Повелитель огня II (СИ) - Опсокополос Алексис

Посадник на это ничего не ответил. Я присел на корточки и, не убирая меча от шеи, схватил его левой рукой за горло и сказал:

— Смотри мне в глаза! Отвечай правду! И тогда у тебя останется шанс сохранить себе жизнь. Зачем ты это сделал, ведь ты же обещал помочь мне добраться домой?

— Когда я это обещал, я ещё не знал, что вы унизили и избили Станислава, — ответил посадник. — Я думал, вы просто сбежали.

— А какая разница? Твою племянницу хотел изнасиловать и обесчестить старый упырь, не всё ли равно, просто она сбежала или избив насильника?

— Разница большая. Если бы Ясна просто сбежала, я бы смог её защитить.

— Уже Ясна? — с издёвкой спросил я. — Уже не Яснушка, не кровинушка?

— Кровинушка, но ты же сам видел, кто такой Станислав!

— Видел. Он обычный человек. По крайней мере нос у него ломается, как у обычного.

— Он не обычный, — возразил Велигор. — Обычный не захватил бы Крепинск и не казнил Любомира и Радомысла! Станислав жестокий и беспощадный. И очень коварный!

— А ты не коварный? Хотел убить меня в своём доме, после того как пообещал помочь.

— У меня не было другого выхода. Если бы Станислав узнал, что ты гостил у меня, и я тебя отпустил, он убил бы меня и мою семью. Я обещал тебе помочь до того, как узнал, что ты избил Станислава и забрал его княжий перстень.

— Врёшь! Ты перед тем, как мне идти спать, об этом говорил, — заметил я. — К этому моменту ты уже всё знал про Станислава.

— Нет! Не вру! — стоял на своём Велигор. — А перед сном я просто уже не мог ничего другого сказать, ведь я тебе уже пообещал помощь, когда не знал подробностей вашего побега.

И ведь действительно не врал. Ни разу не соврал за время всего нашего разговора. Либо я почему-то не ощущал его лжи, хоть и держал за горло.

— Выходит, Станислава ты боишься, а моего отца нет? — сказал я. — Ты думаешь, он бы тебе это всё простил?

— Он бы не узнал, — ответил Велигор.

— Я бы рассказала! — со злостью произнесла Ясна, наконец-то взявшая себя в руки.

— Ты бы об этом не знала, — возразил ей дядя. — Все бы думали, что Владимир ушёл рано утром.

— Он не мог уйти, не попрощавшись со мной!

— Не мог, — подтвердил я. — Но они бы тебе соврали, что ушёл. И ты бы поверила, ведь представить, что они меня убили, ты бы просто не смогла.

— Не смогла, — согласилась Ясна и снова обратилась к родственничку с прежним вопросом: — Как ты мог, дядя?

— Пойми, Яснушка, у меня не было выбора, — ответил Велигор. — Станислав не пощадил бы меня, если бы я оставил тебя здесь.

— Ты собирался меня ему отдать? — в ужасе воскликнула Крепинская княгиня, до которой наконец-то дошло, какие перспективы перед ней маячили. — Но он хотел надругаться надо мной!

— Но это лучше, чем если бы он пришёл сюда и убил всех, и тебя в том числе, — возразил Велигор. — Я просто пытался нас всех спасти!

— Хреновый из тебя спасатель, — заметил я. — Да и врун тоже неважный.

— Я не вру! Ясне лучше вернуться. Её побег в той ситуации был большой ошибкой!

— Большой ошибкой было думать, что ты мне поможешь! — заявила Ясна.

— Я помогу! Помогу вернуться! Я попрошу Станислава не наказывать тебя. Я умею уговаривать!

— Ты сможешь использовать свой навык переговорщика, когда будешь просить браноборского насильника не наказывать тебя за то, что мы с Ясной были здесь, и ты нас принял, позволил нам отдохнуть в твоём доме и дал пять тысяч печатей в дорогу, — сказал я.

— Но я не давал вам пять тысяч печатей, — удивлённо произнёс Велигор.

— Это я немного забежал вперёд, — пояснил я. — Дашь.

— Но у меня нет столько, — сказал Грозовецкий посадник, и я тут же ощутил то, что уже и не рассчитывал ощутить — наглую, неприкрытую ложь.

И это не могло не радовать. Выходит, моя способность работала, и не было никакого защитного амулета у Велигора. Он действительно не врал ни вчера, ни сейчас во время допроса. Вчера он собирался мне помочь, а сегодня искренне верил, что вернуться в Крепинск для Ясны — лучший выход. Он не обманул меня, а просто переобулся в воздухе, когда я уже начал ему доверять. Стоило учесть на будущее, что и такое бывает.

Хорошо, что я не убрал руку, а продолжал держать её на горле посадника во время всего разговора. А то так бы и думал, что мой уникальный навык дал сбой. Впрочем, стоило ещё раз проверить.

— Если я оставлю тебе жизнь, ты будешь ещё пытаться меня убить? — спросил я.

— Нет, — ответил Велигор. — Ни за что.

Ни малейшего намёка на ложь.

— Ещё ты должен пообещать мне, не доносить Станиславу о нашем визите как минимум в течение пяти дней.

— Обещаю! Не донесу!

Меня как волной накрыло — врал Велигор. Но этому вранью я был рад, оно ещё раз доказало, что мой навык работает.

— Владимир, — неожиданно произнесла Ясна. — Я хочу тебя попросить.

— О чём? — спросил я.

— Убей его быстро. Не хочу, чтобы он мучился. Он поступил нехорошо, но он мамин брат.

— Да с чего ты взяла, что я буду его убивать? — удивился я.

— А ты не будешь? — не менее моего удивилась Крепинская княгиня.

— Нет, не буду. Я не настолько кровожаден, чтобы так мстить. Ему от Станислава достанется — мало не покажется.

— Но если ты оставишь его в живых, он расскажет про нас.

— Чтобы про нас никто не рассказал, надо убить и твоего дядю, и всю его семью, и половину слуг — нас здесь почти все видели. Поэтому обойдёмся без мокрухи.

Последнее слово, невольно вырвавшееся у меня, Ясна явно не поняла, но кивнула, соглашаясь со мной. А я тем временем обратился к «гостеприимному» хозяину дома:

— Вставай и одевайся! Сейчас ты отдашь мне пять тысяч печатей, и не вздумай ещё раз сказать, что их у тебя нет. А затем ты нас проводишь.

— Докуда? — поинтересовался посадник.

— До Велиграда! — огрызнулся я. — Хватит задавать вопросы! Одевайся!

Пока мы разговаривали, за окном начало светать, не стоило дальше терять время. Велигор оделся и скрепя сердце залез в тайник, находившийся в опочивальне. Достал из него два мешка, каждый размером примерно с двухлитровую банку и сказал:

— Вот: тысяча печатей и тысяча золотников. Больше у меня нет.

— Больше у тебя есть, — усмехнулся я. — Но не бойся, не буду я выгребать твой тайник под ноль.

На самом деле, больше мне было и не нужно. Чтобы добраться до Велиграда, пяти тысяч должно было хватить с запасом. И мне сильно повезло, что у Велигора в тайнике оказались золотники, каждый из которых по достоинству равнялся четырём простым печатям. Потому как весили мешки примерно по три килограмма, и будь в наличии лишь обычные печати, мне пришлось бы таскать с собой примерно пуд денег.

Решив вопрос с финансами, я связал руки Велигора за его спиной, и мы покинули опочивальню и направились во двор — в конюшню, где ночевали гусаки. Разумеется, это всё не прошло мимо взора охраны. Но так как я вёл Грозовецкого посадника, прижав к его горлу лезвие своего клинка, никто нам вопросов задавать не стал.

— Мы поедем на лошадях? — спросила Ясна, когда мы пришли в конюшню.

— Нет, — ответил я. — На гусаках. За нами точно будет погоня, и я хочу от неё наверняка оторваться. Но начнём мы свой путь на лошадях и втроём.

После этого я объяснил суть своего плана Ясне и Велигору: мы втроём на лошадях отправляемся в путь, гусаков ведём с собой. Если за нами не увязывается погоня, если в течение нескольких часов мы не замечаем, что за нами кто-то идёт, то мы отпускаем дядю Ясны и лошадей и на гусаках продолжаем путь. Крепинской княгине этот план понравился, Грозовецкого посадника никто не спрашивал, таким образом, план был утверждён.

Я усадил Велигора, не развязывая ему рук, на лошадь, вывел во двор, там он приказал охране не преследовать нас, и мы вышли за ворота. На улицах ещё не было народа, и мы вполне могли покинуть город незамеченными.

Правда, на выходе из Грозовца наш караван несказанно удивил стражников, охранявших городские ворота, но этим ребятам посадник тоже дал указание не преследовать нас и ничего не предпринимать. Конечно, я не верил, что все эти указания будут выполнены, но мне было нужно не так уж и много — чтобы совсем по пятам никто не шёл.