Игла - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

— Сюда, — Дар тоже его узнал и потянул Иглу за собой.

— Она пропускает нас? — удивилась та.

— Заманивает глубже, — возразил Дар. — Но выбора у нас всё равно нет. Главное, держаться вместе и смотреть в оба.

Они подошли к двери и заглянули за неё. Им открылся путь на лестницу, по которой они поднимались в прошлый раз. Она крутой спиралью уходила вверх, заботливо освещённая тусклыми факелами.

— Наверх есть путь кроме этой лестницы? — спросила Игла, пытаясь совладать с дурным предчувствием. Чары у лестницы казались особенно сильными, а от запаха гнили слезились глаза.

— Нет. Возможно, стоило лезть по стене снаружи, — с губ Дара сорвался нервный смешок. — Но боюсь, она нас уже не выпустит. Да и из меня скалолаз не самый ловкий.

Переглянувшись, они начали подъём. Лестница была узкая — приходилось идти друг за другом. Дар шёл впереди, держа когти наготове и не отпускал руки Иглы, будто боялся, что если хоть на миг разомкнёт пальцы — она исчезнет.

— Я только по деревьям в детстве лазила. Однажды застряла на сосне и ревела от страха, не зная, как слезть, — голос Иглы дрогнул. — Светозару пришлось спускать меня на себе. Мы чуть оба шеи не свернули.

— Меня однажды приковали стене в пещере. Лет пять там просидел, на вершине горы. Какой-то богатырь ехал мимо, освободил меня и напоил водой. Но вот спускаться по отвесным скалам пришлось самому. — Дар оглянулся на весело подмигнул Игле. — Я сорвался. Повезло, что бессмертный.

Игла покачала головой.

— Жуть какая. Кто тебя приковал?

— Я отказал тогдашней царице, — он задумался. — Запамятовал её имя. Меня интересовала зачарованная медвежья шкура, которая лежала в её спальне, а царица в обмен на шкуру захотела меня в любовники. Я отказался, а она обиделась. Обвинила меня то ли в том, что я соблазнил её дочь и обесчестил, то ли в том, что похитил и обесчестил... Точно было что-то про честь. Ну, и придумала такое изобретательное наказание. Сказала, что раз уж я бессмертный и не принимаю её общества, то сидеть мне вечно в одиночестве.

По спине Иглы пробежали мурашки от ужаса. Как много ещё она не знала о жизни Дара? Он рассказывал об этом так легко и просто, будто не видел в случившемся с ним ничего дурного.

— И что ты сделал, когда освободился?

Некоторое время Дар молчал. То ли вспоминал, то ли думал, стоит ли рассказывать.

— Не помню, что именно я собирался сделать. Я даже её лица не помню. Но оказалось, что пока я мучился в цепях, она умерла. Царь узнал о её бесконечных любовниках и о планах посадить одного из них на трон. Царь упрятал её в темницу, и там она умерла. Повесилась на цепи, которой была прикована к стене. Меня, к слову, оправдали, и царь подарил мне в качестве извинения ту самую шкуру.

— А что за особенного было в той шкуре?

Дар пожал плечами.

— Говорили, она даёт безграничную силу тому, кто её носит. Но я так и не разобрался, как она работает. Валяется теперь в одном из сундуков в сокровищнице.

За разговорами, пусть и несколько мрачными, они всё же немного убаюкали страх. Подъём продолжался удивительно спокойно, и это настораживало. Игла даже успела подумать о том, что возможно, на самом деле они идут не в ту сторону, и Забава прячется не наверху, а внизу и тут они просто зря тратят время. Только воспоминание о том, что лгать Забава не может, заставляло Иглу продолжать идти по ступеням. Так они и добрались до самого верха, к двери, которая, как помнила игла, вела на просторный этаж с несколькими кабинетами, и оттуда на другую лестницу, которая заканчивалась на открытой галерее башни. Игла выглянула в бойницу — снаруж всё ещё была непроглядная ночь. Они поднимались не больше часа. Так просто? Не может быть всё так просто. Это же игра Забавы. Не на жизнь, а на смерть.

Дар потянулся к двери.

— Погоди, не открывай! — воскликнула Игла и потянула его назад. — Не может быть всё... так.

— Что бы там ни было, нам придётся пройти через это. Другого пути наверх нет. Держись рядом, — с этими словами Дар потянул дверь на себя и... ничего не случилось. Перед ними расстелился в рыжем свете факелов тот самый коридор.

Игла с Даром переглянулись и, взявшись за руки, перешагнули порог.

Зазвенел колокольчик. Далёкий, приглушённый утренним туманом. В избе было прохладно, как часто бывало зимой и ранней весной, отчего вылезать из-под пухового одеяла совсем не хотелось. Игла потянулась, поудобнее устраиваясь на печи, перевернулась на другой бок и угодила прямо в тёплые объятия Светозара.

— Чего ты, соня, — прошептал тот, нежно целуя её в макушку. — Пора просыпаться.

Нехотя разлепив веки, она улыбнулась и так же тихо ответила:

— Пока дети спят, можно и нам полениться.

Светозар засмеялся, поцеловал её крепко и, утащив под одеяло, накрыл собой.

Глава 50

— Просыпайся, или, думаешь, раз приехал в гости, можно весь день в постели валяться? Уже между прочим полдень.

Тяжёлые шторы шумно разъехались в стороны, и Дар поморщился от яркого света, ударившего в лицо. Прикрыв глаза ладонью, он сел, пытаясь разглядеть залитую солнцем высокую фигуру. Она подошла ближе, позволяя разглядеть себя. Прекрасная женщина с белой косой, короной уложенной вокруг головы. Расшитая красным белая рубаха, поверх которой — богатое платье, подчёркивающее царскую стать его хозяйки.

— Мама? — удивлённо моргнул Дар, а Морена села на край кровати и по-доброму усмехнулась.

— А ты кого ожидал увидеть? Царицу Вольскую? Али невесту свою?

Дар нахмурился, потирая лоб.

— Нет, я... Странный сон мне приснился...

— А я говорила, что наедаться перед сном не нужно. Но кто же мать слушает, правда? — Морена похлопала его по ноге. — Давай, вставай. Ты обещал с нами пообедать.

— С вами? — голова у Дара раскалывалась, будто накануне он выпил целую бутыль вина. Но разве он пил? Как ни старался, вспомнить ничего не мог.

— Со мной и отцом твоим. Он же завтра в поход отбывает с дружиной, надо его уважить, долго ещё не увидитесь. Ты ведь поэтому приехал, проводить его и невесту свою представить.

— Невесту?..

— Ты не заболел? — Морена нахмурилась и положила ладонь на его лоб. — Холодный... Или вчера напился так, что память отшибло?

— Я не пью...

— Каждый сын для своей матери не пьёт, не сквернословит и усердно молится богам. — Она встала с постели и улыбнулась, сложив руки на груди. — Но что мне думать, если ты вдруг сам не свой? Давай, умывайся, одевайся, не заставляй нас с отцом долго ждать.

Она быстро чмокнула его в щёку и покинула комнату прежде, чем Дар успел что-то сказать.

— Что же это... — Дар оглянулся по сторонам. Просторная спальня в залитом солнце тереме, пустая не обжитая, должно быть, оставленная для гостей. Нет, не должно быть, он точно знал, что так и было. Но откуда? Разве и вправду так было? Может, мама права, и он вчера и правда напился до беспамятства? Голова снова затрещала. Дар провёл ладонью по лицу и тут заметил на безымянном пальце золотое колечко с созвездием Златеи. В памяти вспыхнул образ девушки. Туманный, нечёткий. Всё, что успел ухватить Дар: короткие серебряные волосы, потрёпанный передник и яркие зелёные глаза. Это и есть его невеста? Но как же. Разве можно во всём Вольском царстве сыскать девушку без кос? Такую засмеют, застыдят и уж точно не стать ей невесткой царского воеводы. Раз не уберегла своих кос, не убережёт и счастья. Но почему же тогда, в груди его затрепетало, едва внутреннего взора коснулся ускользающий образ? Дар приложил ладонь к груди: сердце билось быстро и сильно. Удивительно, ему казалось, что уже тысячу лет он не слышал и не чувствовал его. Да что же с ним сегодня такое!

В спальню вбежали служанки с тазами для умывания и сменной одеждой, закружили его в радостном щебетании, и больше у Дара думать неполучалось.

Отец и мать ждали его в малой столовой, где обычно проводили скромные семейные обеды и ужины. Уютный светлый зал с расписным камином и деревянной мебелью. На столе всегда лежала кружевная скатерть, которую мама связала собственными руками. Отец сидел во главе стола, от чём-то мило беседовал с мамой, поглаживая густую когда-то тёмную, а теперь уже почти седую бороду.