Как привязать дракона, или Ниточная лавка попаданки (СИ) - Олеева Лора

Мы замерли и переглянулись. А затем Натан обрушил на дверь удар кулака.

Я в который раз поразилась силе драконов. Мощная створка, которая была заперта изнутри, жалко затрещала и, повиснув на одной петле, распахнулась. Натан выбил ее ногой и перепрыгнул через обломки. Я, зажавшая уши от грохота, который в глухой ночи прозвучал оглушительно, вбежала в комнату за ним. К сожалению, широкая спина дракона загораживала обзор, поэтому я сначала увидела лишь вспышку пламени, услышала рев Натана:

— Не смей!

Потом звон стекла и женский вскрик. И наконец смогла увидеть, что происходило.

В постели лежал Северин. Его лицо было таким же бесстрастным, как раньше, но он явно был жив — его грудь вздымалась, а на щеках был легкий румянец. В кресле полулежал Жерар. Я сразу догадалась, что мага сморил не простой сон: такой грохот и крики пробудили бы и спящего кашалота, а Жерар даже не пошевелился. В углу, шипя от боли и прожигая нас злобным взглядом, стояла невеста дракона.

— Что ты пыталась дать брату, Камилла? — сдерживая свой гнев, поинтересовался Натан.

Камилла перевела недоуменный взгляд с него на меня. Ее лицо быстро вернуло привычную личину наивности, но теперь это меня не могло обмануть.

— Лекарство, Натан! — обиженным тоном произнесла она, выпячивая губки. — Зачем ты выбил склянку из моих рук? И обжег меня! Ты в своем уме? Опомнись!

— Именно что в своем, — сардонически усмехнулся дракон. — Наконец-то!

Лицо баюкающей руку Камиллы выразило непонимание, затем искривилось: она явно собралась заплакать на публику.

— Кто ты, Камилла? — вмешалась я в диалог. — Только не пытайся обмануть меня! Я была слепа и невнимательна. Но больше ты меня не обдуришь!

— О чем ты, Тина? — широко раскрыла глаза девушка. — Разве не я тебе помогала все это время? Не предупреждала? Не спасала от мага?

Мы все трое перевели взгляд на спящего Жерара.

— Что ты с ним сделала?

— Ничего, — пожала плечами Камилла. — Устал бедняжка. Целый день за его светлостью приглядывал. Вот я и решила дать лекарство вместо него.

Я подошла к Северину с другой стороны. Подняла его руку и показала на один из перстней.

— Врешь! — холодно сказала я. — Камень на этом перстне помутнел. Значит, рядом с ним был яд. Ты пыталась отравить герцога.

— Натан! Я не понимаю! В чем Тина меня обвиняет? — попыталась воззвать к своему сообщнику графиня.

— Брось! — холодно сказала я. — Я вынула подселенца из тела дракона. Увы, Камилла, он вряд ли будет на твоей стороне.

— Подселенец! О чем вообще идет речь?

— Прекрати! — рявкнул Натан. — Ведь ты все заранее продумала. И все началось с той ночи, когда я, дурак, решил с тобой поужинать. Ты что-то подсыпала мне, Камилла, не так ли? А проснулся я уже с подселенцем в теле.

— Какие нелепости, Натан!

Камилла прижала в притворном ужасе руки к щекам. Я недовольно цокнула: спектакль меня уже начал утомлять.

— Довольно! — прикрикнула я на нее. — Ты ведьма, Камилла. Это ясно как дважды два! Я должна была понять, что ты ведьма, когда в замке исчезли все люди. Но ты-то осталась! Потому что ты магическое существо. Только вот как ты скрыла свою магию от Северина? Он же проверял тебя, не так ли?

— Я понял! — вдруг хлопнул себя по лбу Натан. — Вот в чем дело! Как же я не догадался! Зверинец! Я прекрасно помню, как Камилла упросила меня сводить ее туда в первый же день нашего приезда в замок. И попросила меня… то есть не меня, а своего сообщника, завладевшего моим телом, оставить одну там. И потом ты ходила в зверинец чуть не каждый день. Ты сливала магическую силу левляру, не так ли, Камилла? Поэтому Северин ничего не заподозрил?

Ведьма слушала дракона с сосредоточенным лицом и явно размышляла, что делать дальше.

— Нинель мне все рассказала, — бухнула я, и Камилла вздрогнула. Уставилась на меня. — Она говорила о тебе со страхом. Как о могущественной ведьме. Но мне было странно: зачем сильной ведьме обращаться к неопытной? Неужели она сама не могла сделать себе артефакты? Это меня заставило усомниться в словах Нинель. Та еще лгунья и стерва! Но теперь все стало ясно — ты отдавала свою магию левляру. Чтобы маг и Северин не догадались о том, что ты ведьма.

— Тина, ты бредишь! — прошептала Камилла, бледнея.

— Да! — уверено продолжила обличать я. — Ты слаба, Камилла! Вот почему ты заказывала у Нинель украшения, которые пробивали защиту в ведьминой магии. Из-за тебя Мост Проклятых Душ не могли пройти. Из-за тебя погибли другие ведьмы. Ты же им тоже подсунула какие-то украшения? Ах как это мило — маленький подарок от очаровательной наивной графини. И как лестно. Только вот яблочко было отравленным!

Натан недоуменно взглянул на меня, но мне было не до толкования сказок. Я не отрывала глаз от Камиллы и увидела, как ее лицо исказилось.

— Я не хотела, чтобы так было, — прошептала ведьма. — Я не хотела, чтобы ты пострадала, Тина. Клянусь!

— Да? Но ведь это ты натравила на меня левляра. Не знаю, как ты это сделала: подговорила Натана, чтобы тот запер нас в зверинце, или кого-то еще. Но знаю, что ты хотела остановить нас с Северином, не дать спасти мир. Вместе со своим сообщником — Обманом. Это ведь ты поднялась в башню Чемби-толл и перерезала нить? Ты, Камилла, я знаю это! И кто же умер, чтобы ты могла пройти мимо Стехны и провести Обмана по лестнице?

Камилла смотрела на меня с застывшим лицом. Потом медленно и горделиво выпрямилась. А затем маска наконец спала с нее. Нет, ведьма не постарела, ее лицо осталось по-прежнему прекрасным и молодым, но притворство оставило женщину, черты разгладились. В голубых глазах проявились ум и опыт прожитых лет, которые Камилла скрывала, притворяясь дурочкой. И я вдруг догадалась, что ведьма очень стара. Очень. И мысль о том, что она делала, чтобы продлить свою жизнь и красоту, привела меня в гнев.

— Робер добровольно пошел на жертву, — сказала Камилла, отбросив игру, как вернувшаяся домой светская женщина отбрасывает перчатки. — Я обещала ему, что после смерти его душа будет жить в теле самого брата герцога. Для мерзавца и развратника, который промотал все деньги и которому грозила пожизненная тюрьма, это был очень даже щедрый дар. Мне нетрудно было уговорить его пойти со мной в тень.

— Зачем ты хотела уничтожить мир? — спросил Натан.

Камилла перевела глаза на него. В ее взгляде была задумчивость. Она улыбнулась, и эта улыбка была насмешливой. Но отвечать ему она не стала.

— Ты ведь хотела уничтожить род драконов и весь Нур, не так ли? — с трудом сдерживая гнев, спросила я. — Я поняла, какую нить перерезали. Но за что ты так ненавидишь их?

— За что? — удивленно спросила Камилла. — А за что их любить, Тина? Драконы надменные. Эгоистичные. Неблагодарные. Не умеющие ценить преданное сердце… — она запнулась. Хотела что-то добавить, но поджала губы.

Догадка осенила меня.

— Ты любила дракона, и он тебя предал?

— Пятьсот лет! — воскликнула Камилла. — Пятьсот лет я носила в своей груди месть. И почти столько мне потребовалось, чтобы вернуть силу.

— Ты! — пораженно сказал Натан, невольно отшатываясь. — Ты ведьма герцога Леринора! Которая свела в могилу герцогиню и хотела занять ее место.

— Он обманул меня! — вскричала Камилла, и ее глаза зажглись злыми огоньками. — Мы были любовниками. Он обещал мне, что сделает меня своей женой. А я сильно любила его и верила. Потом… герцогиня умерла. Не по моей вине! Я тут была ни при чем! Но вокруг стали шушукаться. Меня оклеветали. А он… Леринор отказался от меня! Предал в руки магов! Вы знаете, как это — когда левляр тянет из тебя магию? Тина, ты ведь знаешь!

Я вздрогнула, вспомнив ледяной холод в груди, который разрастался, по мере того как зверь пил во мне магию. И ведь он только начал. Страшно! Жестокое наказание!

— Это ужасно, — прошептала я, чувствуя, как гнев во мне остывает и появляется сочувствие. — И несправедливо.

— Лучше бы они убили меня! — воскликнула Камилла. — О! Как я возненавидела Леринора! И всех его потомков. Я много лет восстанавливала свои силы. Долго думала, как отомстить. Перед моими глазами герцогство Нура богатело, становилась сильнее, могущественней. И я поняла, что смерть драконов не утолит мою жажду. Я хотела, чтобы они страдали. Как страдала я! Что Северин ценил больше всего? Свое герцогство! И я с жестокой радостью наблюдала, как он глядел на его гибель. А Натану я придумала другое наказание.