Обманутая драконом. Сирота в Академии магии (СИ) - Смертная Елена

— Всё готово, — спокойно оповестил Гант, но в его глазах всё ещё читалось недовольство. — Ласориан Рэндолский, с этого дня вы официальный покровитель Дакоты Синк.

— Отлично, — я удовлетворенно кивнул. — Полагаю, теперь нам нужно обсудить финансовую сторону вопроса.

Дакота посмотрела на меня глазами виноватого котёнка, который от голода стащил самую большую рыбу в уличной лавке. Словно ей было совестно, что на неё тратят деньги. Это отчасти умиляло.

— Мы тут дальше сами, — я улыбнулся студентке. — Не хочу заставлять тебя слушать о скучных цифрах.

— Если вы не против, я бы и правда пошла. У меня сегодня ещё официальное заселение в общежитие.

— Конечно. Ступай.

Дакота просияла, заметив, что мой тон нисколько не поменялся после подписания документов. Она помедлила ещё немного, и не могла не добавить:

— Ласориан, спасибо вам ещё раз! Вы первый человек в моей жизни, который настолько добр к обычной сироте.

— Пустяки. Я уверен, столь старательную и бесстрашную девушку ждёт большое будущее.

Дако прелестно раскраснелась, неловко раскланялась и вскоре выпорхнула из кабинета. Мы с Гантом остались наедине. И теперь я собирался говорить с ним отнюдь не о финансах.

Едва взъерошенный лучик покинул это помещение, улыбка тут же исчезла с моего лица.

— Роберт, скажите-ка мне, что это было? — размеренно и холодно спросил я, опускаясь в гостевое кресло.

Ректор старался быть невозмутимым. Ни одной реакцией или жестом не желал выдать, что облажался.

— Вы про внезапный визит господина Поля? — Гант также сел в своё кресло.

Сегодня священник был куда более собран и строг. Кажется, он наивно захотел бросить мне вызов. Очень зря….

— Именно. Зачем это?

Я решил дать ему маленький шанс оправдаться, прежде чем приступать к делу. Но глупец совершенно не желал пользоваться моей добротой.

— Я последовал вашему совету. Заменил кнут на пряник. Так вы сказали в прошлый раз?

В моем взгляде уже отчетливо читалось презрительное недовольство. И когда ректор решил не прятать глаз, а ответить мне столь же дерзко, я понял, что нерушимых союзников в этом месте я не найду. Всем приходится объяснять по-плохому, раз они не хотят по-хорошему.

— Роберт, — я вздохнул и сцепил перед собой пальцы в замок, — прикрыться худо-бедными добрыми мотивами ты мог перед Дакотой, да и то не обманул даже юную девицу. Ходить вокруг да около передо мной я не позволю. Поэтому давай мы прямо сейчас расставим всё по местам.

Я моргнул, и через секунду весь кабинет охватил огонь. Хищные языки пламени стремительно начали расползаться по полу, шкафам и поедать роскошную ткань занавесок. Пару секунд, и пылающая опасность готова была коснуться ног ректора, но тот оставался вычурно хладнокровным.

— Ласориан, я знаю, как именно работает ваша магия, — преподавательским тоном начал глупый ворон, будто я мальчишка, который показывает характер в его кабинете. — В отличие от остальных драконов вашего рода, вы, увы, наделены способностью вызывать лишь иллюзорный огонь, не так ли?

На худом лице отразилась ядовитая ухмылка. И если ранее мы с этим идиотом могли замять конфликт искренними извинениями с его стороны, то теперь он так просто не отделается.

Я молчал. Пока что. Следил за действиями горе-священника. Тем временем пламя поползло вверх по ножкам стола и начало распространяться по столешнице. Оно достигло документов, где стояли наши с Дакотой подписи. Бумага почернела. Я не повёл и бровью, что заставило Ганта улыбаться ещё шире.

— Как я и думал. Ваша магия — это всего лишь очень красивая и реалистичная иллюзия…

С этими словами ректор самоуверенно положил ладонь прямо в огонь, что пожирал стол. В ту же секунду его глаза расширились от ужаса, а изо рта вырвался короткий каркающий крик, полный боли.

Роберт одернул руку, однако огонь уже пополз вверх по ткани его рукава. Кривясь от осознания и ужаса, глупец вскочил со своего места и начал метаться, да только он уже был загнан в пламенную ловушку.

— Ласориан, остановите это! — с раскаянием и горечью взмолил священник. Он сжал кулак, кожа на котором горела. В нос уже ударил характерный запах.

Я не сдержал удовлетворенной улыбки. Однако не стал затягивать с показательной поркой. Потому моргнул вновь, и всё исчезло.

Кабинет был цел. Занавески на месте. Нужный мне документ абсолютно не тронут.

Исчезли все последствия пожара.

Все.

Кроме одного.

Ректор с выпученными глазами смотрел на свою дрожащую руку, которая была абсолютно цела внешне, но болела как при сильнейшем ожоге.

— Как? — только и процедил Гант, подрагивая от осознания.

— А что тебя удивляет, Роберт? — скучающе спросил я, более не прячась даже за уважительным «выканьем».

— Это ведь была иллюзия. Но вы… вы навредили мне. Королевскому подчиненному…

В его голосе нарастала плохо скрываемая ярость. Но она казалась столь незначительной, словно писк крысы, которой ты наступил на хвост.

— Если неразумный ребенок суёт руки в печь, которую ранее растопил его отец, разве стоит винить в его глупости родителя? Ты сам обжёгся, Роберт. Однако в одном ты оказался прав, — я поднялся с кресла и поправил пиджак. — Мой огонь и правда отличается от обычного драконьего пламени. Его ты так просто не потушишь. А залечить ожоги не помогут никакие лекари и целебные мази.

Глава 7.2

Воспитание

Я улыбнулся со всевозможной дипломатичной добродетельностью, словно мы только что мило побеседовали и не более того.

— Надеюсь, ты занимаешь место главы академии, потому что и сам отлично умеешь усваивать уроки. Лучше не злить дракона, когда он предлагает тебе свою помощь.

Роберт смотрел на меня всё с той же злостью, но молчал. Словно пёс, который хочет кинуться, но понимает, что противник сильнее.

Ректор попытался размять руку, надеясь, что боль отступит. Но прикоснулся к коже и сразу болезненно заскрипел. Ощущения были такие же, как если бы он прижал ладонь к ожогу.

Я показательно скривился, зажмурил один глаз и сдержал язвительное «ауч».

— Я ведь говорил, рана весьма натуральная. Будь осторожен и береги руку, — протянул с лживой заботой.

— Какая омерзительная сила, — процедил Гант сквозь зубы.

— Не богохульствуй, Роберт. Всё же ваша святая королева призвала меня, как раз потому что ей нужна моя магия.

Глаза священника расширились от удивления. Ему и правда хватило лишь одного упоминания о «её величестве», чтобы прикусить язык.

— Давай сразу обговорим, что попытки подавать жалобы в замок абсолютно бесполезны и только больше меня разозлят. И вообще, не стоит переходить мне дорогу. Тем более, когда у меня в руках теперь это, — я взял со стола свой экземпляр бумаг, которые подписала Дакота. — Иначе я расскажу милой маленькой леди, какие у вас на неё планы.

Казалось, эти мои слова ранили седого ворона куда больше, чем любой ожог.

— Это саботаж и почти преступление! — гневно каркнул он.

— Уж поверь, я как-нибудь отмоюсь, — с моих губ слетел смешок. Забавно видеть, как жители этого мелкого, молодого мирка пытаются угрожать такому как я.

Ректор сжал в кулак здоровую ладонь. Он с минуту смотрел на меня дерзким взглядом, полным вызова, но… в какой-то момент этот неумелый интриган понял, что мои угрозы вполне реальны. И своей выходкой со стариком он попытался откусить кусок, который не то что не может проглотить, но ещё и вот-вот подавится.

— Я понял вас, господин Рэндолский, — с большим усилием выдавил из себя Роберт, пытаясь надеть маску почтительности, хотя та явно натирала ему лицо. — Простите мне мою оплошность.

«Хороший мальчик», — так и рвалось слететь с губ, но раз уж требуешь от собаки уважения, то и сам не бей её ногами, а хвали за правильное поведение. Потому я улыбнулся уже без ядовитой иронии, кивнул и вернул в свою речь уважительное обращение:

— Рад, что мы решили этот вопрос, ректор Гант. Подскажите, вы поселили Дакоту в нужную комнату, как я и просил?