла больше не узнавала лес, в котором помнила наизусть каждый уголок. Это были новые места в старом лесу. В её лесу — Игла не сомневалась — знакомая магия разливалась вокруг, не позволяя ошибиться. Клубок вёл её туда, куда прежде лес не пускал, а может, это место и вовсе существовало только здесь — в тумане.