Скорость. Дарьяльский дрифт (СИ) - Хлебов Адам

Кабинет отца Заура дышал солидностью и духом эпохи.

Массивный дубовый стол, покрытый зелёным сукном с бархатными разводами от чернил, стоял на положенном месте — так, чтобы сидящий за ним встречал гостей спиной к окну, за которым золотились колхозные поля.

На столе — телефоны: чёрный «вертушка» для внутренней связи и бежевый городской с диском, начищенный до блеска.

Рядом — тяжёлая пепельница из каслинского литья, переполненная окурками «Казбека», и стопка документов под прессом с гербом СССР.

На стене — обязательный портрет Брежнева в резной раме, рядом — почётные грамоты с золотыми печатями: «Передовику социалистического соревнования», «За трудовую доблесть».

Над креслом председателя портрет Ленина, человека, изменившего ход истории.

Чуть поодаль — карта колхоза с флажками, отмечающими ударные стройки, и график уборки урожая, испещрённый пометками красным карандашом.

В углу — радиоприёмник «ВЭФ», из которого тихо льётся «Утро красит нежным светом…», а на подоконнике — герань в глиняном горшке, за которой, наверно, ухаживает секретарша или бухгалтер.

Шкафы с резными дверцами хранили кипы бумаг, папки с надписями: «Дело №…», а на верхней полке — символический подарок от районного начальства: хрустальный стакан в подстаканнике с видом Кремля.

На полу — потёртый, но добротный ковёр с оленями. У двери — вешалка, где висит фуражка с лакированным козырьком, та самая, в которой председатель объезжает поля.

«Как у Сталина, только белая», — подумалось мне.

В воздухе — запах махорки, лака для документов и степного ветра, врывающегося через приоткрытую форточку.

Здесь решались судьбы урожаев, распределялись трактора, солярка и подписывались наряды.

И хотя стол был местом власти, на самом видном месте стояла фотография: молодой Заур на коне, с медалью «Юный патриот» — напоминание, что даже у железного человека есть слабость.

Это был не просто кабинет. Это был штаб колхозной империи, где пахло хлебом, потом и бесконечной верой в «светлое будущее».

Оттуда мы дозвонились начальнику Управления кинофикации, Георгию Давидовичу, из кабинета его отца.

Заур не стал садиться за председательское место, а крутил диск аппарата стоя.

В этом чувствовалось безмерное уважение к своему отцу.

Дозвонившись, Заур поговорил с ним на своём языке, а потом передал мне трубку:

— Молодой человек, мне вас послало провидение! Хотя Заур с этим не согласен и говорит, что вас прислал Святой Георгий. Я не знаю, как вас благодарить.

— Что вы, Георгий Давыдович, не стоит.

— Нет, я вам безмерно благодарен. Мы обо всём с ним договорились. Завтра они привезут шифер и помогут накрыть крыши своими силами. Вы можете обращаться ко мне по любым вопросам.

Мне с трудом верилось, что я сумел сегодня всё это провернуть.

Найти и привезти фильмы, минуя вредного и несговорчивого чиновника от кино.

Получить прекрасную машину, Дуремар вёз меня в наш археологический лагерь.

Побывать на настоящей свадьбе, а самое главное — решить вопрос с поставкой шифера в пионерский лагерь кинематографистов.

Я раздобыл запчасти с рембазы.

— Тебе хорошо бы заменить сидушки на ковши в своём Уазе.

— Неплохо бы, но я не в Москве, взять мне их негде.

— У нас в гараже есть всё: и запчасти, и много всякого, чего я не использую. Всё в твоём распоряжении. Сварка, яма.

— Спасибо, Заур. Не знаю, как тебя благодарить!

— Не переживай, не стоит, — ответил парень, провожая меня в дорогу. — Хорошего пути!

На заднем сиденье благоухали ароматнейшие пироги, которыми я собирался угостить моих коллег по экспедиции.

Я уехал затемно, обретя ещё одного друга, в том, что он поможет мне, больше никаких сомнений после телефонного разговора не осталось.

— Ты такое пропустил! — захлёбывался от восторга Лёня. — Я теперь понял, почему ты на неё запал!

Он жевал кусок ещё неостывшего пирога.

— Мммм, как же это вкусно! Это просто отвал фляги!

Я улыбался и смотрел на Лёню:

— Ты о ком? Что я пропустил?

— Твоя Дзерасса приезжала с тремя братьями к нам в лагерь. Вообще, они вроде как к профессору, но она тебя искала, сказала, что ты ей нужен лично.

— Я-я-я? — у меня глаза на лоб полезли.

— Да, ты. Счастливчик. Скажу тебе, что я много всего повидал на белом свете, такой красоты никогда не встречал.

— А что ей нужно? Она что-нибудь сказала?

— Нет, но передала записку. А её брат долго тёр с Маринкой.

Он нахмурил брови. Ему явно не понравилось общение между его бывшей и незнакомцами.

Я подколол его:

— Лёнь, ты ревнуешь, что ли? Ты определись. С кем ты в этот раз. А то Маруся тебе за такие дела твои шары бильярдные быстро отчекрыжит. Она нам помогала с машиной, — я кивком указал на Дуремара, — назад дороги нет.

Я взял записку в руки и развернул. Она назначила на завтра мне встречу в центре города.

— Да я-то что? Я же не могу ей запретить, просто мне кажется, она прям назло мне ему во весь рот улыбалась, кокетничала.

— И как ты это понял?

— Она поглядывала всё время в мою сторону. Что там?

Я самодовольно улыбнулся и убрал записку в карман.

— А то ты не заглядывал.

— За кого ты меня принимаешь! Клянусь, что не смотрел!

— На свиданку пригласила. Завтра.

— Да ну тебя в баню! — не поверил мне Лёня. — Не хочешь — не говори. Чё за тачка, пойдём посмотрим?

Он доел пирог и обтёр руки.

— У-у-у, машина — зверь, я, можно сказать, даже влюбился в этот УАЗ. Знакомьтесь, — сказал я, открывая капот, — Дуремар Семёнович собственной персоной.

— Ха-ха, Дуремар? Почему? Ухоженный, видно, что машина в хороших руках, это я тебе, как водила-профессионал, говорю.

— Согласен, вопрос только в том, что сумеем ли подготовить машину для ралли, так чтобы не сильно менять серийную конструкцию. Нужно вернуть хозяину машину, с которой он сможет пройти техосмотр.

— Ты в этом больше шаришь. Ты у нас гонщик, рули. Я в твоём полном распоряжении. Что нужно менять? Хотя и я кое-что знаю.

— Ну что, Лёнь, должен тебе сказать, что с Дуремаром нам повезло — машина почти новая, в идеальном состоянии, — я с удовлетворением провёл рукой по капоту, покрытому вечерней пылью. На кузове даже царапин не было видно.

— Да уж, не каждый день такие попадаются, — Лёня одобрительно кивнул, осматривая чистый салон и аккуратные стыки кузова. — Но ралли есть ралли — даже новую машину надо готовить. С чего начнём?

— Сначала проверим всё, что может отвалиться на первом же ухабе, — Саша открыл капот, показывая на крепления. — Кузов целый, сварные швы в порядке, но лучше перестраховаться — проверим все болты, особенно крепления подвески и рессор. Даже на новой машине они могут разболтаться.

— А как насчёт стёкол? — Лёня постучал по ветровому. — На ралли и камни летят, и трясёт сильно.

— Есть какая-то импортная бронирующая плёнка, но боюсь, что тут нам её не достать, так что поедем с тем, что есть. Надо фартуки резиновые снизу, чтобы грязь не забивала обзор. А ещё добавим пару капель шампуня в омыватель — чтобы не бликовало ночью.

— Сиденья вроде удобные, — Лёня пристроился за рулём, пробуя посадку. — Но для гонок надо жёстче.

— Верно, — Саша одобрительно хлопнул его по плечу. — Стандартные сиденья слишком мягкие — на виражах будет выкидывать из кресла. Ставим спортивные, с боковой поддержкой, и пятиточечные ремни. И регулируем так, чтобы руки в полусогнутом положении — для быстрого руления.

— Где же мы их возьмём?

— Я с одним парнем познакомился, местный раллист, обещал помочь всем. Говорит, что даст и кресла, и любые запчасти. У него отец председатель колхоза, в гараже есть всё. И сварка, и яма. Только придётся работать по ночам.

— Насчёт ямы со сваркой можно и в Архонке.

— Посмотрим, нам ещё профессора уговорить нужно.

— Подвеска? — Лёня выглянул из машины. — Она же новая, зачем её трогать?