Ну, вот, вроде, что-то типа плана и наметилось.
«Очарование обворожительного облика» — туда мне надо.
Избавлюсь от своего «обворожительного облика», разведусь с Грэмом, и заживо радостно, счастливо и независимо.
Ох, ну как же меня эти белесые патлы по краям лица бесят — так мерзко шевелятся около лица, да еще и прихлюпывают.
Присси сказала, что мои накладные волосы сделаны из эхиуридов, то есть из…
— Морских червей? Ножницы, тащи мне скорее ножницы! Отстригу их нафиг!
— Не получится, — служанка с сожалением покачала головой. — Волосы мигом отрастут вновь. Нужно стереть руну, которая их держит.
Я задала девушке еще пару вопросов, а потом отправила ее поскорее возвращаться на работу, чтоб старшая над горничными ее не хватилась.
Оказывается, в этом особняке Присси была единственной служанкой, верной Виоле, а не Амаре.
Пару лет назад отец Виолы, капитан Шатопер, спас из русалочьего плена старого адмирала Фрейзера и его слугу. Русалки собирались жестоко пытать их, а потом показательно казнить перед всем своим народом.
Как я поняла из рассказа Присси, русалки здесь были не красивыми поэтическими созданиями, как из известного мультфильма моего мира, а жестокими кровожадными чудовищами.
За героический подвиг Шатопер потребовал со старого адмирала обет, что его блестящий сын Грэм женится на дочери капитана — Виоле.
Однако, сам морской бог Ньерд, которому тут поклонялись, как будто не желал этого союза. По воле бога или по иронии судьбы после произнесения старым адмиралом клятвы обета разразилась страшная буря и корабль Шатопера пошел ко дну.
И капитан, и адмирал в этом крушении не выжили — расторгнуть теперь его было невозможно.
Зато спасся слуга адмирала, которого капитан выручил из плена вместе с адмиралом. Он тоже дал обет — его дочка Присси будет верой и правдой служить Шатоперам.
Так что с Присси мне повезло — здорово, что хоть кто-то в этом мерзком месте на моей стороне. Правда, мачеха ненавидела девушку, всячески ее притесняла и давала самую черную, грязную работу и запретила прислуживать Виоле, окружив падчерицу своими злобными служанкими.
Настоящая Виола не могла с этим бороться, а вот я точно знаю, что верный человек, знакомый с порядком этого мира, в моем нынешнем положении на вес золота.
Благодаря Присси я готова к встрече с врачевателем.
Теперь, когда ко мне вернулся дар речи, уже никто не посмеет объявить меня неадекватной.
ГЛАВА 12
Врачеватель — благообразный мужчина лет сорока в пенсне, явился на следующее утро.
Правда, методы у него были какими-то странными, но тут все колдовали при помощи рун, поэтому я не удивлялась.
Он окружил меня целым коконом из светящихся рун, которые начертал в воздухе, после чего беззвучно шевелил губами и что-то записывал в свою записную книжку.
Я пыталась заговорить с ним:
— А вы не подскажите, вот эти руны красоты, что наложены на мое тело? Их можно как-то стереть?
Но семейный врач отмахнулся, как от назойливой мухи.
Его интересовала лишь оценка моего здоровья, а результаты косметий.
Как бы он не узнал чего лишнего — например, что в теле Виолы теперь обитает дух Виолетты, да еще и попаданки из другого мира.
Что-то подсказывает — за такое тут по головке не погладят.
Зато после его визита в моей обители показалась не кто иная, как Амара в сопровождении полноватой женщины в чепце — своей камеристки Ноэмии.
— Его Светлость адмирал ознакомился с отчетом врачевателя и требует тебя к себе, — сообщила мачеха.
— Прекрасно. Значит, пришло время узнать ему, что я не сама упала с балкона.
Она пихнула меня в грудь, злобно сверкнув зеленющими глазами:
— Только попробуй сказать ему об этом, тупица!
— Тупица — это ты, если думаешь, что тебе сойдет с рук покушение на жену адмирала.
— Грэм был бы только рад, если б ты сдохла, — прошипела змеюка. — А вздумаешь болтать лишнее своим языком, я велю Мердоку поразвлечься с твоей ненаглядной Присси. Я знаю, что эта девчонка прокралась к тебе и принесла зелье для поддержания голосовой руны. Бедняжка пострадает за свою верность. Зато поймет, что верность нужно хранить правильным людям.
Вот черт!
Теперь понятно!
Амара прекрасно знает об извращенских наклонностях слуги и использует их в своих целях.
Не желая ввязываться с ней в спор, я промолчала, а про себя подумала, что она заплатит. Не говоря уже о ее ручном уродце Мердоке!
Служанки, которых привела мачеха, быстро одели меня и причесали.
Лично я бы в жизни не надела это кричащее розовое платье, все сплошь в узорах и цветах с розовой перьевой опушкой по рукавам и у ворота.
Но, очевидно, Виола такое носила.
Чего уж там говорить, слишком яркий наряд подходил под ее неестественный образ.
После чего под конвоем из тех же служанок я была отправлена в главный особняк, где и находился кабинет Грэма.
Это была роскошная белокаменная вилла с колоннами. Я крутила головой, дивясь непривычным интерьерам. После обстановки современной квартиры к такому богатому убранству привыкаешь не сразу.
Особенно меня поразила большая раздвоенная лестница, как из дворца.
Приглядевшись, обратила внимание, что везде тут были драконы, или драконьи узоры. Например, перила лестницы ощерились острыми выступами, а ковер под ногами своей текстурой здорово напоминал чешую.
Личный кабинет Грэма Фрейзера здорово напоминал каюту своими панелями из темного и явно дорогого дерева, которым были обшиты стены.
Из огромного круглого окна открывался потрясающий вид на море, которое выглядело, как гигантское лазоревое полотно, покрытое блестками.
Муж стоял около этого окна, сложив руки за спиной, четкий и прямой, как струна.
Когда он повернулся ко мне, свет упал таким образом, что шрам на скуле проступил четче.
Ох!
Какая харизма, какой суровый взгляд и военная выправка!
Все вместе — с ума сойти…
Не будь этого шрама, Грэма можно было бы назвать блестящим красавцем без единого изъяна.
Но, как ни парадоксально, именно этот шрам придавал его красоте сокрушительную силу.
— Доктор Мид сказал, что ты совершенно здорова и даже способна зачать ребенка. Хотя после перенесенного состояния возможны некоторые странности в поведении. То есть, если раньше ты была просто дурой, то сейчас стала клинической идиоткой. Я даже не вполне уверен, понимаешь ли ты меня сейчас? Можно ли вообще с тобой разговаривать нормально, неприглядное, бесхребетное, скудоумное существо?
Грэм обошел меня по кругу, разглядывая со всех сторон.
Как будто перед ним была не девушка, его жена, а экспонат из кунсткамеры.
У меня мурашки пробежали от этого взгляда.
— Что молчишь? Ведь голос к тебе вернулся. Представляю, какая кипучая работа сейчас идет вот здесь, — муж провел пальцем по моему лбу. — Пытаешься сообразить, о чем я говорю, и мучительно подбираешь правильные слова для ответа? Не старайся, скудоумная — голова взорвется от перенапряжения.
Стальной взгляд серых глаз Грэма обжег чистой ненавистью.
— Какая же ты искусственная, идиотка. Превратила себя в такое пугало. Даже не знаю, как у меня встанет на переделку. Впрочем, мозгов на это тебе хватило, — в руках мужа появился пузырек с ярко-алым содержимым. — Будешь болтать, что понятия не имеешь, откуда оно у тебя и что это такое? После того, как ты впала в кому, служанка нашла его в твоей комнате. Ты тайно принимала противозачаточное зелье, не так ли? А я-то думал, почему ты, наконец, не можешь забеременеть и родить мне этого чертового ребенка. Так вот почему фертильные снадобья, прописанные доктором Мидом, не помогали.
Я нахмурилась.
Виола принимала контрацептивы? Не знаю…
Вообще-то ее дух, наоборот, велел мне родить от него и разозлился, когда я ответила категорическим отказом.
Не сходится.
Наверняка это подстроила мачеха, чтоб меня дискредитировать и возбудить в нем еще большую ненависть. Я уже поняла, что в этом доме могу доверять только Присси, а та служанка, очевидно, действовала по указке Амары.
