— Я Абрал Талироди, ректор этой великолепной академии, где студенты раскрывают свои способности и учатся направлять их на пользу обществу.
Талироди делает паузу, и в зале тут же раздаются аплодисменты.
— Дорогие мои коллеги, как настоящие, так и будущие, — продолжает ректор, довольный тем, что все идет по заученной программе, — 333-й учебный год в академии Мракендарр объявляется открытым! И я предоставляю слово нашему высокому гостю, министру магии Зойдарса, Квентелу Рольхену.
В зале снова заученно хлопают. Особенно стараются третьекурсники. Они на подъеме: удалось проскочить второй год обучения и стать «своими» среди старожилов.
А вот выпускной курс просто касается пальцем о палец. Небожители, которые видели уже все.
Министр Рольхен невысок, плешив и похож на хорька. Но несмотря на столь незавидную внешность, излучает силу и влияние. Ореол власти делает его значительнее. Самое удивительное то, что в тщедушном тельце министра живет звучный низкий голос. А еще этот мужчина держится с необычайным достоинством, и это перекрывает все его внешние недостатки.
— Приветствую величайших магов нашей современности! — произносит министр, и гул в зале смолкает. — Мне, обычному равновесу, сложно понять, каково это, когда одна грань твоего магического дара выпирает, подчиняя себе все остальное. Но я, тем не менее, восхищаюсь вами, господа адепты. Каждый день жизни до этих стен вам приходилось вступать в бой со своей природой. Но теперь, попав в Мракендарр, вы поймете, если еще не поняли, что никакого боя нет и быть не должно. Вам нужно не биться со своей природой, а жить с ней в мире. Использовать свой дар как преимущество. И я уверен, в Мракендарре этому научат лучше всего!
Овации. На этот раз, вполне искренние.
Министр удаляется, его ждут в других академиях.
Перед нами выступают по очереди деканы всех факультетов. В Мракендарре их пять, точнее, четыре с половиной: Начальный, куда попадают все первокурсники, Стихийный, Боевой, Ментал и Ясновидение, а так же Общий. В последний зачисляют тех, чей дар нельзя трактовать однозначно.
По вполне логичным причинам Начальный и Общий объединены. По сути, Общий факультет это расширенный Начальный. Поэтому у нас хоть и разного цвета форма, но один декан.
После первого курса адептов распределяют по четырем направлениям по результатам переходных тестов. Или выгоняют за неимением способностей, если слабый эфирей так себя и не проявил.
На Стихийном обучаются не только те, кто владеет стихийной магией. Туда же входят такие дисциплины как подчинение магических животных, растениеводство и зельеварение.
С Боевым все более менее понятно — там учат наводить разрушительные или защитные чары, обращаться с боевыми артефактами и выстраивать стратегию и тактику.
Ментал и Ясновидение еще иногда называют факультетом Чернокнижия, так как с него все и начиналось. Прорицатели, астрологи, менталисты и как ни странно, трансформаторы и некроманты — такая пугающая публика учится на «Чёрном». Это еще одно прозвище факультета, несмотря на то, что пиджаки адептов не черные, а темно-синие.
Попаду ли я куда-нибудь? Вряд ли. Мне бы этот год продержаться и понять, стоило ли сюда пробиваться. И если да, то помочь Ларии, вернуть ее если не прежнюю, то хотя бы настоящую.
Когда все выступили, вновь выходит ректор Талироди.
— На сегодня церемония закончена, — заявляет он, — открытие сезона состоялось. Завтра вы приступите к занятиям в полную силу. Но этот вечер будет вашим.
Талироди делает паузу. Адепты оживляются в предвкушении, кто-то потирает руки.
— В восемь часов, как взойдет первая луна, приглашаю всех в столовую на праздничный ужин. Будут угощения и танцы! Явка обязательна. Именно в таких теплых вечеринках устанавливаются здоровые студенческие отношения.
Его последние слова тонут в радостных овациях.
Здоровые студенческие отношения? Это вряд ли. Но возможность поговорить с Ларией я не упущу.
Эльна ждет под дверью комнаты. Прожигает ненавидящим взглядом.
Я готова усомниться в ее виновности передо мной, но в памяти услужливо всплывают сказанные ей при моем заселении слова: «Эта комната мала для двоих. Завтра сама запросишься хоть на чердак, лишь бы подальше отсюда».
А после того, как она мне угрожала, случилась эта подстава в душевой.
Я в совпадения не верю.
— Повезло мне получить в соседки тюлениху, — ворчит Эльна, — ты по пути перекусить заглянула?
— Нет, зашла в прорицательскую, погадать на твою судьбу, — отвечаю я, открывая комнату, — тебе выпала карта смирения.
— Не дождешься, — фыркает Эльна, — ты хоть и выглядишь простушкой, но я тебя раскусила.
— Не отравилась? — уточняю заботливо.
— Для меня яд как конфетка! — парирует соседка. — Особенно такой слабенький. Разбавленный. Как тебя вообще черная сойка выбрала? Может, у тебя тарелка каши на подоконнике остывала, или кусок сала за окном висел? А бедная птичка с дороги проголодалась.
Эта милая беседа проходит, в то время как мы обе шуршим одеждой. На вечеринке все будут в своем праздничном. Парадная форма — для более официальных случаев.
Эльна изящно, змейкой проскальзывает в узкое черное платье с закрытыми плечами и длинными рукавами, но с впечатляющим разрезом от середины бедра, открывающим стройную, длинную правую ногу. Левая наверняка ничуть не хуже, но об этом зрителям придется догадываться, потому что ткань плотная, а юбка чуть ли не в пол.
У меня же было приготовлено для такого случая то самое платье, в котором катался по коридору Фелиндрикс. Малышу оно, безусловно, очень идет. Но теперь на ткани куча затяжек и две мелких прорехи.
Верчу бесполезную тряпку, в которую превратился мой наряд, прикусив губу.
— Что, платье помялось? — хмыкает Эльна. Она видит мое отражение в большом зеркале, перед которым колдует над лицом. Наносит темный макияж, закрепляя его магией.
— А ты можешь только за собой следить? — раздраженно бросаю ей. Еще не хватало, чтобы она злорадствовала. — Или придумала новую колкость? Тебе на сцене выступать надо.
— Сцена для выскочек, — фыркает соседка.
Подходит ко мне и по-свойски забирает платье.
Встряхивает, рассматривает, брезгливо ухватив кончиками пальцев и вытянув руки. Будто ей крысу дали.
— А ты у нас не выскочка. Ты у нас скромная.
Говорю это с усмешкой и собираюсь вырвать погибшее платье у нахалки, но Эльна уворачивается.
— Тут работы — пару минут руками поводить. Сама не можешь что ли?
— Я не бытовик, — бурчу под нос.
— Я тоже. Но мы же материалы, не?
Она права.
Энергию Мрака не зря называют Материя. Она переводит духовное в телесное, эфемерное в твердое. Мысли в вещи.
Луч — это душа магии, Мрак — ее руки.
Эльна кидает мое платье на стол, бормочет заклинание, затем пропускает тонкую ткань между ладонями, но она от этого не комкается, а наоборот, расправляется.
— Вот и все, можешь надевать, — торжествующе смотрит на меня.
Мой наряд и впрямь выглядит спасенным.
— Зачем ты это сделала? — смотрю на нее с подозрением. — Или услуга с подвохом? Я надену платье, и на вечеринке оно превратится в ветошь, а может вообще исчезнет?
— Идея отличная, но нет, — Эльна смотрит с усмешкой, — я тебе показала, насколько легко решается твоя проблема, Летхит. А ты ведь точно занимаешь чье-то место, соседка! Здесь мог быть настоящий «материал», но сойка промахнулась.
Спина холодеет.
Уже второй раз за десять минут Эльна заявляет, что я попала сюда случайно. Что, если она поделится с кем-нибудь своими подозрениями?
Одно радует, общительной соседка не выглядит. Вряд ли пойдет заводить друзей на вечеринке или болтать по душам с Эдирадой Плихан. Но если догадалась она, это могут сделать и другие. Особенно те, что в состоянии забраться в чужую голову.
— За платье спасибо, — говорю я, — но не собираюсь быть тебе должной. Пойду в чем-нибудь другом.
Убираю наряд в шкаф.
