Моя Фиалковая Ведьма (СИ) - Адлер Марина

Я знал, что люблю её… Но не думал, что настолько сильно.

Это чувство сделало меня уязвимым, а отсутствие жизни в любимой и вовсе окончательно сокрушило.

***

Громкие удары по двери милостиво вырвали меня из пут самого отвратительного кошмара, какой мне доводилось видеть за всю свою жизнь, заставляя резко сесть в кровати. Сердце грохотало в груди с неимоверной силой, и казалось, что оно вскоре и вовсе не выдержит такой яростной работы. Виски взмокли от слёз.

Ощутив настоящий страх, быстро коснулся влажного лица и осмотрел пальцы. Просто слёзы — это были обычные слёзы, хотя для меня они точно явились настоящим чудом. За целых двадцать лет эти глаза не знали такого горя, которое бы заставило их заплакать вновь. Думал, что мне и вовсе не суждено испытать никогда больше таких эмоций, которые бы заставили пролиться из глаз солёной влаге. Но ошибался. Рука сама легла на грудь в попытке угомонить всё ещё горюющее сердце, а новая череда ударов по двери отозвалась в такт его частым и сильным ударам.

— Эрбос! Скорее просыпайся! Пленники сбежали! Все пленники сбежали из темниц!

Я мгновенно оказался у двери. Йен иногда любил подло подшутить, но в этот раз его голос дрожал от серьёзной тревоги. Да и, наверное, такая шутка точно не осталась бы ему прощённой. Однажды из тюрем сбежало трое, Градос рвал и метал от злости, сложно было представить реакцию короля на побег стольких пленников, среди которых были дети и женщины, не умевшие толком за себя постоять, не говоря о сложном побеге и борьбе с тремя рослыми, умелыми бойцами.

Открыв дверь, лишь убедился в сказанном, мой помощник был весь на взводе и нетерпеливо ожидал моего пробуждения. Только взглянув на него, уже уверился — дело дрянь. Дальнейшие же слова и вовсе меня вывели из себя.

— Кто-то пристрелил троих Инквизиторов и вывел заключенных из тюрьмы. Основной вход в темницы так и остался нетронут. — Многозначительно посмотрел друг.

Мы оба понимали, что это значит, хоть и не решались говорить о тайных проходах замка вслух. Йен был моей тенью, самым доверенным мне лицом и потому знал о тоннелях, но был и ещё один человек, которому были известны мои тайны.

Авалард.

Неужели он обезумел настолько? Нет. Он не принимал таких опрометчивых решений никогда. Или решился всё-таки на большее?

— Собери всех. Не только Инквизиторов, но и всех законников. Нужно поднять весь город на уши. Сегодня не должно остаться в живых ни единого человека в Санктосе, обладающего магией.

Йен посмотрел на меня с опаской, но не посмел возразить. Вскоре его тяжёлая поступь быстрым удаляющимся шагом отозвалась эхом по коридору. Сегодня будет пролито много крови. Это то, чего будет ожидать король от меня, после настолько серьёзного промаха и он это получит.

Я всегда потворствовал брату в его делах и даже помогал, но сегодняшний случай выходил за рамки дозволенного. Его действия стали слишком опасны и потеряли всякую мудрость. Градос и без того мог распознать его тайные замыслы в любой момент, а теперь не только я становился мишенью короля, но и он попадал под тень его подозрений.

Тайна о ценных тайных проходах тоже будет раскрыта, ведь нужно будет как-то объяснять Градосу, каким образом пленники смогли буквально испариться из тюрьмы, не открыв при этом основную дверь. Либо же обвинить одного из Инквизиторов, у кого были ключи в измене, что тоже являлось весьма сомнительным делом, ведь вывести такую толпу из замка, было невозможно незаметно. Слуги, охрана или другие обитатели замка, кто-то обязательно бы увидел беглецов.

Я был зол. Нет. В ярости. Но даже это всепоглощающее чувство не смогло заставить забыть увиденное во сне. Первое, что я сделал, когда оделся в чёрную одежду, Инквизиторскую броню под стать ей, набросив сверху кожаный длинный плащ, это схватил ключ от комнаты Миллиоры и направился к ней, чтобы увериться в том, что она рядом и в полной безопасности. Чувство тревоги и всепоглощающего горя до сих пор цвело во мне, растворяя в крови дикий страх за её жизнь.

Мои сны всегда были слишком реалистичными и кошмарными, но настолько глубоко, я никогда в них не нырял. Теперь же был одержим женой ещё больше из-за ужасного сновидения. Мне и самому была ненавистна та мания, с которой я следил за Миллиорой, но сегодня явно был не тот день, когда мог сдержаться и не проверить её лично.

Нетерпеливо, я открыл запертую дверь комнаты Милли и вздохнул с облегчением, когда заметил, что, укутавшись в одеяло, спиной ко мне она мирно спит. Запах её тела с нотками сладкого персика и жасмина заполнил обоняние, заставляя вдохнуть глубже и насладиться особой атмосферой в комнате любимой женщины. Книги, что я приказал отобрать для неё, аккуратно лежали в стопке на столе, некоторые из них имели закладки из атласных лент, по которым сразу стало видно, что жена действительно заинтересована в изучении своей природы и готова узнавать новое о себе.

Рассвет только-только занялся, а пасмурная погода ещё больше добавляла темноты помещению. А потому, решил не будить Милли в столь ранний час, поскольку помнил, как любила жена поспать подольше, но всё, же не удержался от того, чтобы хоть пару минут не посмотреть на неё спящую. Сегодня мне понадобиться её образ и его собирался впитать, чтобы взять с собой для облегчения своей участи.

Но обойдя кровать, я замер на месте, подозревая неладное. Затем порывисто отбросил одеяло и от образовавшейся злобы во мне всё заполыхало. Пальцы сами сжали переносицу, потому, что головоломка окончательно сложилась. Мне сразу показалось подозрительным, что Авалард настолько отчаянно стал действовать. Это было совсем не в его манере. Он любил продумывать всё до мельчайших деталей. Спонтанность же принадлежала моей дорогой супруге, от которой я только и ожидал, что новых подвохов. Зубы сами заскрипели от раздражения.

— Это Миллиора вывела пленников, — сказал вслух, когда услышал прерывистое дыхание Йена за своей спиной.

Помощник уже вернулся ко мне и, прикрыв дверь покоев, тоже уставился на кровать с подушками вместо человека. Эта картина нам обоим была уже хорошо знакома в исполнении моей милой жены.

— Не может быть этого, Эрбос. Она не смогла бы пристрелить троих лучших Инквизиторов в одиночку. Да и после этого, думаешь, маги не расправились бы с ней?

Кулак сам впечатался в стену мощным ударом, откалывая куски штукатурки.

— В этом, то и дело Йен! Первое о чём стоит мне заботиться сейчас, так это о том, что труп моей жены может обнаружиться где-то в тоннелях. Авалард — это он показал ей ходы без моего одобрения, даже не сомневаюсь…

Я присел, присматриваясь к слегка исцарапанному паркету у шкафа, говорящему о том, что мебель двигали совсем недавно. Такой след и заметить было бы невозможно, но я уже знал что искать, а потому, только уверился в своей догадке. Прямо сейчас хотелось броситься в потайные коридоры, обыскать их. Одновременно с этим же, страх найти Миллиору в них искалеченной или мёртвой парализовывал. Воспоминания о сне были ещё совсем свежи.

— Градос звал тебя. Я проверю тоннели и буду ждать у моста, — сказал Йен, укладывая свою громадную руку мне на плечо в поддерживающем жесте. — Уверен, с ней всё хорошо. Если это Миллиора положила в темницах твоих людей, то с магами и ведьмами точно справится. Но будем надеяться, что они не стали на неё нападать, а остались благодарны. Люди, не фейри, в них нет столько злобы.

Впервые Йен высказался по поводу разности между нашими сородичами и впервые я не стал опровергать его слова, потому, что всей душой надеялся, что помощник окажется прав. Затем с трудом отвернулся от шкафа, за которым находился проход в тоннели и вышел из комнаты, направляясь к королю.

Разговор с Градосом обещал быть весьма и весьма напряжённым. Впрочем, все разговоры с ним мне не доставляли большого удовольствия. Тщеславие и жестокость правителя отталкивали, а пошлость и грубость заставляли порой отворачиваться в нужный момент, чтобы не выдать негодования.