Уроки для двоих (СИ) - Шнайдер Анна

О-о-о…

Ох…

Боже, какая я клиническая идиотка. Они и похожи …

От облегчения мне вдруг захотелось расхохотаться, а потом сесть на землю и хорошенько порыдать, выплакивая скопившееся напряжение. Господи, что это со мной? Подумаешь… Даже если бы Марина на самом деле была любовницей Льва, это не причина так переживать.

— Очень приятно! — между тем радостно подпрыгивали мальчишки. — А вы тоже приходите к нам на обед!

И пока мы с бабушкой обалдевали от подобных предложений, сестра соседа, расхохотавшись, ответила:

— Спасибо, ребята, но мне скоро уезжать. Я и так здорово стеснила Лёву, приехав вчера поздно ночью, чтобы переночевать. Сейчас прогуляюсь с вами полчасика, а потом домой. Кстати, — она хитро прищурилась, — братец рассказывал, что вы классно гоняете на скутерах. И где же они?

— Наказаны, — пояснил Лев, фыркнув.

— Скутеры? — не поняла Марина. Я посмотрела на две сосредоточенно-ждущие мордашки, обращённые сейчас ко мне, вздохнула и сказала:

— Нет, ребята, я пока не готова к таким жертвам. Начнём с великов. А скутеры — потом. И только в присутствии Льва. — Запнулась и добавила: — Игоревича.

Прозвучало это как-то слишком нарочито — Марина даже чуть нахмурилась, близнецы насупились, а бабушка закатила глаза к небу, будто пыталась направить туда свой отчаянный мысленный вопль: «за что?!»

Только Лев смотрел на меня спокойно и внимательно — своим фирменным взглядом человека, который пытается решить сложное жизненное уравнение.

— Резюмирую, ребята, — сказал он в конце концов, опустив голову и глядя на мальчишек, — бегом обратно домой за великами!

— О-о-о! — От этого вопля я чуть не оглохла. — Ма-а-а-ам?!

Я вздохнула.

— Ладно, ладно… — И орала уже в убегающие спины: — И шлемы с наколенниками и налокотниками не забудьте-е-е-е!!

Полтора часа мы гуляли в обществе сестры Льва, и я вынуждена была признать, что она очень милая девушка. Красивая, обходительная, остроумная, и неплохо ладит с детьми. В отличие от Виталия, своих у неё не было, да и в целом когда моя мама задавала вопросы касательно семьи и мужа, Марина странно напрягалась и уводила разговор в сторону, из-за чего я сделала вывод, что там не всё ладно. В принципе, логично — иначе с чего ей приезжать ночевать к брату?

А всё-таки забавно получается. Одна приезжает просить у Льва кров и защиту, а другой — предъявлять претензии, и всё это одновременно. Поэтому сосед и не пустил брата в квартиру, понимая, что Марина не сможет остаться в стороне. Любая другая девушка отсиделась бы в комнате, но сестра наверняка вмешалась бы. А ещё, возможно, Лев не хотел просвещать Виталия о семейных проблемах Марины.

Через полтора часа Марина сказала, что ей пора, мягко, но непреклонно отклонила предложение Льва подвезти её, и отправилась в сторону автобусной остановки. Мы же, несмотря на громкие возражения близнецов, пошли домой. Впрочем, мои бандиты быстро заткнулись, когда бабушка громко и торжественно объявила:

— Пошли-пошли, а то мы Лёву на обед-то пригласили, а сам обед ещё не приготовлен. Так что — марш домой!

Это оказалось для мальчишек железным аргументом, и я невольно восхитилась — подумать только, мы знакомы с соседом меньше четырёх месяцев, а он уже может из Фреда и Джорджа вить рыжие верёвки. А ведь я когда-то думала, что он сбежит из этой квартиры, как только поймёт глубину попадалова. Однако Лев оказался более чем крепким орешком… Даже мне умудрился голову заморочить настолько, что я вздумала сегодня его ревновать. И ладно бы ещё был повод! Но ведь если рассуждать здраво — я просто услышала чужое предположение о наличии в квартире Льва посторонней женщины. С тем же успехом это могла бы быть не Марина, а какой-нибудь бывший коллега или однокурсник, остановившийся в нашем городе на ночь и попросившийся дать ему приют на это время. Но я о подобной возможности и не подумала, сразу начала злиться и ревновать. Глупые, бестолковые гормоны…

Но сколько бы я ни ругала себя, понимая, что так нельзя, это было бесполезно. Я всё равно испытывала жуткую досаду при мысли о том, что у Льва может быть какая-то другая женщина. Особенно — если это жена его собственного брата, в которую он, по-видимому, давно и прочно влюблён. Не хочу!

Дома я варила суп и готовила плов с настоящим фанатизмом, стараясь избавиться от наваждения, и у меня даже почти получилось. По крайней мере когда Лев пришёл к нам в гости, я уже могла смотреть на него, не чувствуя ни жаркого стыда, ни размягчающихся коленей. И даже улыбалась в ответ на шутки, но всё равно была напряжённой.

И нисколько не удивилась, когда в конце этого странного обеда, во время которого я больше молчала, а говорили близнецы и бабушка, Лев попросил:

— Алёна, вы не могли бы уделить мне минуту? У меня к вам разговор. — Он окинул серьёзным взглядом моих торжественных домашних — ну ей-богу, они как будто ждут, что сосед будет делать мне предложение руки и сердца! — и уточнил: — По делу.

— Конечно-конечно, — закивала бабушка, но с такой радостью, что мне стало смешно. — Фред, Джордж, пойдёмте! Не будем мешать.

Мальчишки с родительницей наперевес удалились быстро и почти беззвучно, бросая на нас со Львом полные надежды взгляды, и как только кухонная дверь закрылась, я предложила:

— Ещё чаю будете?

— Не влезет. Я, честно говоря, объелся, — Лев тепло улыбнулся, и я опустила глаза — от его спокойствия, теплоты и мягкости у меня начинало сильнее биться сердце.

— А я себе налью, — сказала тихо, лишь бы что-нибудь сказать, и поднялась с табурета. На самом деле чай плескался у меня где-то на уровне горла, и ещё одна чашка явно будет лишней. Но нужно ведь чем-то занять руки…

Лев подождал, пока я вернусь за стол, поставлю перед собой до краёв наполненную горячим напитком чашку, и только потом продолжил:

— Я давно так вкусно не обедал, спасибо. Жаль, что медовика не было, — он вновь улыбнулся, пытаясь заглянуть мне в глаза, но я старательно их отводила. — Который коронное блюдо.

— Так ты… вы же объелись. — Я нервно облизнула пересохшие губы и замерла, когда Лев внимательно посмотрел на них. — Какой уж тут медовик… В следующий раз, может…

— Ловлю на слове, — произнёс он быстро, пока я не успела сообразить, что именно сморозила. — Алёна… я хотел спросить…

— Что-нибудь насчёт школы? — перебила я соседа, сама от себя дурея. Но мне почему-то было страшно услышать вопрос Льва.

— Нет. Не по работе. — Он вдруг чуть наклонился, протянул руку и коснулся моей ладони, что лежала на столе рядом с чашкой. И кто бы мне объяснил, почему я её не отдёрнула?.. — Я хотел узнать, что происходит. Я чем-то обидел тебя?

— Нет, — пробормотала я, чувствуя, как горят щёки. — Конечно, нет.

— Тогда в чём дело? Ты напряжена и ведёшь себя странно. И я не могу понять… — Лев так внимательно и вдумчиво смотрел на меня, что я ощущала себя погружённой в аппарат для компьютерной томографии головного мозга. — Я не понимаю, что могло случиться меньше, чем за сутки.

О, я бы объяснила. Но говорить о том, что я подслушала — да, случайно, но подслушала же! — его разговор с братом, было выше моих сил.

— Ничего, — почти прошептала я в итоге, не глядя на Льва. — Честно. Всё в порядке.

Молчание.

— Ладно, — вздохнул сосед в конце концов. — Пожалуйста, помни, что я тебя не тороплю. — Он ласково погладил мои пальцы, а потом встал из-за стола. — Я пойду, хорошо?

— Да, — я кивнула. — Иди. — Помолчала и добавила, сама уже толком не понимая, отчего упорствую: — Те.

— Иду-те, — передразнил меня Лев иронично, а затем вышел с кухни.

Я смотрела ему вслед, кусая губы и второй раз за день ощущая отчётливое желание громко разрыдаться.

Перед сном близнецы зашли ко мне в комнату, одетые в одинаковые фиолетовые пижамы с Бэтменом, сели на кровать и, уставившись на меня, со святыми лицами протянули:

— А мо-о-ожно нам за-а-а-автра с дядей Лёвой погуля-я-ять? Со ску-у-утерами…

Я вздохнула, складывая руки на груди. Боже, дай мне терпения!