Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина

Сила Риш проявилась почти сразу. Невидимая вблизи, она набирала слепящую яркость на расстоянии. Созданные ее руками артефакты не ломались, не бились, работали как часы и приносили удачу. Ее бесполезный супруг сумел открыть артефакторику, а дети родились драконами, обещая вырасти в золотых сынов Вальтарты. К ней проникались добротой высокопоставленные драконы, ее слова имели вес, она умудрялась нравится даже своим неприятелям. А страшными заклятиями, обрушенными на нее соперницами и свекрами, она болела, как насморком. Неделю в кровати и здорова.

Маленькая Риш была ставленницей Форте — богини, благославляющей мир. Не имея ярко выраженной силы, она несла процветание и упорядоченность. Правильность, как сказал бы старый маг.

Правление Фараца виделось императору полным радости.

Риш надлежало стать его силой, а Ральфару — безмолвной тенью, тупо исполняющей приказы.

Риш пусть и с большим опозданием развели с супругом и отослали на Север, где никому не будет дела до серии маленьких судьбоносных событий.

А дальше все должно было быть красиво. Разочарованная, немолодая, жестоко обиженная мужем вейра, пережившая нападение перевертышей, падает в объятия молодого красавца. На ней, может, и жениться бы не пришлось. Она бы с радостью отошла в тень, выполняя капризы молодого любовника в благодарность за редкие посещения ее спальни.

А дальше кто знает.… Может, Фарац посадил бы иномирянку на цепь, действуя с позиции не просителя, а владетеля.

План был чудесен со всех сторон.

По одну руку от Фараца стоял бы бог войны, по другую богиня удачи. Его будущее горело ярче солнца.

— Но этот идиот, — хмуро продолжил Варх. — Этот идиот все сделал по-своему. Вообразил, что у него ума палата.

Я стояла окаменев, слушая весь этот ядовитый бред.

Моя жизнь… вся моя жизнь была ложью? Даже брак с Берном теперь виделся, как затянувшийся на годы эксперимент.

За мной наблюдали. Меня сторожили. Меня пасли.

Как пасут безмозглую овечку, которая скачет по зелёным склонам, не догадываясь, что у нее есть хозяин.

47. Любовь

Ральфар уперся в плиту одной рукой, пытаясь подняться и одну немыслимую секунду я почти верила, что он сможет. Я чувствовала, как пульсируют магические жилы, качая силу его дракона.

Фир снова активировал кольцо.

На этот раз он был милосерден. Белый луч пробил левое плечо, и Ральфара опрокинуло на стену. Чтобы не съехать на спину, тот удержался раненой рукой за один из выступов и, кажется, застонал.

Фиру это понравилось.

Он снова весело вскочил на ноги, сияя каким-то детским деятельным задором, и танцующим вкрадчивым шагом подобрался к Ральфару.

— Знаешь, зачем отец направил меня на войну?

Ральфар промолчал. Кажется, он знал ответ. Теперь знал.

— Чтобы получить твое доверие. Он уже нащупал твою слабость — доброту. Тупую и беспощадную, как всё бесполезное. Моей целью было войти в твой круг общения и получить верность твоих соратников. Особенно Фалаша и Апголфрельдаша. Конечно, в идеале ты тоже был мне нужен. Я же люблю тебя, брат. Если бы между нами не было Риш, все сложилось бы куда проще. Мне… правда жаль, что она оказалась твоей истинной. Первый раз, когда вас проверяли на истинность, у вас нашлось всего-то десять процентов сходства. Богиня Форте прикрыла свою дочь от нашего ока. Но ты должен понять, брат, я совсем не хотел ее с самого начала.…

Фир тогда был молод и горяч и сквозь пальцы смотрел на планы отца. Ему вовсе не хотелось тащиться на Север, чтобы познакомиться с престарелой вейрой, которая должна одарить его удачей или вроде того. В глубине души он считал, что отец немного двинулся на идиотской идее со ставленницей богини. Достаточно того, что он как нелюбимый сын, жрет бурду, спит на земле и хохочет над плоскими шутками драдеров, которых его брат набрал в свое Крыло. Он считал дни до своего освобождения!

Ставленница богини в его голове с каждым днем принимала все более уродливые формы, и скоро он уже воображал ее древней старухой с громадным носом и в бородавках. И он вообще-то не горел желанием соблазнять такую красотку. Пусть бабка радуется, что он вообще до нее доехал.

А если ее слопают натравленные папкой перевертыши, будет совсем отлично.

Вот Ральфар — другое дело. Ральфара он убивать не хотел. Он в общем-то любил своего брата. Любил гораздо сильнее, чем брат любил его. Больше, чем любил.

Он хотел владеть им. Хотел знать его мысли. Течь кровью в его жилах. Иногда он хотел невозможного — жить его жизнь, облачаясь в шкуру всесильного дракона, который послушным псом служит своему брату. Спать с его женщинами, читать его книги, думать его мечты. Смотреть на мир его глазами…

Разумеется, Ральфара он должен был заполучить до престарелой иномирянки. Отец на этом настаивал. Пусть истинность не подтвердилась, но на небосклоне Вальтарты сияли две звезды, неуклонно стремящиеся друг к другу. Отец опасался их встречи.

Он отдал Фиру мелкого Гроца в качестве оруженосца. Тому надлежало поработить отравленного темным источником генерала Таш ещё на том злополучном привале в западных лесах. А после этого Фир, незаметно взяв брата под контроль, переместился бы через кровный портал в Северное поместье, порубил в капусту перевертышей и соблазнил старушку. Но…

У Фира возник план получше.

Он наказал дурню Гроцу найти себе место в Северном поместье при старой вейре, а Ральфару позволил самому переместиться через портал. Пусть бабка сама с ними возится. Старухи сердобольные, так что брат будет под присмотром. А когда он нагрянет, чтобы всех спасти, Ральфар уже будет на поводке у Гроца, а бабка во всем виновата. Это же в её поместье с генералом делали всякое. Это она приютила черного мага.

И тогда соблазнять эту древнюю реликвию не придется. Та будет работать бесплатно, лишь бы ее саму в каменный мешок не сунули.

Вот только вместо бабки там была Риш, похожая на какую-то эльфийскую принцессу. Тонкая, как свечка, с печальной улыбкой, с сонным, я-не-для-тебя взглядом.

К тому же она вовсе не собиралась плакать от счастья, что до нее снизошел наследный принц Фарац. Ее взгляд неотступно следовал за Ральфаром, а самому Фиру хотелось делать дурацкие и глупые вещи. Дарить ей розы или смешить, или утешать, когда ее обидели, читать ей на ночь книгу или делать что-нибудь еще — такое же бессмысленное, но почему-то очень важное.

Это… было больно.

— Надо было послушать отца, — как-то очень искренне заключил Фарац. — Сначала посадить тебя на поводок, а после получить Риш. Но кто же знал, что она вытащит из тебя темный источник, а потом вы вообще окажетесь истинными? Отец страшно избил меня за самоуправство, когда я вернулся. Варх тоже был в бешенстве. А…. Ты бы слышал, как они орали.

Фир как-то отчаянно махнул рукой. Лицо у него сделалось по-детски несчастным.

Глаза у Ральфара вспыхнули темным огнем:

— Не смей даже думать о Риш, — его голос был мрачен и тих.

Сжал меч, но Фарац, даже не обратил внимания. Он вертел в руках кольцо. Снял, потом снова надел.

— Знаешь, что такое божественная магия? — поднял взгляд на Ральфара. — Это черный и белый поток, сплетенный особым образом. Риш, будучи человеком, может использовать силу бога. Поэтому у нее всего пять единиц.

— Да, — резюмировал у меня за спиной глава Варх. — Будь у тебя хотя бы сорок таких единиц, ты бы уничтожила мир. Ты невероятна, маленькая богиня, и мне искренне жаль, что ты станешь женой этого испорченного ребенка. Он не заслуживает даже сантиметра твоего нижнего платья. Поэтому думай о том, что ты несешь великое благо стране, продляя жизнь сильной династии.

Да, Риш.

Закрой глаза и думай о Вальтарте.

— Что вы сделали со мной?

— Не можешь дотянуться до дракона своего истинного? — тут же живо уточнил Варх. — Это прекрасная новость. Просто прекрасная. Я очень надеялся на это.

С каким-то немыслимым трудом я сумела повернуть голову на несколько миллиметров, чтобы искоса увидеть радостные лица Фалаша и Альпа. Но те, словно не видели меня. Они видели что-то свое. Ту самую правильную картинку.