Абитуриентка. Студентка (СИ) - Абдуллов Роман

Наконец она выбралась на крыльцо. Морозный воздух тут же щипнул за нос и щеки, остудил голову, прогоняя боль.

Темное небо было густо усеяно звездами. Даже слишком густо…

Лера задержала дыхание, чтобы вырывающийся пар не застилал глаза.

Луны не было. И Большой Медведицы тоже. Попытки сложить звездную мозаику в знакомую фигуру ни к чему не привели: из такого сияющего великолепия можно было «слепить» десятки разнокалиберных «ковшей», но того, единственного, не было.

— Предположим, я в южном полушарии, — сказала Лера, топчась на тропинке и высматривая хоть какие-то признаки технологически развитого общества. — Где там снег может быть? В Южной Америке? Ага, а еще здесь говорят на латинском… Черт!

Едва сдерживая слезы и подступающую истерику, Лера принялась вспоминать звездные карты, которые лет в тринадцать так увлеченно изучала вместе с отцом. Проще всего должен был найтись Пояс Ориона.

Она отошла от дома, чтобы охватить взглядом все небо. Три примечательные звезды, выстроившиеся в ряд, обнаружились прямо над ней. А чуть пониже еще три… А правее аж пять цепью встали…

Лера с нарастающим ужасом крутила головой, находя все новые и новые «пояса».

Да что за фигня⁈ Что это за место⁈

На следующее утро Силван прибежал к лекарке ни свет ни заря. Лим как раз проснулся. Он уже не хрипел, и хотя привычного румянца на щеках его не было, но и мертвенная синева ушла.

— Слава богам, — выдохнул Силван.

В нерешительности он потеребил бороду и глянул на занавеску, за которой лежала чужачка. Девица хоть и слегла в беспамятстве — еще бы, в такой-то одежке да по холоду! — но кто ее знает, а ну как в ненужный момент оклемается. Силван с намеком посмотрел на лекарку:

— Ренна, а Ренна, сходил ведь я за шкурами-то.

Ренна метнула пронзительный взгляд и шикнула:

— В доме поговорим.

Она перевязала и напоила Лима, и тот опять задремал. Силван осторожно погладил сына по голове. Исхудал-то как, осунулся. На мать еще больше похож стал.

— Ну, чего выяснил? — спросила Ренна, когда они прошли в избу.

Силван уселся за стол, сложил перед собой руки и, разглядывая заусенец на большом пальце, глухо сказал:

— Я ж и так, и этак крутил, думал уж, пригрезилось или не заметил я девицу сразу-то. Может, за камнем она пряталась. Ан нет, и взаправду, как с неба свалилась. Нету следов! Только за мной она шла… Оттуда. А туда — нету.

Подняв голову, Силван встретился с тревожным взглядом лекарки. Ренна по обыкновению теребила ухо и молча обдумывала сказанное.

— Ты уверена, что не магичка она?

Ренна ответила не сразу, а когда заговорила, в ее голосе сквозило сомнение.

— Как у одаренных, аура не светится, но… Говорит чудно и вещи при ней чудные, в руки брать боязно.

— Артефакты?

— Не слыхала о таких, но кто ж ведает, чего там у магов есть, а чего нет. И опять же, сам говоришь, появилась из ниоткуда. Слишком много непонятного. Слишком много… И кольцо… Я, конечно, не особо разбираюсь, но уж знак-то Солнца как не узнать?

Силван подождал, не скажет ли Ренна еще что-нибудь, но та примолкла, только хмурилась все сильнее. Тогда он стукнул кулаком по столу и твердо произнес:

— Ренна, я вот чего предлагаю. Гадать бросим, неча себя изводить, а про девицу всем заявим, мол со спутниками она была, да волки их задрали. Одна девица и убегла. На нас с Лимом прямехонько наткнулась, вот и свезло. Ну, чего молчишь? Нельзя нам, чтоб непонятная она была. Расследовать начнут, так и до тебя докопаются. Ну?

— Вот заладил, ну да ну!

Ренна схватила с полки ступку и принялась с силой толочь какие-то сушеные корни. Силван угрюмо следил за ее резкими движениями, в которых прорывался страх и желание бежать и прятаться. Только куда ей бежать? К незаконным в пустыню она не пойдет, и не потому, что жизнь там — не мед, а потому, что все они со временем бандитами становятся. И целительство Ренна не бросит, натура не такая. Вот и ходит по краешку. И что за дело этим магам, училась она в их академиях или нет? Лечит себе потихоньку деревенских, в город же не лезет. Разве ж справедливо за лечение жизни лишать? А ведь лишат! Прознают и лишат!

— Чужачка-то и сама выдать может, — сказала наконец Ренна.

— Так ты объясни, чтоб помалкивала. Застращай, что придут по ее душу из-за кольца-то. А что говорит чудно, так натерпелась страстей, вот память и потеряла. Ну? Прав я?

— Прав, прав… — рассеянно согласилась Ренна и бросив толочь, тяжко осела на лавку. — Ой, кабы беды не вышло. Девица ведь все равно явилась откуда-то. И не абы где, а средь столбов. Вдруг не зря слухи ходят, что портал это древний. Хоть и разрушенный, но чего же она там, а? Вдруг с Нового Рима?

— А хоть и с него! Нам-то все одно — скрыть надо!

Глава 6

Герасим

— Большой Лес, чтоб его! Маленькие, блин, пеньки!

Лера размашисто кидала с тропинки снег, наваливший за ночь под самую крышу.

Уже месяц она провела в этой забытой богом деревне. Правда первую неделю не запомнила — провалялась в лихорадке и горячечном бреду. Лишь ненадолго, проблесками, приходила в себя, и снова видела те же бревенчатые стены и цветастую занавеску. А еще Ренну, вокруг которой расфокусированный взгляд вылавливал странное свечение.

Стоило лихорадке чуть отступить, Лера вцепилась в знахарку, выясняя, где они находятся и как отсюда выбраться. Но та сразу находила себе занятие и отделывалась невнятным бормотанием.

На второй день после болезни, пользуясь отсутствием знахарки, Лера вышла на улицу. Постояла, держась за калитку и щурясь на сверкающий снег, потом расслышала ругань по соседству и поковыляла туда. Две бабенки, орущие друг на друга через плетень, замолкли и с оторопью уставились на нее.

Лера поздоровалась. И вроде правильно все сказала, на латыни, но бабки многозначительно переглянулись и, не сговариваясь, посеменили каждая к своему дому. Даже про спор забыли.

Лера хотела еще кого-нибудь выловить, более адекватного, но силы кончились. Пришлось двигать обратно. Она не дошла до знакомой калитки всего несколько шагов, когда ее догнала шумная стайка ребятишек. Лера оглянулась.

Рядом с ребятами трусил огромный пес!

Лера заорала от ужаса. От неожиданности дети тоже заорали и бросились врассыпную. А собака остервенело залаяла, припадая на передние лапы. Лера отпрыгнула с натоптанной дорожки, но тут же увязла и села в сугроб. Не переставая орать, она выхватила отпугиватель и нажала на кнопку. Пес отскочил и боком-боком, поджимая хвост и уши, убежал за сараи.

Лера замолчала.

Горло саднило, руки-ноги тряслись, попа замерзла в сугробе, а ребятня испуганно таращилась из-за заборов.

Вот тебе и контакт!

Лера вернулась к знахарке и в тот же день взялась учить местный язык.

Ренна сначала нервничала. Ну еще бы, на ее месте любой бы психом стал, если б за ним по пятам ходила девица, тыкающая во все пальцем с вопросом «Что это?». Или вдруг начинающая прыгать, ложиться, приседать, моргать… Чего только не выделывала Лера и все спрашивала: «Что это?» Лишь на третий день знахарка перестала избегать свою «гостью» и, смирившись, стала сама подсказывать.

Множество слов были незнакомы вовсе, некоторые — один-в-один латынь, а часть — похожи, но с другими окончаниями. С грамматикой же Лера разобралась за считанные дни — все было просто и логично.

Вот только большой радости понимание языка не принесло. Что с того, что она узнала, наконец, названия деревни и ближайшего города? Ни «Большой Лес», ни «Альтия» ровным счетом ни о чем не говорили. До сих пор не ясно было, что это за страна или хотя бы континент.

А еще она ни разу так и не увидела луну…

С дороги вдруг послышалось шумное дыханье, и замелькал отлетающий в сторону снег. Вот и ладненько. Лера решила, что пора уходить, иначе она столкнется с помощником знахарки, деревенским парнем по прозвищу Молчун. Парень был немым и таким здоровенным, что она сразу окрестила его Герасимом.