Перед статуей, у самого алтаря, сидит старуха.
Я замираю.
Её седые, спутанные волосы рассыпаны по плечам. Кожа дряблая, тонкая, словно пергамент. Одежда простая, выцветшая, очень похожа на те, что носят нищенки. Бабка что-то перебирает в морщинистых пальцах, наверное, чётки.
Но позади старухи я вижу алтарь! Бросаюсь туда, не помня себя от волнения. Наверное, бабка думает, что я обезумела, но мне всё равно.
Касаюсь алтаря руками, стирая с него пыль. Он похож на тот, что был в лесу! Похож! Кажется, я сейчас разрыдаюсь, настолько эмоции переполняют меня. Он всегда был рядом, а я и не знала!
Судорожно провожу ладонями по холодному камню, пальцы цепляются за трещины, за выщербленные линии. Сердце стучит в груди с такой силой, что почти не слышу, как старуха встаёт за моей спиной.
Я оборачиваюсь. Её мутные глаза, кажутся мне немного знакомыми, и они устремлены прямо на меня. Бабка не удивлена и не встревожена.
– Простите, мне нужно… – я замолкаю, сама не понимая, что мне нужно.
Чтобы открыть врата нужна жертва. Сын Дарины был драконом, а сама наставница ведьмой. Она умела взять силу и использовать её. Это ей даровала за служение богиня Велгора.
Но чем я могу пожертвовать? Убивать кого-то я не готова. И даже если что-то придумаю, во мне ведь магии нет ни капли. Я не знаю, как правильно провести ритуал.
А затем нужно войти во врата, возможно, привести воинов… и потом как-то найти Рагнара…
– Тебе нужен алтарь, – старуха не спрашивает, а утверждает.
– Да.
Я поднимаюсь на ноги и внимательно смотрю на бабку. Где я могла её видеть? И откуда она всё знает?
– Что вы здесь делаете? – настороженно спрашиваю я. – Молитесь?
– Здесь давно никто не молится, – скупо отрезает она. – Дай руку.
Я медлю мгновение, но всё же протягиваю руку. Старуха берёт её своими узловатыми, костлявыми пальцами. Кожа её холодна, и на ощупь шершаво-шероховатая, будто кора древнего дерева.
– Не бойся, – говорит она спокойно.
А затем поворачивает мою ладонь вверх и большим пальцем проводит по линии жизни. Её ноготь чуть царапает кожу. Затем бесцеремонно задирает рукав платья и впивается взглядом в метку истинности.
– Тебе нужно позвать его, княгиня. Ваша связь отличный маяк.
Я таращусь на неё, не в силах произнести ни слова. Кто она? Ведьма? Просто безумная бабка? Или…
– Я помню твои глаза, – шепчу я. – Ты была тогда на ярмарке, ты сказала мне про близнецов, но ты же была куда моложе!
– Алтарь ждёт. Но ворота открываются не просто так. Ты должна заплатить.
– Чья-то жизнь? – меня передёргивает.
Старуха отпускает мою руку, и её взгляд перемещается на алтарь.
– Велгора была изгнана за то, что стала жадной до крови, – медленно говорит старуха, не сводя взгляда с алтаря. – За то, что наслаждалась болью смертных, пировала на костях. Она жаждала власти через страх, через насилие.
Её голос звучит почти печально.
– Морена – хранительница и мать. Та, что ведёт души в вечность. Она любит свет, Анна. Любит его, даже если идёт по дороге тьмы.
Я замираю. Это так странно слышать такое про Морену, богиню, которую всегда представляли строгой, холодной, беспристрастной. А старуха говорит, будто знает её лично.
– Потому алтарь ждёт не крови. Алтарь ждёт того, что чисто. Того, что рождено не из страха и не из боли…
Я гляжу на неё непонимающе, сердце начинает биться сильнее.
– Если вы любите друг друга, – продолжает старуха. – Если между вами была настоящая связь… если осталась хотя бы ниточка между сердцами…
Она указывает на мою шею, туда, где под одеждой висит руна Рагнара на верёвочке:
– Морена услышит тебя. Тогда врата откроются, и у вас будет шанс. И если ты станешь его маяком, он сможет найти дорогу обратно.
Я поворачиваюсь к алтарю, просовываю руку под платье и прижимаю ладонь к руне, чувствуя, как она пульсирует теплом. Как сердце отвечает ей слабым трепетом.
Старуха кладёт руку мне на плечо, и я чувствую, как от её касания по телу будто распространяется странное покалывающее тепло.
Магия! Неужели так она ощущается?
И в этот миг руна на моей груди вспыхивает так ярко, что я на миг закрываю глаза. Тёплый свет переливается по граням руны, а потом струится вниз, по моим рукам, в камень алтаря.
Руны на алтаре начинают загораться одна за другой, словно кто-то проводит по ним невидимой кистью света. Они складываются в древний, незнакомый мне узор, испещряя камень светящимися линиями.
Вокруг слышится гул. Святилище дрожит, стены покрываются трещинами. А руна, которую я носила всё это время, раскалывается надвое, падая мне под ноги.
Я делаю шаг назад, поворачиваю голову, и мы встречаемся со старухой взглядами. И тут меня простреливает пониманием.
Морена.
Её на старых фресках изображали в разных обличиях. Прекрасная молодая женщина, строгая владычица и старая ведьма.
Старуха тепло улыбается мне, будто подтверждая догадку, и жестом предлагает идти за ней. Я спешу следом, выхожу наружу, но её нигде нет. Пусто. Лишь снег кружится редкими хлопьями, оседая на земле.
А святилище рядом со мной рушится. Камни падают, балки ломаются, трещины ползут по стенам. Алтарь внутри пылает слепящим светом.
И вдруг земля под моими ногами вздрагивает. Гул становится оглушительным. Мне страшно, потому что понимаю, неупокоенные опять могут выбраться. Я отбегаю назад и смотрю, как по земле расползаются новые трещины, часть двора Волчьего Стяга проваливается, камни летят в пустоту.
Из-под земли, прямо там, где стояло святилище, начинают подниматься врата. Чёрные, гигантские, покрытые витиеватыми рунами, испещрённые змеевидными линиями, светящимися тусклым зелёным светом.
Они возвышаются всё выше и выше, пока не заслоняют собой половину небосвода, нависая над крепостью и надо мной.
Они рушат часть стены, башня осыпается, обломки летят вниз с грохотом, поднимая пыль.
Я стою, прижав руку к метке истинности и дрожа всем телом. Все мои мысли там – с Рагнаром. Где же он?
Врата колышутся, внутри клубится густой туман, из которого веет холодом и мраком. Я снова чувствую тот гнилостный запах, который помню до сих пор.
