Мастер Рун. Дилогия (СИ) - Сластин Артем

– Тут я не подскажу, шаманы не совсем обычные люди, двинутые на всю голову, сектанты, и практиков среди них мало, может только практики запитывают, я не в курсе особо.

– Интересно, сколько они за это дерут.

– Медяков десять за поле, – пожал плечами старик. – Для него это вообще ничего, минута работы. Для крестьян выгодно. Один урожай окупает все расходы, остальное то уже чистая прибыль. Можно снять до раз к семи, прежде чем снова звать чудиков.

– А ты не крестьянин, Боро? – спросил Ивгар.

– Не, я кожу выделываю. В земле лень возиться, но я с деревни что под Северным Портом, так что немного знаю, чего тут и как.

Я задумался. Это была гениальная система. Крестьяне не тратили годы на обучение практике этера, не покупали дорогие артефакты. Они просто использовали готовые, проверенные веками схемы рун, а практики или шаманы, как их тут называли, получали легкий заработок, заполняя их энергией.

Десять медяков для практика, который мог восстановить этер за пару часов медитации, – это конечно мелочь, но десяток таких полей это уже серебро, а напрягаться особо не нужно. Но для крестьянина возможность снимать урожай каждую неделю, это огромная выгода. И вот тебе каждые два месяца, грубо говоря пара серебра в кармане. А если учесть, что на три медных монеты можно спокойно поесть, то прибыль всё равно получается приличной.

Народу вокруг тьма, я даже не совсем понимаю, как они тут существуют в таких количествах. Но теперь хоть понятна часть, связанная с едой, и стоит такая пшеница или ячмень не так уж и дорого, скорее всего. Жаль, что пока я был только Лео, я совершенно не изучал сельское хозяйство со стороны отца, всё же у меня там достаточно богатое семейство и полей очень много. Как и работников.

– А в больших городах так же? – спросил я.

– В городах еще лучше, – хмыкнул старик. – Там у богатых фермеров целые рунные цепи, выведенные прямо в поле. Постоянные, вечные, один раз начертили и работают годами. Практики их заполняют раз в месяц, и все. Урожаи там вообще космические.

– А почему вы так не делаете?

– Дорого, – вздохнул он. – Постоянная рунная цепь стоит монет двадцать серебром, а то и больше. Нам таких денег зараз не видать. Да и размеры полей там другие, гораздо больше, смысла нет.

Я кивнул соглашаясь, обдумывая услышанное. Руны, этер, урожаи раз в неделю… Это меняло многое. Если так работает сельское хозяйство, то экономика этого мира должна быть совершенно иной, чем я думал. Еда не была дефицитом. А значит, войны велись не за землю и урожаи, а за что‑то другое. За артефакты? За доступ к источникам этера? За практиков?

– О чем задумался? – спросил Ивгар, глядя на меня.

– О рунах, – ответил я. – И о том, как это все работает. Получается, что практики нужны не только для войны или магии. Они нужны и для обычной жизни. Для урожая, например.

– Ну да, – кивнул он. – Практик – это деньги. Если ты можешь наполнять руны этером, ты всегда найдешь работу. Крестьяне платят, торговцы платят, ремесленники платят. Все хотят, чтобы их дела шли быстрее и лучше. А для этого нужен этер. Вот только практикам эти деньги смешны, особенно сильным, у них счет уже по‑другому идёт, на золото, не меньше.

– А бесхозный практик это всё равно смерть. – подытожил я, срисовывая руны, с которыми до этого не встречался, вдруг пригодятся.

– Ага, дерутся они всегда. Поэтому свободных практиков мало, и они и идут в основном в ремесло, так как созданные им вещи, гораздо лучше и качественнее чем созданные смертными.

Дорога до Теплого Стана растянулась на два с половиной дня, и каждый из них был похож на предыдущий до тошноты, словно мы попали в какую‑то петлю времени, где единственным развлечением было слушать скрип телеги, храп Ивгара и бесконечные байки Боро о том, как он когда‑то выделывал кожу для самого Крайнбрука, который, по его словам, был настолько жирным, что для его седла потребовалось три бычьих шкуры, а когда барон сел в него, седло треснуло пополам прямо во время парада.

Я не был уверен, что это правда, но история звучала достаточно правдоподобно, чтобы вызвать усмешку даже у мрачного Ридера, который до этого момента изображал из себя каменного истукана на коне, видимо считая, что любое проявление эмоций подорвет его авторитет капитана дружины.

На третий день дорога начала меняться, становясь шире и более ухоженной, а поля вокруг стали выглядеть куда более упорядоченными, с ровными рядами посевов и аккуратными изгородями, и я понял, что мы приближаемся к чему‑то более значительному, чем захолустные деревушки, через которые мы проезжали раньше.

Боро подтвердил мои догадки, сказав, что до Теплого Стана осталось не больше пяти километров, и что скоро мы увидим сам город, который, по его словам, был настоящим чудом цивилизации по сравнению с тем, откуда мы ехали.

И действительно, когда телега взобралась на очередной пригорок, передо мной открылся вид на Теплый Стан, раскинувшийся в долине у широкой реки, и я невольно присвистнул, потому что город был действительно большим, с тысячами каменных и деревянных домов, с несколькими башнями, явно принадлежавшими какому‑то местному правителю или богачу, и оживленной набережной, где толпились люди, лошади, телеги и баркасы. Жизнь кипела здесь во всю.

Мы въехали в город через массивные деревянные ворота, охраняемые дюжиной стражников в кожаных доспехах, которые окинули нас ленивым взглядом, но не стали досматривать телегу, видимо, узнав Ридера, который кивнул им и проехал дальше, словно был здесь своим человеком.

Улицы были узкими и грязными, застроенными домами, которые стояли так плотно друг к другу, что казалось, будто они держатся только за счет взаимной поддержки, и на каждом шагу встречались лавки, мастерские, таверны и прочие заведения, вывески которых висели так низко, что я пару раз едва не получил по голове, когда телега проезжала под ними.

Ридер привел и оставил нас у большого двухэтажного здания с вывеской «Постоялый двор Зеленого Быка», где, судя по количеству телег во дворе, останавливались все приезжие торговцы. Хозяин двора, тощий мужик с длинным носом и вечно бегающими глазами, вышел встречать нас и, увидев Ридера, расплылся в улыбке, которая больше походила на оскал голодной крысы.

– Я не задержусь. – ответил тот, кивая на нас. – Обустрой гостей.

– Да господин Ридер. – кивнул тот продолжая улыбаться и повернулся к нам. – Добро пожаловать к Зеленому Быку.

– Ага, – грубо прервал его Игвар, схватил тюки, посмотрел, как я навьючиваю свой рюкзак и забираю оставшийся тюк. – Я у тебя бывал, дай нам одну комнату на сутки, там решим. Кор, пошли.

Хозяин двора молча проводил нас на второй этаж, отпер дверь в небольшую комнатушку с двумя узкими кроватями, столом и парой табуреток. После нескольких ночей в лесу и на телеге это казалось почти роскошью.

– Вода в бочке во дворе, – бросил хозяин, явно не собираясь тратить на нас больше слов, чем необходимо. – Жратва внизу, если захотите. Три монеты за обед, пять – за ужин. Комната десять в сутки.

– Грабеж средь бела дня, – пробормотал Ивгар, но хозяин уже захлопнул дверь и затопал вниз по скрипучей лестнице.

Я швырнул тюк в угол, рюкзак на кровать и с наслаждением рухнул следом. Спина ныла, ноги гудели, а в голове крутилась мысль, что я проехал на этой чертовой телеге больше, чем прошел пешком за последнюю неделю.

– Отдыхай, – сказал Ивгар, усаживаясь на свою кровать и начиная разматывать бинты на плече. – Я пойду искать нужных людей, передам груз. После этого мы с тобой рассчитаемся, и дороги наши разойдутся.

Я приподнялся на локте, глядя на него.

– Шестьдесят медных, так?

– Так, – кивнул он, морщась, когда стянул последний слой бинта. Рана выглядела неплохо – кожа вокруг была розовой, без признаков гноя. Лекарь знал свое дело. – Хотя я тащил больше, чем ты, но списывать я с тебя ничего не буду. Хорошо дошли, да и парень ты нормальный, крепкий. Устроит?

– Более чем, – кивнул я.