Даниэле Новара
Я не буду твоей копией: Как жить, опираясь на свой выбор, а не на семейные сценарии
Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)
Переводчик: Ирина Ярославцева
Редактор: Екатерина Иванкевич
Главный редактор: Сергей Турко
Руководитель проекта: Лидия Мондонен
Дизайн обложки: Алина Лоскутова
Арт-директор: Юрий Буга
Корректоры: Елена Аксёнова, Анна Кондратова
Компьютерная верстка: Павел Кондратович
Иллюстрация на обложке: shutterstock.com
По вопросам применения метода «Litigare Bene» («Ссориться хорошо») и для записи на семинар обращайтесь к Микеле Моралья, сертифицированному тренеру и методологу в России: [email protected]
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
© 2024 Mondadori Libri S.p.A., Milano
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2025
* * *
Посвящаю эту книгу всем женщинам в мире, лишенным возможности создавать собственные жизненные сценарии.
Пусть и для них настанет день освобождения
Предисловие
Открытый мир
Репрессивное воспитание
В 1919 г. в возрасте около 36 лет Франц Кафка написал Письмо отцу [1] – сильное и горькое послание, которое хранилось у него в ящике и так никогда и не было отправлено [2]. Еще один посмертный шедевр великого писателя родом из Богемии.
Его отец занимал видное место в еврейской общине Праги. Прибыльным торговым бизнесом и своим многочисленным семейством он управлял с одинаково кипучей авторитарной энергией. В тексте письма Кафка признает полное превосходство этого сильного человека, всегда подавлявшего его и не оставлявшего ему возможности для самореализации. Вспоминая о своих взаимоотношениях с отцом и его воспитательных методах, он рассказывает:
Но все Твои воспитательные меры точно достигли цели, мне ни на миг не удалось уклониться от Твоей хватки. И я – такой, каков я есть (отвлекаясь, конечно, от основ и влияния жизни), – я результат Твоего воспитания и моей покорности…
Твоими самыми действенными, во всяком случае для меня, неотразимыми ораторскими средствами воспитания были: брань, угрозы, ирония, злой смех и – как ни странно – самооплакивание.
Я не помню, чтобы Ты ругал меня прямо и явно ругательными словами. Да в этом не было и надобности, у Тебя было столько других средств…
Ругань Ты подкреплял угрозами, и они относились уже непосредственно ко мне. Мне было страшно, например, когда Ты кричал: «Я разорву тебя на части», хотя я и знал, что ничего ужасного после слов не последует (ребенком я, правда, не знал этого)… Я терял уверенность в собственных действиях. Мною овладевали колебания, сомнения. Чем старше я становился, тем больше накапливалось материала, который Ты мог предъявить мне как доказательство моей ничтожности; постепенно Ты действительно оказывался в известном смысле правым. Я опять-таки остерегаюсь утверждать, что стал таким только из-за Тебя; Ты лишь усилил то, что было во мне заложено, но усилил в очень большой степени, потому что власть Твоя надо мною была очень велика и всю свою власть Ты пускал в ход [3].
Кафка признает, что отцу удалось достигнуть своей цели: он воспитал сына так, как ему хотелось, сделав его слабым, хрупким, унылым, бездеятельным, инертным и запуганным. Это безжалостное саморазоблачение, настоящий крик боли писателя, прожившего всего 41 год и скончавшегося 3 июня 1924 г. в санатории под Веной. Его физическая немощь также просвечивает сквозь страницы Письма отцу. Кафка воспринимает свои слабости и недостатки как результат полученного им воспитания: обесценивающего, принижающего, демотивирующего. Без права на самостоятельность, развитие, признание.
Мы все родом из детства
На диалекте моей родины – небольшого городка в провинции Пьяченца – детей привыкли вполне недвусмысленно называть «багаж». Проведя некоторые изыскания, я выяснил, что так говорят не только в моих краях, но и в других регионах Северной Италии, прежде всего в сельской местности, в больших крестьянских семьях, которые, обзаводясь многочисленным потомством, гарантировали себе наличие рабочих рук, а также обеспечивали уход за стариками (работу, которую сегодня выполняют сиделки в основном из трудовых мигрантов).
В семье моего отца, выросшего в горном селении в Апеннинах, было пятеро детей, и все они сообща принимали участие в ведении домашнего хозяйства. Отец считал такое положение дел совершенно нормальным, поскольку никакой альтернативы все равно не существовало, и он думал, что иначе и быть не может. Тех же взглядов он придерживался и в отношении меня, хотя я был его единственным сыном. Мне не хотелось бы останавливаться здесь на различных эпизодах, связанных с этим, – как приятных, так и не очень. Я хочу лишь подчеркнуть: это была смесь архаических представлений о воспитании с личными убеждениями, смягченная позицией моей матери, которая тоже выросла в крестьянской семье, но при этом была довольно равнодушной к строгому соблюдению принципов патриархального воспитания.
Покинув свою привычную среду и перебравшись в город, мой отец не изменил своего мнения о воспитании. Несмотря на то что в период с 1950 по 1970 г. мир изменился до неузнаваемости, он оставался верен своим представлениям о том, что дети должны подчиняться семейным интересам: «Ты мой сын и поэтому принадлежишь мне, в том числе экономически». Несколько лет назад мне случайно попалось на глаза его свидетельство об окончании начальной школы. Прекрасно понимая, какой бесценный документ оказался у меня в руках – речь идет о 1930-х гг., я был ошеломлен, когда до меня дошло, что он окончил пятый класс лишь в 14 лет. Придя в себя от изумления, я понял, в чем причина: в деревне дети должны были работать и у них просто не оставалось времени на учебу. Мне предстояло разобраться со всем этим наследием, попытаться примирить жесткую критику с некоторой формой принятия прошлого своей семьи. В этом смысле я мало чем отличаюсь от тех, кто вырос в буржуазных семьях и на протяжении всей жизни пытался отделить себя от своего происхождения, со всеми его достоинствами и недостатками. Просто их драмы чаще оказывались в центре литературного сюжета в сравнении с переживаниями крестьянских детей.
