Уроки для двоих (СИ) - Шнайдер Анна

— А мне вот блинов захотелось, — ответила я нарочито бодрым голосом, и сама едва не поморщилась — актриса из меня как из Николая Валуева балерина. — Жирненьких, со сметанкой. Или со сгущёночкой…

Мама смерила меня скептическим взглядом голубых глаз.

— Ага, ага. — Подошла к столу, села в угол на табуретку и, ещё раз оглядев старательно улыбающуюся меня, поинтересовалась: — Случилось что-то, Алён?

Ну да, так я и рассказала. Хотя казалось бы — чего тут такого? Обычная история. Но в горле стоял комок, и я покачала головой.

— Да всё в порядке, мам.

— Не верю, — родительница состроила из себя Станиславского. — Ты вчера ко Льву уходила вся возбуждённо-предвкушённая…

— Мама!

— Что — мама? Тебе, в конце концов, не двенадцать лет, а мне тем более. Или ты думаешь, я не понимаю, чем вы наедине заниматься можете?

— Мама… — простонала я, испытывая дикое желание немедленно зажать уши и залезть под стол. А ещё лучше — выпрыгнуть в окно. Я в принципе не хотела обсуждать Льва, а уж обсуждать его в таком ключе — тем более! Да, я взрослая женщина с двумя детьми, но кто сказал, что я при этом не могу быть стеснительной!

— Ну и вот, — продолжала родительница, игнорируя мой страдальческий вид. — Не знаю уж, было у вас или не было, но ты чем-то расстроена, и вряд ли это неудавшийся секс. Для тебя мелковатая причина, нужно что-то глобальнее. Лев сказал или сделал что-то не то?

— Да всё то, — я вздохнула и выключила плиту, пока не начала испепелять блины вместо того, чтобы жарить их. — И перестань меня пытать, в конце концов. Ты бы ещё паяльник притащила!

— А что, — мама прищурилась, — хорошая идея. Хотя с тобой не паяльник нужен, а что-то расслабляющее, лекарство какое-то от головы, чтобы ты перестала заморачиваться.

— Я знаю такое лекарство от головы. Называется топор.

Мама фыркнула.

— Принято. — Она вдруг перестала улыбаться, посмотрела на меня серьёзно и изрекла: — Алён, ты, может, думаешь, я не понимаю ничего, но всё я понимаю. Лев, конечно, прекрасен, но он всё-таки живой человек, а не робот с кучей настроек. Ты думала, он так и будет вести себя идеально всегда и каждую секунду? Даже если сказал что-то не то — да прости ты его. Разве мало он тебе — нам — сделал хорошего?

— Дело не в этом, — перебила я её и не выдержала: — Скажи мне, любительница сопливых любовных романов, зачем такому мужчине может понадобиться вдова с двумя проблемными мальчишками-десятилетками? Только не надо мне про любовь.

— А чего это не надо? Думаешь…

— Думаю, — огрызнулась я, — что жизнь — не сказка, и если в сказках герои частенько выбирают какие-то хитрожопые пути, то в жизни мы все предпочитаем самые короткие и простые дороги. Наша семья, мам — путь хитрожопый. Зачем он Льву?

— Спроси у него, — ответила мама очевидное, и я усмехнулась, вспомнив утреннюю попытку поговорить по душам, закончившуюся полнейшим разочарованием. Удивительно, но мне, при всей моей разбитости, тоже хочется быть любимой. А заменой любимой женщине быть не хочется совсем.

— Спрошу, — я пожала плечами и покосилась на часы. — Пожалуй, пойду я близнецов будить. А то у них сейчас будет переспун, и потом они нам покоя не дадут.

— Они и так не дадут… — пробурчала мама, но, к моему облегчению, тема Льва была закрыта. Впрочем, я не сомневалась, что временно.

Фред и Джордж блины на завтрак восприняли, как соплеменники Моисея манну небесную — с искренним восторгом. Мазали поочерёдно то сметаной, то вареньем, то сгущёнкой, и остановились только когда бабушка, ворча, убрала тарелку с горкой оставшихся блинов подальше и заявила:

— Всё! И так уже лоснитесь, как два оладушка. Хватит!

Близнецы издали синхронный сыто-довольный вздох, потом хитро покосились на меня и изрекли:

— Мам, а давай дядю Лёву угостим!

Ну, это было предсказуемо, поэтому я не удивилась. И сопротивляться тоже не стала — бессмысленно, всё равно ведь приведут и угостят. Но главная причина всё же была в том, что Лев действительно сделал нам много хорошего, и отказывать ему в блинах из-за подслушанного разговора будет не совсем порядочно.

— Угощайте, — милостиво разрешила я, и мальчишки переглянулись. Нет, не друг с другом. С бабушкой! М-да, в нашей семье против меня уже сложилась какая-то прям антигитлеровская коалиция…

— Мы его в гости пригласим, — Фред.

— Ага! На сегодняшний обед, — Джордж.

— То есть, обедать вы предлагаете блинами? — хмыкнула я, и лица моих бандитов обескураженно вытянулись.

И тут в партию вступила бабушка.

— Зачем же блинами? Нормальным обедом. А блины — на десерт. Только ты, Алёнушка, лучше новых напеки. Там же молоко осталось? Блины лучше свежие есть.

Я красноречиво поглядела на высоченную горку оставшихся блинов на тарелке, но мама искренне прикинулась ветошью, похлопав глазами и мило улыбнувшись.

— А эти мы Льву с собой дадим. Он мужчина взрослый, всю тарелку быстро слопает.

— Да! — радостно согласились Фред и Джордж, поразив меня этим до крайности. Чтобы мои черти — и согласились отдать целую гору вкусняшек кому-то ещё?! А Лев знатно пролез к ним в души и сердца, и будет больно, когда он перестанет с нами общаться. А он перестанет. У него, вон, и баба уже какая-то нарисовалась… Меня выставил, а сам!..

Я скрипнула зубами и повернулась к раковине — страдания страданиями, а мытьё посуды никто не отменял.

После завтрака мы решили отправиться на прогулку, благо погода была хорошая, а до официального начала рабочих будней мне оставалось ещё два дня. Учебный год должен начаться через неделю, но учителя начинают работать не первого сентября, а пораньше, поэтому мне следовало прийти в школу в ближайший понедельник. И я подозревала, что Льву тоже.

И конечно, по закону подлости — хотя близнецы наверняка не согласились бы со мной, — мы столкнулись в парке с выгуливающим Рема соседом. В компании какой-то привлекательной женщины сексуальной наружности.

— Дядя Лёва-а-а, дядя Лёва-а-а! — завопили мои бандиты, подпрыгивая и размахивая руками, как две рыжие ветряные мельницы. — Ре-э-э-эм!

Даже Рем, услышав этот усиленный двукратно вопль, слегка вздрогнул, а уж про Льва и его спутницу и говорить нечего.

Я пыталась её не рассматривать, но не получалось — было слишком интересно, каких женщин водит к себе сосед. А женщина была… похожа на меня. Тоже светловолосая, стройная, только грудь больше, и бёдра крупнее. Я всегда была по комплекции ближе скорее к Гвинет Пэлтроу, она же — явная Мэрилин Монро.

— Доброе утро, ребята, — улыбнулся Лев, поворачиваясь к бегущим к нему мальчишкам. — А я всё гадал, придёте вы гулять или нет. — Он поднял глаза и посмотрел прямо на меня, отчего у меня на мгновение ослабели ноги. — Доброе утро, Алёна, Ксения Михайловна.

Ответить мы с мамой, конечно, не успели.

— Как же мы могли не прийти, как же! — загалдели близнецы, вцепляясь в Льва с двух сторон, как два маленьких рыжих клеща. — Нам вас надо на обед пригласить!

Спутница соседа засмеялась, с умилением глядя на моих мальчишек. Наивная! Умиление — это последняя эмоция, которую можно испытывать в присутствии этих дьяволят.

— На обед? — Лев тоже улыбнулся и, к моему удивлению, подняв ладони, взъерошил волосы на макушках Фреда и Джорджа. — В честь возвращения?

— Да-да-да! — запрыгали мои бандиты. — Придёте?

Лев вопросительно посмотрел на меня, и я почувствовала, как щёки заливает жаром. Да уж, ситуация… А ведь он даже не подозревает, что я слышала его утренний разговор…

— Алёна?

— Мы вас приглашаем, — вмешалась родительница, не дав мне и рта открыть. — Мы все!

Лев вновь улыбнулся, продолжая смотреть на меня, и я внезапно поняла — он ждёт именно моего ответа.

— Да, конечно, — ответила я, кашлянув, и мне почудилось, что его улыбка стала чуть более расслабленной. — Приходите. Часам к двум.

Сосед кивнул и наконец отвёл взгляд, повернувшись к своей спутнице.

— Фред и Джордж меня слегка сбили с панталыку своим приглашением, — произнёс он, глядя на неё с такой мягкой нежностью, что у меня в глазах потемнело от ревности. Вот как, значит. Вчера меня целовал, а сегодня уже на другую женщину перекинулся. — Извини, Марин. Ребята, Алёна, Ксения Михайловна, знакомьтесь — это моя младшая сестра Марина.