Тайны Калинова моста (СИ) - Елисеева Валентина

Наступил сочельник.

Состояние Василисы ухудшилось в разы, учителя старались без надобности её не беспокоить. Только рядом с Елисеем ей было хорошо и спокойно, но директор не хотел способствовать дальнейшему усилению связи между ними. Его мотивы были абсолютно ясны и были прежними: великий дух эмоционально отстранялся, чтобы ничем не подпитывать её чувства к нему. Она также не искала встреч, тоже не желая усиливать и без того необычайно крепкую связь – связь, способную по её зову выдернуть его в любую ловушку, как вышло на зачёте по рунологии!

Сидеть в пустом доме стало совсем невмоготу, и она вышла на улицу в туманный и сумрачный день. Смотря с пригорка на чёрную, будто выжженную землю на той стороне реки, Василиса ощущала себя героиней народной сказки. Как там говорилось? «В первую ночь отправился в дозор старший сын. Прошёл он по берегу, посмотрел на реку Смородину и Калинов мост – всё тихо, никого не видать, ничего не слыхать. Лёг он под ракитов куст и заснул крепко, захрапел громко». Если разобрать старинное сказание с точки зрения нечистой силы, то ночь явно была предрождественская, сыновей было двенадцать, и были они не крестьянами, а учителями волшебной школы. И в последнюю ночь победили они чудище, потому что все вместе против него вышли, и никто не «заснул под кустом», то есть не сдался чарам нави.

Монументальные ворота бревенчатого забора, опоясывающего Лысую Гору, были накрепко закрыты на пудовый замок. Теперь бы Василисе не пришла блажь перелезть через них: просто так ворота волшебной деревни не закрывались. Наоборот, её тревожило, что забор невозможно подвести вплотную к речке из-за магических помех, создаваемых Переходом. Вдоль берега оставалась полоса метров в пять, позволявшая обогнуть забор и выйти за пределы деревни или (что гораздо хуже) зайти в неё. Да, теория магии и нежитеологии утверждала, что у проточной воды злые духи, привидения и полтергейсты бродить не могут, а против покойников и демонов всех мастей тут были установлены заградительные чары. Однако ни тёмная магия, ни магия смерти, применяемая в дозволенных законами рамках, никак не воздействовала на обычных смертных. И это настораживало Василису куда больше соображения, что разных там божеств и ангелов защита тоже пропустит: люди обыкновенные виделись ей существами куда более опасными, чем все могучие высшие сущности мира.

Рефреном к её мыслям раздался приближающийся громкий хруст снежного наста по ту сторону забора – и на берег вышел Руслан, вооружённый мечом-кладенцом, не иначе как стащенном из институтского зала магической славы. Друг заметил её на пригорке, лихо отсалютовал раритетным оружием и крикнул:

– Личный телохранитель прибыл без распоряжения. Прошу любить и жаловать. Охранки местные слабоваты – пощипали, но пропустили.

– Не признали в тебе полноценного некроманта, слишком недавно проснулся твой дар и ещё не развился. Меня тоже раньше пропускали, – машинально крикнула с пригорка Василиса.

– А теперь?

– Теперь мне хватает мозгов не пробовать! – В Василисе проснулся праведный гнев на товарища: – Мигом обратно дуй, пока учителя сюда не явились!

Предупреждение запоздало: с четырёх сторон на пришельца надвинулся Святовит Руаньевич. Кстати, удобная опция для боевого мага – быть единым в четырёх лицах: позволяет окружать противника в одиночку. Все лики учителя начальных классов были суровы, как при вынесении выговора ученикам за невыученную таблицу умножения. Руслан заметался, принялся стрекотать извинения, но все руки Святовита взвились вверх, вооружившись огненными клинками... и вопль «А-ааа!» глупого студента древнее многоликое божество, конечно же, не развеял.

– Это превышение! – завопила Василиса. Ей как наяву представилась Хель, проводящая по горлу ребром ладони, и она сломя голову понеслась вниз – спасать непутёвого товарища.

«Навь будет стремиться заставить тебя действовать на эмоциях, без раздумий, под влиянием глубинного инстинкта помочь тем, кого ты любишь, и защитить их. Поэтому учись избегать спонтанности в действиях и внимательно следи за тем, к каким итогам приводят твои поступки...», – вспомнились ей запавшие в сердце слова Елисея.

Усилием воли она остановилась, замерев на полпути и стараясь абстрагироваться от того, как клинки Святовита медленно падают на голову Руслана. Она действительно готова поверить, что её разумный друг, строго-настрого предупреждённый деканом и прекрасно осознающий шаткость положения Василисы, мог так её подставить? И без тени сомнений принять, что коллега-учитель может его убить?

«Чушь!» – возмутилась Василиса и сама запустила в лже-Руслана боевым заклинанием. Его лицо исказилось потусторонней ненавистью, пошло рябью – и морок развеялся. Вместе с мечом-кладенцом.

– Тебе лучше посидеть в школе, под присмотром всех нас, – произнёс Святовит. Ближайший к ней учитель протянул руку, намереваясь проводить её наверх, к зданию школы, и Василиса вновь застыла истуканом, задумавшись.

«Учись отличать реальные образы от потусторонних подделок...»

Погодите, она давно научилась различать все четыре облика коллеги, а тут не сообразила с ходу, кто именно к ней обратился! Любитель поэзии – по-летнему приветливый и солнечный третий Святовит, или хмурый, как зима, первый? Кроме того, учителя старались не навязывать своё общество Василисе в последние дни, чтобы не провоцировать в ней вспышки страхов и неприязни. Да, присматривали, но издалека.

Кстати, никто из них не мог увидеть морок Руслана!!! Даже Елисей не способен разглядеть морок, наведённый на другого, наведённый на неё!

– Чтоб меня упыри сожрали! – вскипела Василиса и вновь хлестнула магией смерти. – В реку заманить хотели? Чёрт, у вас почти получилось!

Поддельный Святовит тоже рассеялся. Василиса выдохнула, утёрла шарфом вспотевшее лицо и чуть не запустила заклинанием диссолвере в неслышно возникшего рядом Рода Вааловича.

– Началось? – отрывисто спросил он.

– Да, бродят тут всякие, ни для кого кроме меня не видимые, – передёрнула плечами Василиса.

– Я так и понял, когда увидел, как ты тут заклинаниями развеивания в пустоту раскидываешься. И ты слишком близко подошла к реке.

Со свистом приземлилась ступа Яги, спикировала вниз на метле Всемила Ламиевна. Соткался из воздуха молчаливый и сосредоточенный директор, и через миг все двенадцать учителей встали на берегу, загородив собой тринадцатого коллегу и пристально всматриваясь в область за мостом, с которой ползла к границе серая поземка. Легко коснувшись директора, Василиса почувствовала переток сил от неё к нему и облегчённо выдохнула: не морок. А раз он видит всех остальных – те тоже не порождения нави. М-да, самое трудное – жить, сомневаясь в реальности тех образов, что создаёт твой разум, она второй раз проходит через это испытание. Только раньше, когда она ходила по школе, делая вид, что не замечает исчезающих в стенах учителей и шепотки духов-уборщиков, ей не грозила смерть за неумение распознать объективную реальность. Хуже, что теперь её случайная гибель грозит опасностью другим.

– Береги силы, они пригодятся тебе самой, – сурово отчитал её директор, и Василиса поспешно отдёрнула руку. – Молодец, что проверяешь, только навь будет оставлять всё меньше и меньше вариантов для таких проверок: она запоминает всё и следит за каждым твоим движением, как голодный кот за уставшей мышкой. Коллеги, заступаем на охрану, занимаем свои позиции и подключаемся к защитному плетению.

Учителя веером разлетелись по сторонам. Магический фон вокруг Василисы заметно качнулся, напитываясь свежими силами. На берегу кроме неё и директора остались стоять биолог и географ.

– Подальше от реки девоньку поставим? – озабоченно предложила Яга.

– Лучше поближе к директору, а его пост у Калинова моста, – возразил Род.

Оба учителя посмотрели на директора, сложившего руки на груди и задумчиво постукивающего пальцами. Серая позёмка, ползущая с берега Замостья, дошла уже до середины реки, без помех скользя по ровной глади неподвижно застывших волн. Вся природа вокруг замерла, даже снежинки перестали кружить в хороводе, тихо устлав землю, а ветер полностью стих.