Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

Чёрное пятно она заметила краем глаза. Оно словно из воздуха выплыло. Иша сперва решила, что Харид пришёл, но с удивлением отметила, что явившийся оборотень ниже её знакомца. Значительно ниже…

Иша впервые после пробуждения в монастыре видела ребёнка. И не сразу поняла, что это дитя. В памяти выплыло какое-то мутное воспоминание о плодах любви, но не успела женщина порадоваться, что прошлое начало просыпаться, как внутри вскинулась лисичка. Точнее, не вскинулась. Рванула вперёд, к ребёнку, лицо которого блестело от слёз, изо всех сил. С яростным рыком, с сумасшествием, с полным осознанием того, что это дитя не чужое.

Иша покачнулась, тряхнула головой, внимательнее всмотрелась в белое личико и заплаканные синие глазёнки. Грудь затопила удушающая волна нежности. Лисичка внутри неё обожала этого малыша, она умирала от тоски по нему, она жаждала приласкать его, облизать, обнюхать. Сердце пустилось вскачь, голова погорячела от прилившей крови, и в мыслях проскользнул образ: мокренький, только что родившийся ребёнок, наспех завёрнутый в пелёнку. Ещё миг спустя Иша осознала, что это не её воспоминание, это картинка из мыслей лисички – воспоминание зверя.

Щенок… детёныш… их сладко пахнущий малыш…

Плотину, что наглухо закрывала память, будто гигантская кувалда снесла. И потоки образов, мыслей, переживаний – перемешанные и хаотичные – обрушились и оглушили Ишу. Выбили из реальности. Оглушили, ослепили, отняли язык. Она не могла вынырнуть из этого потопа, не могла разобраться в том, что на неё обрушилось, не могла понять, что произошло.

Но ей удалось выхватить одно самое нужное в данный момент воспоминание.

– Зиш?

Мальчик разревелся и бросился к ней.

Ноги женщины подкосились, и она рухнула на землю, проламывая коленями лёд. Ребёнок влетел в её объятия, и она судорожно стиснула его. Это всё, что Иша могла. Воспоминания давили на неё, обрубали связь с реальностью, но она крепко-крепко прижимала к себе плачущего сына, боясь, что он сейчас исчезнет.

Сын сам её целовал. Обнимал маленькими ручками и звал, звал…

– Мама, мамочка, пойдём домой. Нам надо домой. Пожалуйста, пойдём. Нам там плохо без тебя…

Откуда-то со стороны доносились обеспокоенные крики, раздавался торопливый хруст ломаемого льда.

Поток воспоминаний ослаб, и Иша увидела самое яркое из них – последнее.

Воздух разорвал грохот, экипаж тряхнуло так, что Лийриша упала и едва успела подхватить скатившуюся дочь. Экипаж завалился набок, в животе ёкнуло, и женщина почувствовала, что они летят вниз.

– Иия!!!

Ужас мгновенно выпихнул женщину в реальность, и она увидела бегущего к ним брата Суза.

– Где моя дочь?! – яростно зарычала Риша, вскакивая на ноги и отпихивая сына за спину. – Куда вы дели мою дочь?! Где она?!

Брат Суза не добежал до них пары саженей. Со стороны показалось, что кто-то невидимый ударил его в грудь и отшвырнул назад. Ошеломлённый брат с трудом поднялся на карачки и начал осматриваться с таким видом, будто пытался кого-то найти.

– Где моя Иия?!

Только что разбуженная память привела Лийришу в состояние бешенства. Грудь разрывало от ярости, она продолжала прокручивать в голове последнее воспоминание, каждую его деталь.

Это Изаэллая, эта предательница! Она упекла её сюда! Что с Иией? Где её дочь? Где они всё это время держали Зиша, что делали с ним?

– Что происходит?!

Риша резко обернулась и уставилась на бегущего настоятеля. Внутри глухо зарычала лисица, и женщина, оскалившись, выпустила когти.

– Что здесь делает ребёнок? Боги, уведите его!

Сознание Лийриши полностью слилось со звериным, и она с утробным рыком бросилась на настоятеля.

Выглянувший из-за стены Узээриш охнул, увидев скачущего господина Мастюню и висящую на нём Ришу, вцепившуюся в плечи мужчины не только когтями, но и зубами.

– Риша, выплюнь его! – гаркнул молодой хайнес и большими скачками понёсся на выручку настоятелю.

Отодрать Ришу от вопящего настоятеля оказалось нелёгкой задачей. С утробным рычанием женщина лишь сильнее смыкала челюсти, цеплялась когтями за Мастюню и отбрыкивалась от Узээриша. Ярость придавала пинкам особую силу, и молодой хайнес никак не мог половчее схватить лисичку. Ещё и Зиш, увидев, что мама бросилась в атаку на колдуна, с воплем поспешил на помощь и начал пинать и бить кулачками могучую ногу настоятеля.

– Риша! Зиш! Прекратите! – рычал Узээриш, под жуткий треск ткани всё же отрывая лисичку от спины настоятеля.

Она продолжала брыкаться, полосовать воздух когтями и скалиться. На вопли настоятеля уже начали сбегаться другие братья, но пока ни один не добрался: с каждым случалась какая-то оказия. То споткнётся, то поскользнётся…

И именно во время этого бедлама дверь крыла для послушников отворилась и наружу вышел Врей с сонной Иией на руках. Тепло одетая девочка тёрла глазки варежкой и позёвывала, а бывший помощник хайнеса с расчётливым интересом смотрел на свару, прикидывая, пора ли заявить о своём присутствии.

Узээриш наконец отскочил от покусанного и исцарапанного настоятеля, держа под одной подмышкой извивающуюся Ришу, а под второй – вопящего Зиша.

– Лийриша, мать твою! – Риш яростно тряхнул женщину. – В себя приди!

Та его словно не слышала и продолжала рычать, взбешённо смотря на ошеломлённого Мастюню.

Тут Иия наконец протёрла глазки, с любопытством уставилась на страшную сцену – но чего её бояться на руках дяденьки Врея? – и в искажённом злобой лице узнала дорогую мамочку.

– Мама! – закричала малышка и забилась в руках оборотня, требуя опустить её на землю. – Мамочка! Мамочка!

Риша замерла и, медленно повернув голову, уставилась на высокого оборотня и хорошенькую девочку на его руках. Глаза её потрясённо распахнулись, ярость сменилась радостью и облегчением, и лисичка едва не расплакалась.

– Иия… Иия, солнышко моё… Живая…

– Мамочка, – расплакалась девочка и, перестав брыкаться, просто потянулась ручками к Лийрише.

Та тут же яростно дёрнулась, зарычала, и Узээриш отпустил её. Риша бросилась к дочери, но заплакал Зиш, и она рванула к нему, потом дёрнулась к дочери и замерла, разрываясь между двумя детьми и сходя с ума от того, что они ещё не в её руках.

Врей сперва хотел отпустить Иию на землю, но оценил гололёд и решил, что разъярённая лисичка устроит резню, если дочь расшибёт себе нос. И сам пошёл навстречу яростно мечущейся женщине. Лийриша тут же метнулась к Узээришу, выдернула из-под его подмышки Зиша и бросилась было к дочери, но замерла, поражённо смотря на досадливо сморщенное лицо молодого хайнеса.

– Риш? – неуверенно протянула она.

Лицо Узээриша удивлённо вытянулось, а затем осветилось искренней радостью.

– Ты меня помнишь?! Она меня помнит! – хайнес сияющими глазами уставился на настоятеля, на лице которого застыли ужас и непонимание.

Лийриша отшатнулась от него, осмотрелась с видом сумасшедшей и с тихим рыком бросилась к Врею, из рук которого вырвала плачущую Иию. На самом деле оборотень сам осторожно пересадил девочку на руку Риши и теперь с сомнением щурил глаза: удержит ли обоих. Но ярость и страх за детей удесятеряли силы Лийриши, и она, прижимая к себе сына и дочь, начала отступать, скалясь и нервно посматривая по сторонам. Впрочем, на полминуты она поражённо замерла, глядя на бывшего помощника хайнеса и понимая, что его она тоже помнит. Сейчас, в сумятице, о нём всплыло не так много воспоминаний, но Риша точно помнила, что этот высокий суровый мужчина со стальным взглядом некогда был помощником самого хайнеса.

– Риша…

Лийриша резко обернулась и упреждающе зарычала на Узээриша.

Этого мужчину она помнила так же хорошо, как собственных детей. Хайрен и… Лийриша споткнулась и замерла, поражённая и ошеломлённая. Этот высокий хорошо сложенный красивый мужчина был её пасынком. В хаосе мыслей она так и не смогла понять, почему решила, что он её пасынок, не вспомнила, что этому предшествовало и как так получилось.

– Не подходите, – Узээриш улыбнулся приближающимся братьям вполне дружелюбно, но вот посмотрел с таким холодным упреждением, что те невольно замерли. – Вы её нервируете…