Начать следует с рассмотрения особенностей возбуждения производства по делу, возникшему из административного или иного публичного правоотношения. «В силу принципа диспозитивности суды приступают к производству гражданских дел не иначе, как по инициативе заинтересованных в них лиц» – писал Е.В. Васьковский [56].
Публичные права и интересы принадлежат не одному конкретному субъекту, а неограниченному кругу лиц. Н.М. Коркунов подчеркивал, что публичное право «неотчуждаемо», не может быть передано лицу, не принадлежащему в той группе, на которую публичное право распространяется, но и отказаться от него просто так нельзя – лицо лишается его только с утратой факта принадлежности к группе [57]. Такого же мнения придерживался А.С. Алексеев, указывая, что отдельные лица не вправе распоряжаться публичными правами, этим правом обладает лишь союз (общество) в целом, в то время как частными правами распоряжаются отдельные индивиды [58].
Как видно, если частные права и интересы в силу принципа диспозитивности должны быть защищаемы исключительно согласно воле их обладателей, то публичные права и интересы не могут быть предметом распоряжения одного конкретного лица. Очевидно, что, если суды станут проверять обоснованность и законность действий, актов и решений органов публичной власти в каждом случае, когда того потребует любой гражданин, судебная система просто не справится с такой нагрузкой.
Поэтому думается, что было бы целесообразно внести следующее дополнение в текст ст. 125 КАС РФ: «в административном исковом заявлении должно быть указано, какие права, свободы и законные интересы заявителя и неопределенного круга лиц нарушены, или о последствиях, которые могут повлечь за собой их нарушение». Но необходимо сразу четко оговориться: речь идет лишь об оспаривании нормативных правовых актов и актов, содержащих разъяснения законодательства и обладающих нормативными свойствами (гл. 21 КАС РФ). Если гражданин оспаривает решение, действие (бездействие) органа государственной власти или местного самоуправления, которое распространяется лишь на него, то он не освобождается от доказывания своих требований, но не может быть принуждаем обосновать, что оспариваемое решение, действие или бездействие оказывает влияние на неограниченный круг лиц [59].
Разграничение спорных материально-правовых отношений на частные и публичные также крайне важно в аспекте реализации сторонами правового конфликта своих процессуальных прав и обязанностей. Правовой статус стороны в деле не тождественен материально-правовому статусу лица, однако производен от него. Гражданско-правовой статус лица «отображается» в процессуальной сфере как статус стороны искового производства, а диспозитивное начало подлежащего защите гражданского права продуцирует наличие у него распорядительных процессуальных прав.
Присущее публичному правоотношению «вертикальное» положение его субъектов в сфере осуществления правосудия имеет следствием ограничение свободы распоряжения процессуальными правами, активную роль суда, специфичное распределение обязанностей по доказыванию.
В дореволюционный период в порядке гражданского судопроизводства с участием публичных образований рассматривались, в основном, дела по ущербу, причиненному имуществу, а также все дела «между казною и частными лицами» [60]. Е.В. Васьковский писал, что по Уставу гражданского судопроизводства 1864 г. предусматривались так называемые изъятия из общего порядка производства – и в первую очередь «дела казны». В то время под «делами казны» понимали правовые конфликты, стороной которых являлись органы государственной власти, притом выступающие не как носители публичной, верховной государственной власти, а как частноправовые субъекты, участвующие в гражданском обороте на равных началах с его остальными участниками. К ним приравнивались церковные учреждения, монастыри, духовные учреждения, дворянские общества и т. д. К «делам казны» применялся особый процессуальный режим, одной из отличительных черт которого являлась невозможность окончить дело мировой сделкой [61]. На этом моменте следует заострить особое внимание.
Правовой статус публично-правовых субъектов в сфере гражданской юрисдикции (частноправовых отношений) определяется правовыми нормами, регулирующими статус юридических лиц (ст. 125 ГК РФ). В соответствии с этим, в случае, когда из частного правоотношения, в котором участвует государство в лице его уполномоченных органов, организаций, наделенных публичными полномочиями, возникает спор, он становится предметом искового производства. Государство, как сторона искового производства, обладает всем комплексом процессуально-распорядительных прав, в том числе и правом на заключение мирового соглашения.
Вместе с тем, как уже было сказано, заключить мировое соглашение вправе и стороны производства по делам, возникающих из административных и иных публичных правоотношений в арбитражном судопроизводстве, что прямо закреплено в ст. 190 АПК РФ. Стороны административного судопроизводства также могут примириться, заключив соответствующее соглашение о примирении (ст. 137 КАС РФ). Между тем и в советский период примирение сторон публично-правовых конфликтов не допускалось, и сейчас эта возможность представляется не отвечающей природе публично-правовых дел.
Как известно, основой мирового соглашения является гражданско-правовая сделка, совершенная сторонами правового конфликта. Так, А.Х. Гольмстен писал, что мировая сделка есть не что иное, как договор, по которому стороны договариваются прекратить существующий между ними спор [62]. Как и другие процессуалисты дореволюционного периода, классик подчеркивал, что не все дела могут оканчиваться примирением – к примеру, соглашение не может быть заключено по делам казенных управлений [63].
Согласно ч. 3 ст. 2 ГК РФ, к отношениям, основанным на властном подчинении одной стороны другой, гражданское законодательство не применяется. Это означает, что мировые соглашения в делах публично-правового характера не отвечают основным началам гражданского законодательства – либо представляют собой не гражданско-правовую сделку, а нечто совсем иное, однако трудно сказать, что именно.
Следует отметить и правовую позицию Конституционного Суда РФ по данному вопросу. Он определил, что гражданские процессуальные отношения возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорных материальных правоотношений [64]. Административное же судопроизводство – сфера действия норм публичного права, что, безусловно, продуцирует процессуальную специфику, одной из существенных черт которой должно быть ограничение распорядительных прав участвующих в деле субъектов [65].
Процессуальные особенности разрешения судами дел публично-правового характера всегда обособлялись путем включения в гражданское процессуальное законодательство специальных правил. Хотя ГПК РСФСР 1923 г. и не содержал самостоятельного раздела о порядке рассмотрения и разрешения административных и иных публично-правовых дел, однако особенности производства по ним существовали и регулировались отдельными правовыми актами [66].
В ГПК РСФСР 1964 г. предусматривалось обособление процессуальных норм, предусматривающих порядок отправления правосудия по делам публично-правовой природы. Одной из важнейших процессуальных особенностей рассмотрения указанных дел следует назвать сокращенные сроки, субъектный состав, и недопустимость заключения мировых соглашений [67].
