Тайны Калинова моста (СИ) - Елисеева Валентина

– Немного. Начинаю по-настоящему осознавать, отчего на первых курсах не изучают личей. С ужасом предвижу, что в магистратуре по ним ещё и тематические практики будут!

– Само собой, будут. Да и лич за время твоего обучения уж где-нибудь, да объявится. Беда в том, что объявится он скорее всего у нас и в не самом отдалённом будущем. А теперь мигом запихнула всё мною сказанное в самые глухие закоулки памяти – будем надеться, данные сведения тебе не пригодятся аж до магистратуры.

***

В центре жаркой пустыни, на максимальном удалении от чьих-либо любопытных глаз, встретились два высоких черноволосых мужчины, похожие друг на друга, как родные братья. Они и были братьями, хоть судьба развела их по разные стороны Добра и Зла, и теперь белые крылья одного резко контрастировали с чёрными крыльями другого.

– Спасибо, что явился на зов. Честно говоря, до конца не верилось, что ты его услышишь, – произнёс Дамиан, усаживаясь на песчаную горку.

– Кровь гуще воды, родственную связь не так-то легко разорвать, – проворчал Атанас. – Рад, что преподавание в институте позволяет тебе чаще щеголять в истинном обличье. Чего ты хочешь?

– Побудить человека совершить ужасный грех с твоей всемерной помощью.

– Не смешно.

– Мне тоже. Никогда не понимал загвоздки с самопожертвованиями: и демонам такие поступки людей как нож под дых, и ангелам они не по сердцу, поскольку любые виды самоубийств вы воспринимаете в штыки и относите к разряду смертных грехов.

– Не путай принципиально разные вещи! – гневно рыкнул Атанас.

– А в чём их принципиальное различие? В масштабе и размахе? Если кто-то жертвует собой во имя спасения мира – это подвиг, ангелы рукоплещут стоя, но если некто отдаёт жизнь ради спасения одного-единственного любимого человека – то дельце мелковато для адептов Света?

– Казуистику не разводи, я сам её в обители знаний когда-то изучал.

– В том и фокус, что ты единственный ангел, способный взглянуть на ситуацию шире своих белокрылых собратьев.

– На какую ситуацию? – против воли заинтересовался Атанас.

– Специально для тебя записал свой занимательный разговор с одной милой девушкой. Настолько милой и наивной, что она даже не подумала проверить, не веду ли я скрытую запись и не прячу ли камеру за пеленой чар отвода глаз. Впрочем, это было наименьшее из проявлений её наивности.

Дамиан протянул смартфон, поставив на воспроизведение видеозапись своей встречи с Василисой. Их разговор был чётко слышен, взволнованное лицо и глаза девушки то и дело выделялись крупным планом. Ангел слушал, вглядывался и мрачнел, а демон не мешал ему приходить к очевидным верным выводам. Когда запись подошла к концу, Атанас сухо произнёс:

– Если бы руководство магического сообщества строго пресекало трудоустройство непосвящённых смертных в школы и прочие службы ОМИИ ПАСК, такая ситуация в принципе не сложилась бы.

– Руководство вынуждено интегрироваться в сообщество этих самых смертных и официально регистрироваться в его базах. В этом мире не средневековье: когда тысячи спутников способны разглядеть каждого муравья на поверхности планеты, тайно существовать на ней невозможно. В итоге появляются светлые и невинные девочки, искренне и горячо влюблённые в мужчин умных, самоотверженных и достойных, но увы, крайне неподходящих. Избитые пошлые «истины», что чувства юных девушек переменчивы, оказываются не у дел, и чистое дитя света понемногу сдаётся смертному греху уныния, питая Тёмный мир.

– А ты хочешь, чтобы она сразу очернила свою душу грехом? – возмутился Атанас.

– Эх, те самые двойные стандарты, – укоризненно прицокнул Дамиан. – Ты слышал, как красиво девочка сказала, что готова пожертвовать собой и только собой? Как чётко и логически грамотно сформулировано, а? «Только собой», брат, где ты усмотрел тут грех? В незначительности цели жертвы? А она ведь готова на неё не столько ради любви, сколько ради справедливости...

– Не дело смертной оценивать справедливость решений Мироздания! Она обратилась по верному адресу, когда выбрала в соучастники демона!

– В том и проблема, что адрес не совсем верен: демоны не занимаются самопожертвованиями, даже высшие демоны, то не наша епархия. Все разновидности геройства и альтруизма – это к вам. Нет-нет, даже не пытайся отыскать в мотивах девчонки тени эгоизма и корысти – их там нет, уж поверь слову демона, отлично разбирающегося во всех оттенках низменных чувств. Заметил, с каким возвышенным упрямством она согласилась со всеми пунктами жуткого будущего, которое настигнет её, если жертва будет принята? Лично я никогда бы на такое не подписался, Тёмным Владыкой клянусь.

– Ещё бы, самоотречение – не демоническая стезя, – сыронизировал Атанас.

– Не будь на свете себялюбия и алчности, никто не ценил бы благородство и щедрость. Всё познаётся в сравнении, даже величие света очевидно лишь в сравнении с мглой. Равновесие – краеугольный камень существования миров, так что демону – демоническое, ангелу – ангельское.

– Чего ты хочешь? – нахмурился Атанас.

– Помощи. Демона охранки Лысой Горы не пропустят, особенно под Рождество, а вот ангела магия стражей встретит как своего, вы же главные защитники Света. И я по своей видовой принадлежности не могу способствовать самопожертвованию, а вот с тобой всё в точности наоборот. Вопрос удержания духа-охранника Перехода мною уже решён.

– С техническими моментами без твоих объяснений всё понятно. Лично ты зачем ввязался в эту безумную историю любви? Каков твой собственный интерес в её исходе?

– Дословно повторяешь Василису, – пожурил Дамиан. – Мой интерес – это мой интерес, а ты что скажешь? Елисей – необычный дух: слишком многое он чувствует для духа и слишком сильно чувствует. Для него четыреста лет бесплотного существования безмерно тяжёлая ноша... Особенно теперь. Любовь – далеко не всегда удобный подарок, да?

Атанас взлохматил чёрные кудри и произнёс, качая головой:

– Сам себе не верю, что сижу слушаю коварные планы демона по нарушению законов Мироздания и не призываю все молнии на его голову!

– Неверно расставляешь акценты. Правильно эта фраза звучит так: ты слушаешь родного брата, рассуждающего о любви и справедливости.

Глава 36. На посту у Калинова моста

Ночь кануна Рождества неумолимо приближалась. Вечером перед сочельником Василиса еле удерживалась от самых неадекватных поступков в доме Яги: от желания втайне выплюнуть всё, что взяла со своей тарелки, до атаки окружающих магией смерти. От постоянной борьбы с самой собой и самовнушений, что ведьма русист не намерена её отравить, а Баба Яга не планирует затушить в яблоках в печи, на лбу выступал холодный пот и мелко тряслись руки. Каждый глоток морса, каждый проглоченный кусочек пирожка (неумолимо встававший комом в горле) доставались тяжёлыми усилиями по преодолению нагнетаемых на неё фобий. Вот не думала она раньше, что сохранение ясности рассудка – столь неимоверно сложная задача!

– Жаль, сильнодействующего успокоительного тебе не дать – оно туманит ум, снижает концентрацию внимания и быстроту реакции. Хоть молока с мёдом выпей. – Всемила Ламиевна подвинула ближе кружку, и Василиса чуть не выплеснула на пол её содержимое: померещилось, что ведьма кинула туда яд.

Стиснув зубы и переведя дух, она принялась цедить молоко и слушать рассказы историка о том, как ему доводилось работать в приграничных школах, в которых имелись тринадцатые учителя. Общий смысл всех былей сводился к тому, что самое трудное – пережить первое Рождество, а вторично навь за тебя не возьмётся, будет искать новый объект. Об этом Василиса и так знала, недаром тщательно изучила биографию всех тринадцатых учителей последних веков, но она внимательно слушала Гизо, чтобы отвлечься от неприятных чувств и дурных предчувствий. На Велесову ночь она глушила себя экспериментальными таблетками – результат вышел плачевный, так что волей-неволей надо обходиться собственными силами, без чар и препаратов.