Твое пламя и твои крылья, феникс (СИ) - Ковальчук Вера

И вот наконец в сопровождении главы рода Сверадов и старшего мужа в храм вступила Агата. Да, на ней было непривычно белое платье, усыпанное жемчугом, и белое покрывало на волосах, но только сейчас Арий подумал, что традиции её мира, пожалуй, не так и плохи. Сейчас на фоне яркой, пёстрой толпы, искрящейся драгоценностями, его без пяти минут жена выделялась именно так, как и следовало выделяться невесте. Если бы она оделась в алое… Ну, так и он сам в алом. И его отец в алом! И оба брата, и все Сверады, явно желавшие почтить нового родственника, и большинство драков. Алый — цвет праздника, радости. Конечно, никто из придворных не желал уязвить его величество и всю королевскую семью, намекнув, что для кого-то эта свадьба — не радость.

Вот и получилась сплошь алая толпа. А на её фоне — изумительно совершенная, как грациозная статуэтка из снегов Высокогорья, изящная белокурая Агата в платье, крытом изысканным объёмным кружевом, в тех украшениях, которые он ей подарил, улыбающаяся, счастливая… Как же она прекрасна!

Он протянул ей руку, не удержался. И даже отметил краем сознания, что Ардис, старший муж, корректно отступился, предоставляя ему супругу в полное распоряжение хотя бы сейчас, во время их церемонии. Арий задержал её руку в ладони, борясь с желанием поднести её пальцы к губам. А потом потянул за собой, к алтарю, изваянному из цельного куска белого оникса. Тончайшая резьба, покрывавшая его, предлагала различные образы драконов и великих драков, признанных подвижниками веры. Все они должны были благословить их союз.

Агата вложила в его руку свои пальцы без каких-либо сомнений. Как обрадовал его этот жест, каким облегчением стал для его души! Он мягко подвёл её ближе и развернулся к служителю, начавшему читать текст брачного канона по обычаям драков. Тот предполагал не только во всеуслышание предложить предыдущим мужьям подтвердить согласие, что у их жены появится ещё один супруг, но и новому супругу-драку ответить, готов ли он делить свою жену с прежними мужьями. Арий поспешил произнести, что готов, пока Агата не поняла, какое безобразие с точки зрения равнинных жителей тут творится.

С облегчением выдохнули почти все — и сам король, и его младший сын, и даже Сверады, внимательно следившие за каждым нюансом церемонии. Служители объявили брак свершившимся, и с потолка, кружась, полетели алые и белые цветы, закручиваясь в красивые цветные, ароматные вихри. Агата запрокинула голову, любуясь ими, а Арий любовался ею, чувствуя, что его сердце сейчас разорвётся от любви.

Как же она прекрасна! Как непосредственна!

Глава о бракосочетании и общении с магией (2)

Взгляд Агаты

Всё-таки платье было чудесное. В прошлой жизни мне не случалось думать о том, какой бы свадебный наряд мне хотелось (удивительно, но я воображала себе только фату своей мечты), но это, которое для меня прислал Арий, выглядело очаровательно: кружево на матовом шёлковом плотном чехле, изобилие жемчуга, пышная юбка, изысканный вырез. И золочёная отделка декольте и рукавов. Очень красиво.

А уж украшения… Тиару мне крепили на голову в шесть рук и с большим трудом — золотая, усыпанная прозрачными камушками наподобие бриллиантов и бледно-голубыми, напоминающими водянистые сапфиры, была тяжеловата, а нужно было разместить её так, чтоб в итоге голова не заболела к концу дня, и чтоб нигде ничего не перекосило. Вот теперь понятно, почему у аристократок такая великолепная осанка — по-другому вес этой роскоши без вреда для здоровья не потаскаешь. Оно ж натурально как с ведром воды, пристёгнутым к макушке: сгорбишься — переломишься.

Восхитительное ожерелье в несколько ниток жемчуга отяготило плечи, но эта тяжесть была даже приятна. В конце концов, девочка я или не девочка! Да, и прочие драгоценности, которые меня убедили на себя навесить, ощущались на коже как натуральные вериги. Но можно ж хоть разок пощеголять содержимым целой ювелирной лавки! Уж как-нибудь выдержу. Один разок напоказ всему честному люду!

Ещё меня удивило, насколько разодетой явилась в храм сестра Ария. Она блистала таким количеством драгоценностей, что и мне могла составить конкуренцию. Да что там — составляла в полной мере. И я с заметным усилием убеждала себя, что тут совсем другие нравы. Может, принцессам положено являться на любое торжество натуральной новогодней ёлкой, и чем дороже, тем лучше! Акеста улыбалась мне вполне искренне, кивала головой и подошла поздравить сразу следом за отцом и государем, даже заступила дорогу старшим братьям — Менею и Иоилю.

— От души счастлива, что теперь ты в нашей семье! — выпалила принцесса, протягивая ко мне обе руки. — Мы ведь так толком и не пообщались после моего спасения, я не смогла как полагается тебя поблагодарить! — Она просто цвела улыбкой.

— Да что вы, ни к чему… — смутилась я.

— Не может быть и речи! Если традиции не будут соблюдаться даже королевской семьёй, то что же от них останется! — Голос Акесты звонко разнёсся по храму, притихли даже гости. — Древний обычай говорит, что если одна женщина спасает жизнь другой, то спасённая отдаёт своей спасительнице все те драгоценности, которые в момент спасения были на ней. Но, если я правильно понимаю, на тот момент у меня ничего не было. Поэтому оставляю за собой право отблагодарить тебя тем, что есть на мне сейчас, когда я наконец-то говорю тебе о своей признательности. Прошу, прими.

И стала спокойно расстёгивать ожерелье: одно, другое… Я, совершенно ошалевшая, покосилась на Ария. Тот выглядел довольным и одобрительно кивал. Потом взглянул на меня с ожиданием, сделал жест. Он определённо хотел, чтоб я приняла подарок.

Пришлось подставить ладони, на которые тут же легло тяжеленное, искрящееся самоцветами украшение, нитки крупного жемчуга, витая затейливая цепочка, хоть и тяжёлая, но явно женская… Но на этом принцесса не остановилась: она вынула из ушей тяжёлые серьги, сняла и браслеты — все, кроме того, что обозначал её достижения в магии — и кольца, и драгоценные булавки с платья. Потом открепила тиару и начала даже шпильки с дорогими камнями в навершиях вынимать из причёски.

— Н-но… — запротестовала я.

— Всё! — улыбнулась Акеста. — Кроме инструментов, символов положения в иерархии и эдейри. Ну, последнего у меня ещё нет.

Рядом, оказывается, уже стоял паж-драк с большой подушкой в руках и каменным выражением юной моськи. И я сообразила, что могу сгрузить подарки ему, на эту самую подушечку. Очень вовремя, между прочим, ведь эта пирамида золота и камней у меня на руках грозила вот-вот рассыпаться, а Акеста продолжала снимать украшения: она перешла к ножным браслетам и кольцам на ногах.

— Но как же вы без украшений на торжестве? — Я предприняла последнюю попытку образумить новую родственницу.

Та лишь сверкнула на меня довольными глазами.

— Для меня счастье присутствовать на вашей с братом свадьбе без всякого убранства. И прошу, говори мне «ты», сестра.

— Хорошо, сестра…

Акеста положила мне на только-только опустевшую ладонь оставшееся ножное кольцо и сверху сбросила последнее — расшитое мелкими кристаллами покрывало с головы.

— Я благодарю, что ты приняла мой дар признательности и помни, что я всегда рада буду в свою очередь помочь тебе. Всем чем смогу.

И коротко поклонилась. Я незаметно вздохнула, потянулась её обнять. Акеста с охотой шагнула мне навстречу, раскидывая руки. Вокруг бодро зааплодировали. Похоже, я поступила правильно — и приняв, и обняв после этого. Для меня чужие традиции — натуральная головоломка. Могли бы предупредить…

Вот так… В итоге на принцессе остался только браслет мага, а ещё золотые кольца, скрепляющие концы кос, впрочем, сейчас убранных в причёску (её заранее разумно скрепили обычными шпильками). Видимо, эти самые косники и являются знаками дракского статуса. Буду знать.

Когда нас снова оставили вдвоём с Арием, и он начал снимать с шеи эдейри, я осторожно уточнила: